Час волка (1968)

Однажды лежал в урологическом отделении в палате с одним художником. Он сказал, что высшая форма искусства — это живопись. То было давно. Я тогда подумал: перегибает дядька палку. От гордости. Но кто знает, может, он и прав? Изобразить на полотне нечто, что открывает простор для цепочек образов, впечатлений, ассоциаций, ощущений, мыслей, сопоставлений, — синтеза/анализа.

Так вот, за просмотром фильма Бергмана «Час волка» мне и подумалось: вот это и есть синематографическая живопись. Длинные крупные планы лиц, прочитать за которыми можно чрезвычайно многое, а можно и ничего. Море. Ветер в кустах. Даже запах клея, от которого прячет нос одна из героинь. Эмоции простые и сложные. Простые до неимоверной сложности. И сложные до удивительной простоты.

У Бергмана на данный момент я больше всего люблю «Сцены из супружеской жизни» (с той же Лив Ульман). Там — гармония реализма и вот этой психологической игры с крупными планами, прочитываемыми недосказанностями и недоэмоционированными эмоциями. Это очень красиво. Но и жизненно (во всей этой нашей жизненной банальности). А тут, в «Часе волка», больше, конечно, искусства — живописи именно. Кино, в отличие от «Сцен супружеской жизни» не диалоговое, а как раз мимическое, жестикуляционное, полунемое.

Не могу похвастаться, что хорошо понимаю живопись. В «Незнакомке», «Девятом вале» и «Звездной ночи», понятно, есть много всего. Можно сказать: «Девятый вал», и чей-то мозг напишет в стиле «потока сознания» книгу подлиннее, чем «Улисс» Джойса. Это-то я понимаю. И высказывание Бергмана «Час волка», наверное, про то же. Ты пришёл в синематографический музей. Только там не картины в рамках, напротив которых ты ходишь и думаешь, рассматриваешь с разных углов, а садишься в кресло и нажимаешь на пульт. И — пошло то же самое: картина, но движущаяся. И тебе надо прочитать эмоции, души, мысли, сопоставить со своими эмоциями, душой, мыслями. А потом на полчаса опустить голову и попробовать понять: что всё это дало мне? и ради чего всё это? Приписать свой тугодумовый, интуиционный вывод в личную маленькую, человеческую «книгу жизни»... И пойти дальше. Жить.

Как-то так.

Ну а если банально, фильм, должно быть, про конфликт в жизни мужчины как минимум двух разных любовей. Тут — надёжность, целостность, красота, простота и доброта. Там, в прошлом, — страсть, безумие, вожделение, стремительность и неуяснённость. Тогдашняя любовь вернулась, и нынешнюю надо как-нибудь застрэлить. Вечная тема. Хоть уже и скучная. Меня родили через 5 лет после релиза этого фильма. И, наверное, тогда это было вовсе не скучно. А даже страстно.

Сейчас же нас закидали и ужасами, и страстями треугольными, и всякого рода безумием. И к страсти это уже не толкает. Но остаётся искусство. Живопись. Тут — Бергман великий мастер! Пара кадров на одном и том же «длинном кадре» и такая бездна в каждом! Красота губ, глаз. В сочетании с морем, ветром, пустыней. Хорошо!

Продираясь через поток аллегорий и актёрскую рефлексию сформировал своё мнение по поводу сути и уже придерживался её до финала.

История взаимоотношения автора и зрителя, через желания. Тема того, что искусство у зрителя лишается авторской концепции, как будто представлена под иным углом. Будто автор не то что теряет своё творение, но и может потерять себя, следуя за зовом славы и признания. И тут же может потерять тех, кому он действительно дорог и нужен.

На самом деле, плохо это или хорошо не понятно. Но с точки зрения того, что искусство нужно обывателю ради потехи, то наверное может привести создателя к действительной трагедии личности творца.

Вот так я всё время думал, пока смотрел фильм. А потом наступил финальный монолог жены художника и будто фильм про что-то другое. Просто про любовь и привязанность. Хотя, вот кстати это всё отлично вяжется, если вспомнить последний фильм Аронофски - Мать! Там тоже было про то, как родные и близкие теряют автора, потому что он перестаёт принадлежать себе. Хм. Может кино про это. ..

Ну и Макс фон Сюдов, конечно хорош. Естественно, Лив Юханна Ульман, так же великолепна.

Нет предела человеческой фантазии. Плескаясь в омуте опыта эмпирических ощущений и психоаналитических исследований, можно достичь состояния экзистенциальной эйфории, максимального знания уникальности бытия человека, его фундамента. Или не достичь, но ловко убедить всех в обратном. Посмотрите на Бергмана. Шведский режиссёр как минимум со времён «Седьмой печати» играючи относился к чувствам зрителя: снимая серьёзную притчу, он относился к процессу с юмором, не видел картину серьёзной, шутил об её глубине. А зритель оценил историю рыцаря-крестоносца и Смерти на полях чумной Скандинавии. Вполне вероятно, что Бергману легко снимать такое кино — и время это покажет. Ему легко было творить то, что мирской человек будет с трудом воспринимать и после часов за чтением Джеймса Джойса. Фильмом «Час волка» он подтвердил данную суть. Картина снова стала загадкой из-за не очевидного подтекста и, на первый взгляд, безотносительности к каждому отдельному я. Поначалу она воспринялась без восторга, попав в коридор между «Персоной» и «Фанни и Александром». Но позднее мнения изменились, как раз когда прошло время на разбор и понимание.

Творец — отшельник мира сего. Его не прельщает традиционное существование в обществе, он всегда хочет убежать за границы социума. Как и художник Йохан Борг, который бесследно исчезает с тихого острова, а его беременная супруга Альма вроде бы приглашает нас в лице самого Ингмара Бергмана заняться поисками. И поиски оказываются антиподом прямому понятию: фильм разворачивается на сценах супружеской жизни молодой семьи и не стремится найти Йохана физически. Его душа затерялась где-то на страницах дневника, блокнотных листов с рисунками привидевшихся чудищ и в пустых равнинах на побережье. Поначалу он был весёлым, любвеобильным, однако с каждым днём и с каждым «часом волка» — временем между 3 и 4 часами ночи — он менялся, что медленно перетекало в психологическую экзекуцию над Альмой. Ведь она — простая счастливая девушка, не стремящаяся найти философский камень в природе и в её демонах. Её бремя — это счета, которые теряющий страсть к рациональному миру Йохан с безразличием отбросит. Ведь цифры материальны.

