Стукач (1962)

Сильен является одновременно полицейским осведомителем и преступником, ловко используя в своих целях обе стороны. Два его лучших друга Морис, вор старой школы и Клен, полицейский инспектор.

Настоящий нуар, снятый в то время, когда классический американский нуар уже почил в бозе. Чёрно-белый, циничный, где вспышки насилия чередуются с многочисленными разговорами (которые надо слушать внимательно, иначе хитросделанный сюжет будет вам непонятен) и проходками героев навстречу смерти. Все персонажи тут врут друг другу, ходят в плащах и шляпах, исчезая в тени.

Отличная операторская работа и уже отточенный режиссёрский стиль Мельвиля, для которого картина стала отходом от авторского в сторону более жанрового кино. Изощрённый сценарий, где сложно предугадать что будет дальше. Этим фильмом Мельвиль закладывает основы поляра, им позже будут восхищаться Мартин Скорсезе, Квентин Тарантино и Джон Ву.

В этом фильме у Бельмондо, пожалуй, лучшая его роль, по крайней мере из виденных мною. Хитрый осведомитель, одновременно работающий на полицию и мафию. Также стоит выделить Сержа Реджани в роли Мориса, Мишеля Пикколи (Нутеччо), Жана Десайи (инспектор Клен).

Густой и атмосферный французский нуар.

7,5 из 10

Пройдёт год после «Раскалённого асфальта», и на экраны выйдет «На последнем дыхании» Годара, после которого Бельмондо проснётся суперзвездой. И вот уже главная роль в знаменитой криминальной ленте Жан-Пьера Мельвилля, с которым артист уже работал годом ранее в драме «Леон Морен, священник».

Актёр здесь предстаёт во всем блеске, филигранно демонстрируя портрет редкостного мерзавца, не лишенного тёмного обаяния, который оказался между двух огней и идёт ва-банк буквально по трупам. Жан-Поль в картине безусловно главная звезда, который затмевает собой остальных коллег по площадке, хотя в фактурном образе неплохо смотрится его партнёр Серж Реджани.

Постановщик уверенно держит темп, а при всей условной неспешности эта стильная лента не отпускает до самого финала. Финала, в котором в главном герое всё же остаются какие-то нотки человечности.

Бронебойная классика с прекрасной музыкой Поля Мизраки, заложившая основы, и цитируемая в большинстве современных жанровых представителей.

8,5 из 10

Неприметного вида мужчина торопливо идет по сумрачному Парижу, совершенно растерявшему романтичность. Город до асфальтовых швов пропах смердящей духотой преступлений, в нем не найти порядочности, благоразумия и милосердия. Повсюду, насколько позволяет черно-белое пространство урбанистических ландшафтов, властвует непреложный закон: сегодня ты — завтра тебя. И потрепанный господин в плаще и шляпе, вернувшийся после отсидки, не испытывает насчет своего будущего никаких колебаний. Отнюдь не гениальный ум терзает мысль о предсказуемости собственного сценария: он поднимет револьвер на старого приятеля, взведет курок и