Со временем Йохан, кажется, совсем отрекается от мира. Он проявляет жизненную апатию и всё меньше и меньше говорит. Когда он всё-таки решается побеседовать с женой, монолог его становится дополнительным исследованием сознания. Это и есть мир творца, художника в данном случае. Данный мир — некое чистилище между реальным и фантастическим, стирающий грань различия. Насколько реально то избиение в далёком детстве, насколько реален случай на утёсе с мальчиком — ещё одним демоном внутренней вселенной Борга? Мог ли он провести супругу к нему? Альма стремилась все эти лета стать одной Сатаной со своим мужчиной, хотела начинать читать его, как книгу. И чем дальше длился этот драматический роман, тем больше простая женщина поглощалась сущностью мужа. Кажется, её нисколько не потрясает рассказанное, остолбеневшее выражение лица передаёт лишь мнимую тревогу за себя. Она уже поглощена Йоханом, она уже не бесится от ревности к загадочной Веронике Фоглер от понимания — мужу с ней лучше. Но только ли из-за внешнего предпочтения? Только ли потому, что так удачно подобранная под типаж несчастной женщины с крестьянской внешностью Лив Ульман уступает в модельности Ингрид Тулин?

Но что, если всё это — оптический обман, иллюзия, шизофренический глюк? Как реальна Вероника, как осознаваемы фон Меркенсы, владельцы немецкого острова? Когда барон приглашал на ужин художника, вряд ли он желал видеть с такой же охотой Альму. Её отличает что-то от возлюбленного, она нежеланна, и даже некий Линдхорст не смог сделать её желанной. Ни маленькое представление при свечах, ни странные россказни, ни портрет Вероники Фоглер — ничто не является объяснением. Последнее вообще не появляется в кадре — мог ли до этого виртуозный Свен Нюквист упустить из виду этот кусок полотна намеренно, обходя детали? Кажется, к моменту в спальне баронессы все долгие годы шёл не только Йохан Борг, но и Альма, и странная семейка, и Вероника. Потому что последняя могла быть в рамке, могла и не быть. Никто не знает.

В самом конце, как думается, происходит крушение четвёртой стены, когда Лив Ульман обращается к зрителю. Но это — самообман, ибо никакого обращения к зрителю не происходит. Зритель находится внутри фильма с первых минут, когда за стартовыми титрами произносятся слова подготовки к съёмкам. Его лепят, гримируют, чтобы вселить в тело невидимого Бергмана, а тот впоследствии отдаст эту любопытную душу в тело Альмы. Ему предоставляется прекрасная возможность пережить мгновения жизни с художником будучи участником тех мгновений. Дальше зритель сам решает, что ему делать — исследовать или нет, копаться в Борге или оставить всё как есть. Он вкратце переживает жизнь Альмы, чтобы в конце ответить на вопрос, получилось ли у неё слиться с мужем воедино. И если пришедший посмотреть кино разгадал, почему все рамки в фильме пусты, к чему Йохану мерещатся человек-паук с женщиной в шляпе, почему не всплывает убиенный ребёнок, ощутимы ли вороны и ощутима ли Вероника, он за неё поймёт мужа. И насколько реален муж вообще, как и его внутренние ужасы…

«Час волка» — редкий пример синхронной интеграции создателя и публики. Данное кино является неким откровением, поскольку пытается донести зрителя до глубины мысли автора. Он может оказаться безумцем, как проникающий в потустороннюю реальность Йохан Борг, где его ждут истинное соитие с собственными кошмарами и с сексуальным наслаждением. Туда же стремится Альма, обычная девушка без претензии на гениальность. Но не из-за философских побуждений стремится, а для ответа на вопрос, что же такое её муж — как и зритель, сначала ищущий истину на поверхности. Причём вряд ли произведение является проекцией именно на семейный быт. Просто пример с семьёй явно был близок неудачливому в многочисленных браках Ингмару Бергману, как и тогда ещё его жене Лив Ульман, поэтому через него передать цель было проще — показав жизнь с сегодня примерным мужчиной, а завтра идиотом. А цель — это демонстрация зрителю себя как творца, со своими тараканами в голове. Изначально вообще задумывавший карикатурный фильм, Бергман опять берётся за старое и в некотором смысле насмехается над поклонниками: они могут не понять творение и раскритиковать его, а могут заплутать и прийти к неверным выводам. Отчего символично, что «Час волка» вышел в один год с «Космической одиссеей 2001» Стэнли Кубрика, которого нарекали за данное кино ловким обманщиком, снявшим бессмыслицу. Но риск быть непонятым только поднимает интерес у толп. Возможно, поэтому шведского мастера никак не хотят положить на полку истории кино, а сам он, уже умерший, похихикивает над этим.

8,5 из 10

Час волка — лента Ингмара Бергмана, снятая вслед за знаменитой «Персоной» и считающаяся нетипичной и страшной, чуть ли не психологическим хоррором. Сюжет повествует об уединенной жизни художника Йохана Борга и его жены Альмы на «райском» острове — таким он предстает нам в начале фильма.

Структура произведения строится, главным образом, из рассказа жены и отрывков дневника Йохана, которые она находит и читает. Перспектива смещена так, что мы погружаемся во внутренний мир художника через призму видения его жены, желающей полностью понять и принять своего мужа, стать с ним единым целым, потому что сама она обладает некоей внутренней «целостностью». Подчеркивается также естественность главной героини, её жизнеспособность и приземленность. Лив Ульман, сыгравшая в этом фильме, даже выглядит немного иначе, чем обычно, а здесь очень много её крупных планов. Альма обладает простотой, способна отдавать всю свою любовь и ко всему прочему беременна, то есть еще больше связана со своим мужем в единое целое. Это все делает фильм не простым высказыванием о браке, а столь характерным для Бермана повествованием о личности и её раздробленности, только здесь речь идет не о едином привычном нам «Я», а скорее о шатком «Мы» супружеской пары, которое так стремится объединить в единое целое женская героиня, полностью погружаясь во внутренний мир своего супруга, растворяясь в нем.

Но центром, ядром всего повествования становится личность художника (тут несомненно можно проследить и автобиографические черты). Он полон неких демонов (сам Берман называет их «людоедами» — разъедающими изнутри). Именно через страхи и желания Йохана в семейную идиллию вторгаются посторонние разрушительные силы, и, хотя он сам хотел бы от них укрыться, спрятаться от этих внутренних демонов невозможно. Вереница отталкивающих героев рисуется с опорой на романтические традиции, можно припомнить Эдгара По. Внутренние демоны — это живущие на острове в замке местные аристократы, тут сразу и «скромное обаяние буржуазии», потребляющей созданное художником искусство, и традиции итальянского кино, «Сладкой жизни» Феллини, где так четко показывается личность в рамках светского общества. Подчеркивается и почти что агрессивная сексуальность этих персонажей. Самая главная из них — неуловимая Вероника Фоглер, будто бы само воплощение холодного эротического желания, противопоставляемого «живой» любви Альмы. Но именно первая из них, как нам сообщается, изображена на одной из самых лучших картин художника.

Еще один ключевой демонический образ — мальчик на берегу. Трактовок можно предложить множество. Это и сам герой, подавляемая часть его личности, отраженная в разбитых осколках зеркала. Есть в образе и агрессивный эротический подтекст. Ну и, вспоминая данную вначале библейскую аллюзию на остров как «рай», можно также и продолжить эту линию со змеем-искусителем, на который дан намек.

И еще одна тема, без которой редко обходится фильм скандинавского режиссера, — это лицедейство. Кукольное представление «Волшебной флейты» Моцарта появляется в первой части фильма. Тогда как во второй тема раскрывается более выразительное — грим главного героя, старуха, которая снимает лицо вместе со шляпой, ну и превращение интимного момента в некое представление. Все это высказывания не только о личности и личине, но и об искусстве, которое обнажает скрытое, глубоко душевное на всеобщее обозрение.

8 из 10

Фамилия Бергмана, безоговорочно попадает в списки «лучшие режиссеры всех времен». Он первый приходит на ум кинематографистов на вопрос, кто их кумир. Его картины не могут оставить никого равнодушными.

Даже если его ленты покажутся кому-то затянутыми и скучными, гений Бергмана заставит страдать, испытать сильные чувства и устрашится перед экзистенциальным ужасом. В этом он мастер. Именно за это мы его любим.

У любого творца есть неудачные работы, на их собственный взгляд или по мнению критиков и аматоров.

Так же часто художник создает недооцененные труды. Таким и является фильм «Час волка» 1968 ремесленник кино Эрнста Ингмара Бергмана. Данный фильм вы не увидите в выше названых рейтинговых списках. Когда дело заходит о лучших фильмов Бергмана, вы не услышите о «Час волка». Его приняли прохладно, его не оценили как того заслуживает, про него забыли. Хочу устранить такую несправедливость. Сие творение, между прочим, любимый фильм известного сюрреалиста от мира кино — Дэвида Линча. Что неудивительно. Мастер явно вдохновлялся, да и сейчас под впечатлением от него, создает свои шедевры. Да и небезызвестный датский режиссер Ларс Фон Триер, который признался, что смотрел все фильм Шведа, научился провокациям, доводящим до шокированного состояния, именно у него.

Повествование ведется о супружеской паре, которая ждет ребенка. Пару играют постоянные актеры режиссера: превосходный Макс фон Сюдов и великолепная Лив Ульман. По причине душевного диссонанса, мужа художника, семья вынуждена сбежать от стресса и шума, в тишину и спокойствия — на небольшой частный остров. Казалось бы, чего еще желать? Но счастья никогда не длиться долго. Мужу являются галлюцинации, со временем всё более материализующиеся. Жена так же становится подвержена данному феномену, словно вторя её собственным словам «супруги чем дольше живут вместе, тем больше становятся похожими». Фильм отличная иллюстрация постепенного обезумевания, схождения с ума. Наглядно зритель слышит, как у протоганистов начинает по чуть-чуть скрипеть «крыша»

Вот слова самого Режиссера:

«Час волка» разыгрывается в сумеречной стране. К тому же в нем использованы и обыграны новые для меня элементы — романтическая ирония, фильм призраков. Меня до сих пор веселит сцена, где Барон совершенно свободно ходит по потолку, говоря: «Не обращайте внимания, это я потому, что ревную». И я улыбаюсь, когда старая дама снимает с себя лицо, объясняя, что так она лучше слышит музыку. А потом кладет глаз в бокал».

' Сложность этой картины в том, что я не мог понять, о ком она. Если бы я делал ее с точки зрения Альмы, она получилась бы очень интересной. Но я делал ее неправильно. После того, как фильмы был закончен, я пытался развернуть его под ее точку зрения, мы даже пересняли несколько сцен, но было уже слишком поздно. Видеть, как сумасшедший человек становится еще более безумным — скучно. Было бы более любопытно увидеть, как абсолютно здоровая женщина сходит с ума, поскольку любит безумца, за которого вышла замуж. Она вступает в его мир ирреального и это ее заражает. Внезапно она ощущает себя потерянной. Я понял все это только, когда картина была уже завершена». «

Данная картина безусловно заслуживает просмотра киноманам. Она способна перенести зрителя, будто в сон, а может на полотно Сальвадора Дали.

Эхо от мощного удара новой волны кинематографа, зародившейся во Франции и захлестнувшей всю центральную Европу, с небольшим опозданием, но все-таки достигает и маленькой Швеции. Ингмар Бергман — безусловный флагман кинопродукции своей страны решил показать, что и он не лыком шит и запросто может потягаться с Годаром, Трюффо или Рене. Не мудрствуя лукаво он создает «Персону». Гениальная художественная интуиция, профессиональная работа бессменной съемочной группы и превосходная игра практически родственных Бергману актеров, заставляют критиков признать, что режиссер с легкостью способен своим широким шагом идти в ногу со временем. В фильме блестяще применены все основные приемы «новой волны» — деконструкция линейного повествования, разрыв нарративных связей, размытие грани между фантазией и реальностью, смещение временных циклов, невероятные монтажные и операторские решения. Осознав, что у него неплохо получается делать такое кино, он продолжает эксперимент и на свет появляется «Час волка».

Нетрудно заметить своеобразную преемственность не только художественно-выразительных средств, но и дискурсивных тем фильмов. Снова в центре внимания оказывается творческая личность, впавшая в затяжной (и возможно безвыходный) душевный кризис, который словно воронкой засасывает в себя не только самого бедолагу, но и его окружение. На сей раз в опасной близости к бездне безумия, оказалась искренно любящая, верная и чистосердечная жена Альма, которая обнаруживает у своего мужа, профессионального художника, признаки психических отклонений. На самом деле в фильме никто не собирается разжевывать характеры персонажей и их прошлую судьбу. Только случайно оброненные фразы могут помочь зрителю сориентироваться в повествовании. Мы узнаем, что Йохан живет с супругой уже семь лет, у него есть сын (видимо от другого брака), ранее он уже проходил лечение в психиатрической клинике, и даже жил на этом берегу, где ухаживал за сексапильной кокеткой Вероникой Воглер — представительницей высшего общества, чья семья обитает в замке неподалеку.

На самом деле все не так просто. Объективного дискурса в фильме просто не существует. Вероника Воглер, как и вся ее семейка, состоящая из демонов и вампиров, и живущая в своем замке уже с шестнадцатого века — всего-навсего плод больного воображения Йохана. Во время работы его постоянно навещают призраки — то сладострастная Вероника, то некий делового вида мужчина в очках, представившийся «хранителем душ», то мальчик лет семи (персонаж встречающийся и в других фильмах Бергмана), которого Йохан забивает насмерть камнем и скидывает с обрыва… Альма же настолько слилась с мужем, что тоже видит его собственные фантазмы. Один из них (в виде старушки 276 лет) раскрывает тайну, где лежит дневник ее мужа, не забыв напутственно добавить: «Обязательно прочитайте». Она раскрывает его и с головой окунается в мир безумных фантазий и кошмаров Йохана. Доходит до того, что она вместе с супругом отправляется в логово нечисти на «званый ужин». Вампиры и демоны у Бергмана буквально сочатся пошлостью, сексуальностью и развратом. Разговор за ужином (гениально выдержанный Бергманом на грани между абсурдным гротеском и обыкновенными причудами высшего света, поэтому неясно правда это или вымысел) то и дело прерывается сальными шуточками и недвусмысленными намеками, особенно оригинальна история про современное искусство, в которой режиссер явно иронизирует над собственным экспериментальным стилем. Но, в конечном счете, главной героиней в логове является все-таки некая Вероника Воглер — объективация фантазматической сексуальной мечты Йохана, своеобразная femme fatale собственного сознания героя, страстная, влекущая и смертельно опасная. Ее также можно интерпретировать как ядро творческой мощи художника, который всегда должен балансировать на краю пропасти, играть со смертью, любить свое нутряное, сокровенное художественное «Я», и приносить ему в жертву другое «Я» — эмпирическое. С противоположного полюса страстной Веронике противостоит чистая, бескорыстная, жертвенная любовь Альмы, которая тщетно старается вызволить Йохана из пропасти безумия. Она знает, что при этом смертельно рискует, но так любит мужа, что смерть ее не пугает.

Главный персонаж фильма не Йохан и не Альма, а речь идет вовсе не о низвержении светоча разума в пучину безумия. Это кино Бергман, безусловно, снял о себе и про себя. Актриса Лив Ульман, по сюжету находящаяся «на сносях», действительно ждала (внебрачного) ребенка от Бергмана. Сюдов играет самого режиссера — художника (в широком смысле), переживающего душевный кризис, которого с одной стороны валят с ног собственный фантазмы, а с другой — проблемы чисто житейского характера, наподобие неоплаченных счетов, (настоящего и будущего) отцовства, абсолютной, чистой всесокрушающей любви женщины, которая ждет ответных чувств. Центральной проблемой фильма является, на мой взгляд, понятие духовности. Если убрать всю мишуру, относящуюся к формальным сторонам брака, то встает вопрос о духовной идентичности, и экзистенциальном слиянии душ супругов. Точно, как в «Персоне», два человека становятся одним целым, одним человеком, одной душой. Готова ли Альма погрузиться без остатка в пучину безумия мужа, может ли она полностью освободиться от ревности к его фантазму Веронике Воглер, достаточно ли сильна ее любовь, чтобы вновь вернуть ему его эмпирическое Я? Все эти вопросы словно задаются не Альме, а Лив Ульман, которая готовится рожать, в то время как сам Бергман (обремененный еще и дополнительными заботами в лице детей от прошлых браков), находится на самом пике своей фантазматической мощи, буквально на острие не только мирового кинематографа, но и всего искусства последних пяти столетий. Именно поэтому часть фильма выполнена в документальной (почти автобиографичной) манере, а по указу Бергмана все репетиции и начитки для Лив Ульман были отменены.

Данный опус можно охарактеризовать как психоделический фильм ужасов с философской подоплекой. Весь инструментарий режиссера — от профессиональный качеств Свена Нюквиста до неподдельных эмоций Лив Ульман направлен к достижению одной цели — изобразить самое ядро человеческой психики, изнанку души с ее ужасами, страхами и перверсиями. Причем препарировать Бергману некого кроме самого себя. Поэтому можно расценивать фильм как попытку исповеди («причастия»), порыв духовного эксгибиционизма, имеющую высокую художественную ценность…НО, по-моему, хоть и несколько труднее, чем в «Персоне», Бергману удалось превратить кинематограф из средства коммуникации в своеобразного медиума, транслятор в котором играет музыка прабытия (у Бергмана ее выразителем является Бах), а души, минуя время и пространство, беседуют друг с другом подлинным языком чувств, фобий, страхов и кошмаров. Тут Бергман излил всего себя, свои самые глубинные, невыразимые и необъяснимые движения духа, чтобы пробудить наше дремлющее экзистенциальное ядро. Поэтому фильм производит какое-то странное, мистическое впечатление. Словно видишь мельком какую-то знакомую фигуру. А это ты сам. Призрак, заживо погребенный миром и ждущий только одного. Когда стукнет его «Час волка».

Это третья картина Бергмана, которую мне привелось посмотреть. И снова драма, трагедия творческого человека. Вобще тема искусства у великого шведа всегда выходит на один из передних планов. В данном фильме мы знакомимся с супружеской парой — Альмой и Йоханом. Первые кадры их совместной жизни не кажутся чем-то из ряда вон выходящим, счастливая семья, борющааяся со своими проблемами и трудностями, но тем не менее сохряняющая любовь и тепло. Йохан — художник, человек полностью погруженный и отдающийся своему делу, живущий им и дышащий. И несмотря на внешнюю идиллию, Йохана мучают свои собственные демоны, он не спит ночами, боится часа волка: «В этот час многие люди умирают, а многие рождаются.

В это время нас посещают ночные кошмары. И когда мы просыпаемся…

Нам становится страшно. Мы боимся». Вместе с главным героем все тоже самое переживает и его супруга. И далее повествование становится все более и более сюрреалистичным. Становится довольно сложно различить где сон, а где явь, ибо безумие тесно переплетается с реальностью, а та в свою очередь с безумием. Все страхи Йохана, все его зарисовки обретают плоть в его же сознании. Страсти прошлого начинают овладевать буднями настоящего. Чего только стоит сцена с убийством мальчика! Она одновременно сочетает в себе в эстетизм отвратительного и психологический магнетизм.

Игра актеров заслуживает особых похвал. Фон Сюдов и Ульман — излюбленная пара Бергмана. И то, что они играют в большинстве его фильмов, ни чуть не вредит картинам. Они на надоедают, глаз не требует новых лиц. Герои их всегда разные, но при этом им удается сохранять свое очарование и становится почти родными. Еще безумно интересной показалась та мысль, что испытывая огромную любовь к человеку, живя с ним и им, ты поневолестановишься частью его, разделяя не толькосчастье и радость, но и безумие. Одни и те же демоны являлись Альме и Йохану. Его страхи и кошмары облекли себя в плоть и для неею

И да, не перестаешь удивляться как близко и рядом друг с другом сосуществуют любовь, искусство, безумие и смерть. И все это в безгранично прекрасной подаче великого мастера — Ингмара Бергмана

9 из 10

Судьбу, как известно, не выбирают. Нам не дано знать заранее, с кем мы встретимся на своём пути, и что для нас будут значить те люди, с которыми мы будем близки долгие годы или проведём рядом всего лишь несколько мгновений. Наша жизнь похожа на холст, но мы не всегда художники своей жизни, мы часто только изображаем на нём то, что вложено в нас и что мы увидели вокруг себя. Память невольно и упрямо оживляет те картины, участниками которых мы когда-то оказались. Куда бы мы ни старались уйти от своих воспоминаний, например, на необитаемый остров, они всегда будут нас преследовать, оставаться с нами повсюду и являться частью нас. Сильные переживания, которые возникают по этому поводу, заставляют пересматривать свою жизнь и меняют ход настоящих событий.

Любовь, как самое сильное чувство, живёт в нас годами светлым воспоминанием. Роман давно закончен, долгое время рядом другая — та, что готова посвятить тебе всю себя без остатка, отдать свою жизнь. Но память снова и снова до боли, до сумасшествия воскрешает образ той, которую любил больше всего в жизни. Внутренний кризис рождается из невозможности вернуть прошлое и невозможности воссоздать что-то похожее на прошлое в настоящем. Чем больше попыток преодолеть кризис, тем острее понимание невозможности задуманного.

Воспоминания и реальность переплетаются, мысли смешиваются, внутренние переживания перевешивают внешние впечатления. Нет возможности уснуть по ночам, сознание обострено до предела, наполнено страхом и пустотой. Среда и окружение кажутся поблёкшими, они скупы на краски и грубы по формам. Люди со своими заботами и особенностями раздражают. Окружение, как бы ни выражало оно благосклонности и восхищения, воспринимается лицемерным, бесчувственным и враждебным. Жизнь, кажется, держится только смутной надеждой вернуть утраченное.

Ужас — это не то, что происходит во внешнем мире: настоящий ужас — это то, что происходит внутри нас. События наяву смешаны с событиями, которые происходят в воспалённом сознании. Разрыв с окружающим обществом, как удар по лицу прохожего, попытавшегося немного навязчиво завести разговор. Разрыв с будущим — убийство мальчика, годящегося по возрасту и месту пребывания в сыновья, на фоне тихой рыбалки. Разрыв с настоящим, с собственной семьёй, как стрельба из пистолета в свою жену.

А если все отбросить, если со всем порвать и попытаться вернуть то, по поводу чего так терзается мысль, то что светлым пятном воскрешает память, то к чему стремится весь внутренний мир? Что если на карту уже всё поставлено и остаётся только последний шаг — предстать перед той, которую всегда любил? Ничего нет удивительного в том, что такая встреча возможна, если мозг ваш давно расстроен и его переживания действенней в ощущениях, чем явь окружающего мира. Нужно только обязательно подготовиться к этой встрече, нужно появиться подготовленным.

Вторая жизнь та, которую мы проживаем в собственных мыслях. И там, в своей второй жизни, если очень сильно захотеть, то можно повстречаться со своим прошлым так, что этот мысленный эксперимент ничем не будет отличаться от реальной встречи. И если быть честным с собою до конца, то вместо иллюзий, по которым ты грустил, может предстать и правда. Правда в том, что прошлого уже нет, прошлое ушло безвозвратно — умерло, и потому не доступно для настоящего. Невозможно второй раз прожить то, что уже прожито и минуло в пучине времени. И если жизнь в окружающей действительности невозможна и немыслима, то единственный путь, который остаётся — это уйти физически, отдаться тлену прошлого и исчезнуть из этого мира навсегда. Тогда от человека останется только воспоминание тех, кто его любил, да, может, несколько записей из дневника, которые режиссёр положит в основу фильма.

Сюрреалистический фильм ужасов от Ингмара Бергмана — неожиданно, не правда ли? Вот чего-чего, а фильма ужасов от интеллектуала Бергмана я никак не ждал.

Другие фильмы великого шведа, что я видел, не были образцами увлекательного, динамичного, зрелищного кино, но, тем не менее, смотреть их было интересно. А тут же — скука смертная… Сюжет развивается очень медленно, более-менее интересные события сменяют друг друга со скоростью улитки, а вкупе с неинтересными разговорами и холодной, северной атмосферой все это создает просто идеальное снотворное!

Но последние минут 30 поражают наповал. Последняя треть фильма — это сюрреалистичный, шокирующий, мрачный, пугающий, психологический фильм ужасов! И причем создается впечатление, что снимал это не Ингмар Бергман, а кто-то средний между Луисом Бунюэлем и Дэвидом Линчем (не удивлюсь, если эта картина Бергмана является одной из любимых у Линча, потому что очень уж напоминает она и «Голову-ластик», и «Маллхоланд Драйв», и последнюю серию «Твин Пикса»). Последняя треть фильма — это погружение в самые темные и мрачные глубины подсознания главного героя, полного страхов, скрытых желаний, душевных терзаний и безумных снов. Здесь мы видим персонажа, переживающего духовный кризис, которого добивают душевные терзаний, критика окружающих и молодая беременная жена, которой он своими терзаниями и галлюцинациями портит жизнь. И это один из самых страшных фильмов ужасов, что я когда-либо видел. Бергман снял очень необычное кино. Вот если бы только еще весь фильм был выполнен в таком стиле, как последние полчаса — то цены бы ему не было.

Достойный фильм, наиболее близкий к жанровому типу хоррор из богатого наследия Бергмана. Сюжет можно пересказать в двух предложениях: близко к кинговскому «Сиянию», если вычесть из сюжета отель и мальчика-вундеркинда.

Несколько затянутая экспозиция сменяется ударной концовкой начиная со второй части — с одноименным названием. Сцена с мальчиком сама по себе очень страшная, воздействует на подсознание своей иррациональностью и магнетизмом.

Фильм совершенно не может быть оценен как некое новое открытие в области человеческой психики — вся его прелесть в индивидуальных красивых декадентских образах гниения, которые воплощены на экранах, воссозданной логике сновидения. Мне больше иных понравилась старая шлюха, а кому-то по душе придется гример. Визуальная составляющая фильма, включая на равных остров, Лив Ульман, призраков производит сильное впечатление, с другой стороны Бергман при всех его идейных и минималистичных метаниях всегда был очень чувствителен к воссозданию крупных планов невероятной пластической силы.

«Час волка» определенно не лучший фильм Бергмана, в принципе, очень нехитрый, однако лаконизм, уверенная энергетика второй половины и яркость воплощенных сновидческих предсмертных фантазий производят самое приятное впечатление.

8 из 10

Фильм Ингмара Бергмана под названием «Час волка» рисует перед нашими глазами жизнь семейной пары, художника Йохана Борга (Макс фон Сюдов) и его жены Альмы (Лив Ульман), которые укрылись на острове, чтобы вести спокойную размеренную жизнь, вдали от посторонних глаз. В такой атмосфере художнику легче творить, ведь он никогда не любил больших шумных компаний, пустых разговоров и болтливых женщин. Возможно, что жизнь Йохана и его спутницы так бы и шла своим чередом, если бы ему не стали являться странные образы, которые полностью захватили его сознание и повлияли на распад его психики.

Преданная и любящая Альма настолько растворилась в своём муже, что смогла проникнуть в мир его безумных фантазий и стать участницей невероятных событий, которые этот мир уготовил ей и её супругу, ведь по её словам «люди, которые прожили жизнь вместе, начинают походить друг на друга». Альма пыталась помочь Йохану пережить кризис, но её усилия были тщетны, ведь «час волка» пробил, поэтому страхи и нереализованные желания художника, сливаются воедино, погружая сознание Йохана в хаос и мрак, и начинают ломать его изнутри.

Но что же представляет собой роковой «час волка», который несёт в себе разрушение? Художник в разговоре со своей супругой упоминает, что «час волка» — это время между тремя и четырьмя часами утра, когда вся на свете нечисть оживает. Именно поэтому он так боится засыпать и вынужден бодрствовать до самого утра. Согласно мнению психоаналитиков, «час волка» — это время, когда человек остаётся один и начинает подводить итоги. Но недовольство своей прошлой жизнью настолько гнетёт Йохана, что он не может смириться со своим настоящим. Насмешки общества, издевательства и унижения высшего света, разрыв с горячо любимой им женщиной, тяжёлое детство — всё это отложило на нём глубокий отпечаток, поэтому он не готов подводить итоги, не готов начать новую жизнь. Прошлое терзает Йохана изо дня в день, являясь ему в различных формах и образах. Сможет ли творческая личность сохранить рассудок, не поддавшись своим внутренним страхам? Именно на этот вопрос зрителю и предстоит найти ответ.

Однако концовка фильма обрывается довольно резко и неожиданно, из-за чего возникает ощущение незавершённости, недосказанности. Погрузившись во внутренний мир художника настолько глубоко, насколько это возможно, сложно вот так быстро вернуться обратно, к реальности. Этот момент, пожалуй, можно назвать единственным минусом блестящей картины.

9 из 10

Нанося с тяжелой руки очертания будущей картины, Йоханн Борг в исполнении Макса Фон Сюдова пытается справиться с непреодолимым давлением, витающим в атмосфере и впитывающимся со всех сторон. Поиски вдохновения выходят бессмысленными и колют прямо в сердце, вылетая прямиком в раненный десятилетиями мозг. Мыслительные клетки то ли выдают проекции воображения, то ли расширяют зрачки при виде весьма странных человеческого вида фигур, которые устрашают, вкапывают тебя в землю или заставляют недоумевать. Женщина, снимающая с модной шляпкой свое лицо, виды, блуждающие на грани жизни и смерти. Ощущения художника постепенно стираются и не могут начертить на своем полотне отличия между буднично-светлым и внезапно возникающим ночным.

Одиноко стоящий домик на территории местного богача, владельца замка, черно-белые пейзажи, мистическая обстановка, вечная одержимость бывшей женщиной и верная, горячо любящая жена, исправно ожидающая Борга и готовая выслушать от начала до самого конца, стерпеть любой стыд, порыв гнева. Говорят, что если женщина долгое время живет с мужчиной, внимает ему, доверяет, не может им насытиться, любит его, то рано или поздно она начинает мыслить как он, смотреть его глазами. Так или иначе, но все страхи художника постепенно выявляются пред Альмой, роль которой исполняет Лив Ульман. Она видит многое, толком не отдавая себе ясного отчета, теплые чувства наносят удары по психическим волокнам, а ведь еще библейски известно, что женщина должна слиться с мужчиной и составить с ним одно целое.

Поглощающая ночная тишина, вселяющая страх темнота, бессонница, окутывающая ткань всего тела, и такое расписание давно стало привычным для Йоханна. Возможно, что все внезапное, это периодические отключения разума на времена при надобности подпитки, а быть может, что воспаленный мозг все стал видеть иначе, размешивая все наполненные вокруг блики в черный сгусток, который не разобрать на составляющие, не определить его частицы. Это лишь звон в ушах или жена жалобно плачет? А что творится в ее голове? Они не могут разобраться, они, видимо, настолько уже неотделимы, что раненная плоть одного зеркально отражается на другом, оставляя напоминающие о себе ощутимые шрамы, тут даже не важно, какого именно характера.

Когда вино ударяет в голову, а реакция на все становится более обостренной, все вокруг начинает влиять на художника еще больше. Горе-художник так и твердит, что талант не его заслуга, это лишь возможность чем-то заняться, не умея выполнять другие возможные работы. А Ингмар Бергман сгущает краски вокруг этого основного персонажа и смешивает все в голове самого героя. Невольно, а автоматически обрываются все концы и начала у повествования, что вводит зрителя, то в некоторый ступор, то в продолжительный шок. Смысловые нити настолько запутываются, что не видится реальным составить логичную последовательность или хотя бы объяснение изображенному.

Представляется возможным лишь наблюдать за непревзойденной игрой Макса Фон Сюдова, чье лицо в действе постепенно становится темнее ночи, глядя за напоминающими о себе грехами и впутываясь в еще более неразборчивую дальность. И Лив Ульман здесь, жена, страдающая от непонимания, старающаяся что-то поделать с развивающимися событиями, помочь своему возлюбленному, поддержать его, но она сама еще больше застревает в вязкой трясине окружающей обстановки, превращая свою необъяснимую притягательность в устрашающую отчужденность. И в итоге «Час волка» стал кинополотном с притягательной атмосферой, но смешивающим, словно в ступке ингредиенты, мысли зрителя.

Очередное чёрно-белое безумие от Ингмара Бергмана в исполнении его любимых актёров. Фильм полон сюрреализма, впрочем, как всегда у Бергмана.

Сюжет, на первый взгляд, прост. Семейная пара уезжает от глаз людских на край света и живёт там в своё удовольствие. Хотя, удовольствием их жизнь назвать сложно. Им не о чем разговаривать друг с другом, у них нет общих интересов.

Но однажды в их скучную жизнь врывается другая семейная пара, которая заинтересовалась творчеством мужа. Чем всё закончится — увидите.

В фильме много философии, библейских мотивов, много монологов, диалогов, а также много потрясающей актёрской игры. Фильм нужно обязательно смотреть и думать над ним. Хотя бы для того, чтобы понять, что такое час волка.

9 из 10

«Для меня „Час волка“ важен, поскольку представляет собой попытку проникнуть в труднодоступную проблематику, предварительно очертив ее границы. Я осмелился сделать несколько шагов, но не преодолел всего пути».

Фильм весьма интересен попыткой проникнуть во внутренний мир безумца, такие попытки предпринимались в искусстве постоянно, но редко удавались. Несмотря на всё уважение к режиссёру, не могу сказать что картины закончена. В ней есть недосказанность, недоделанность и незавершённость. При просмотре возникает ощущение, что фильм оборвался. Концовка где героиня разжёвывает происходящее вообще не вписывается, в предыдущий видеоряд, и всё только портит. Несмотря на это картина стоящая, и значимая.

Сон разума чудовищ рождает…

Юхан Борг (Макс фон Зюдов) является человеком который живёт в обидах на людей которых УЖ ДАВНО нет, и в страхе перед людьми которых ЕЩЁ нет. Герой запертый в прошлом и будущем одновременно, и вместе с тем лишённый настоящего. Лишающийся настоящего. Постепенно теряющий чувство реальности.

Воображаемый демоны порождённые детскими и взрослыми страхами и обидами рвутся наружу. Разум засыпает и они утверждается в его персональной реальности.

Главная героиня под действием эмпатии, и придя к пониманию тоже сходит с сума, что проявляется в том, что она тоже видит этих «людоедов». Понимая его, её разум тоже начинает блуждать во тьме подсознания. Разум засыпает, демоны торжествуют.

Концовка фильма не продумана и плохо воплощена.

Моя оценка 8 из 10

Мужчина и женщина живут в доме на острове, он каждый день рисует, она ждёт его дома, он говорит ей, что не может спать, о отвратительных видениях, страхах, а она смотрит ему в глаза и говорит, что когда пары стареют, они становятся похожи, даже выражением лица. И так и должно быть, влюблённая женщина не замечает диссонанса в отношениях с реальностью у своего мужа художника, но она направляет его в нужное русло, не даёт ему сойти с пути, она обеспечивает ему развитие всех своих внутренних ресурсов. И так было всегда (вспомните жену Поллока, Моне, Толстого), именно у того типа людей, которые становятся художниками и поэтами, в плане поиска того, как можно проникнуть в глубинные пласты реальности и забрать оттуда нечто, завладеть им облачив в нужные слова или цвета. Это вечный поиск позволяет слышать и видеть то, что недоступно, это великий дар. И фильм именно о ноше такого дара.

Общество, которое мы видим и является теми самыми потребителями, которые при виде чего-то особенного, удивительного не понятного им (в лице нашего художника) хотят завладеть им. Именно завладеть, а не понять, потому что признать своё не понимание тех космических процессов, которые рождают красоту, искусство, любовь для них означало бы невероятные муки осознания своей никчёмности. И эти ценности подменяются другими, которые проще заполучить в этой жизни — деньгами, сексом, всем тем, что означает власть, власть, которую порождает комплекс нереализованности в обладании истинными жизненными сокровищами. Естественно, что для того чтобы обладать и не чувствовать свою ущемлённость, общество желает завладеть художником, впустить его к себе, изучать, тешиться общением с ним, а потом унизить, уничтожить, из-за страха перед его способностью чувствовать и жить, унизив тем самым вообще эту способность.

Это абсолютно гениальный фильм. Там есть сцена, где художник говорит своей женщине о том, как его в детстве родители заперли в шкафу и сказали, что там живёт существо, которое откусит его пальцы, ему стало страшно, он плакал и услышал шорох в шкафу, это и есть момент проникновения, понимания нашего мира, слышать и видеть то, что не понимают другие. Родители то же общество, которое демонстративно смеётся над монстром в шкафу, над тем, что действительно происходят ужасные вещи, что жизнь не справедлива. Когда он вышел из шкафа, то он плакал, плакал, я думаю оттого, что понял, что не этого стоит бояться. В конце фильма женщина говорит о том, что она хотела, чтобы они были похожи в старости, и не потому что станут похожи их лица, просто она будет думать, как он, делать те же вещи, что и он, она будет делать всё, чтобы понять его и помочь ему.

Час волка — самое холодное, самое жестокое время ночи. Время, когда отчаяние проникает в сердца людей…

«Час волка» один из немногих фильмов Бергмана снятый в жанре психологического хорора. Сравнить его можно разве что с лентой «Персона» (1966 г) того же автора. Но если там рассказывалась вполне реальная история двух (одной?) женщин, то здесь, в 29-ой картине режиссера, соединилось все самое зловещее и таинственное «бергмановского» кинематографа. История очень простая: художник со своей женой переезжают на тихий безлюдный остров в море. Неподалеку от них, в каком то жутком родовом поместье, обитает семья аристократов и загадочная 300-летняя старушка.

Главный герой — художник (его сыграл Макс фон Сюдов) переживает творческий кризис. У него начинается помутнение рассудка, жена оказывается не в силах ему помочь… Постепенно он сходит с ума… В итоге получился очень темный и отталкивающий фильм. Каждый его кадр, словно оголенный нерв… Одна из самых лучших сцен — минута молчания в доме Бъоргов. Экранное время становится реальным — фильм вышел за пределы фильма… Он вокруг тебя… Если бергмановская «Персона» была маленьким робким шажком в самое темное потаенное человека, то «Час волка» — это уже стремительный прыжок вглубь. Всему этому поспособствовали потрясающая операторская работа, гениально выстроенные кадры, музыка… Это на самом деле стоящее кино. Но в отличие от других фильмов Бергмана слишком тяжелое и мрачное.

Актеры очень достойно смотрелись как впрочем, и всегда у Бергмана. Запомнились Макс фон Сюдов и Лив Ульман (на мой взгляд лучшая актриса режиссера), Ингрид Тулин, Найма Вифстранд, Георг Рюдеберг… Фильм снимал Свен Нюквист. Благодаря ему мысль Бергмана-режиссера смогла подобрать самую нужную форму для выражения… Я не знаю кому посоветовать этот фильм. Ингмар в очередной раз снял очень сильное и глубокое кино. Я поставлю:

10 из 10

С течением времени, талантливейший режиссер шведского кино, коим является Ингмар Бергман, стал все чаще обращаться к сюрреалистической части своего таланта. Еще в так называемой «Трилогии веры» было заметно его весьма абстрактное представление протестантской религии. Между прочим, в 1957 году, когда вышел фильм «Земляничная поляна», налет некого сюрреализма уже имел место быть. И вот, спустя одиннадцать лет создается картина, мало похожая на другие «бергмановские» фильмы. Отчасти, уже название фильма задает определенный фон, который уж никак не настраивает на, скажем так, комедийный просмотр. Да и не могу я вспомнить, чтобы снимал Бергман комедии, хотя в его работах пятидесятых годов присутствует вполне добротный юмор.

Итак, мы вновь попадаем в черно-белый мир великого шведа. Что же он приготовил нам в этот раз? К сегодняшнему столу, Бергман преподнес замечательное блюдо в виде истории художника и его жены. Вернее, Бергман открыл нам дверь туда, куда по обыкновению, люди творческие не склонны пускать тех, кто позже появляется на выставках, дабы оценить работу, которая велась в тайне от всех. Методы и правила, которыми руководствовался создатель были сокрыты покровом уединенности и тишины. Нам представлен только конечный результат и, чаще всего, мы удовлетворяемся этим. Но существуют люди, которые поинтересуются у творца, какими кистями он пользовался, как он видит мир, и почему преобладает холодный спектр. По обыкновению, мастер отделается дежурными фразами. Редко кто со страстью раасказывает о том, как он создает то, что получается на выходе. Но большая часть из интересующихся все равно хочет узнать, каково это, писать картины, сочинять музыку, снимать фильмы, особенно, если свои способности к этому ниже, нежели у создателя или еще не развиты настолько. И шведский режиссер представляет нам возможность наблюдать за этим процессом. Да вот есть небольшой казус. Художник, которого представил нам Бергман, не успешный живописец, у которого все в порядке. Отнюдь, его терзают разные демоны его неспокойной души. И вместе с ним, Бергман погружает нас в то неспокойное состояние, в котором пребывает Йохан Борг. При этом, у Йохана есть любящая жена, которая явно с не меньшей болью переживает неудачи и внутренние терзания своего мужа.

Такой вот сюжетец получился. Но где же обещанный сюрреализм? — Возможно спросите вы. Собственно он и начинается с окончанием предыдущего абзаца. И здесь уже необходимо смотреть фильм, тем более, я не намерен открыть все секреты Бергмана, к тому же я могу их попросту не знать. Я всего лишь делюсь своими соображениями. И по сей причине хочу добавить, что есть вероятность (о том почему вероятность сейчас скажу) что в роли Йохана Борга, Ингмар Бергман представил нам и часть себя. Но почему вероятность? Да по той причине, что большая часть критиков почти о каждом фильме шведа говорит, что он отчасти автобиографический. И если учесть, что Бергман к моменту выхода «Часа волка», творил уже более двадцати лет, то полагаю, он уже успел рассказать свою историю. Вероятнее, он делится (как мне показалось) своим вариантом того, что иногда случается с людьми творческими.

В конце хочу сказать о актерах. Уж как только господин Бергман не вертел свою немногочисленную группу, выжимая из них все, на что только способны эти, без сомнения, талантливые скандинавы. Но, что самое интересное, они не приелись, они все также правдоподобны в своих ролях, им также веришь и сопереживаешь, что является несомненной удачей для Бергмана.

Поэтому то и оценка моя…

10 из 10

Не так давно покинувший этот свет величайший шведский режиссер Ингмар Бергман, один из тех кто, по моему мнению, никогда не снимал проходных фильмов. Каждый фильм — откровение, каждый фильм — бриллиант.

Час волка — это сумасшествие, это проникновение в разум художника переживающего кризис, это жесткая сатира на зажравшуюся аристократию, это идеальная тягучая смесь снов и реальности длиною в девяносто минут.

Расписывать сюжет, определять плюсы и минусы повествования просто бессмысленно, нужно смотреть.

Всем тем, кто понимает толк в настоящем авторском кино, просмотр обязателен.

8 из 10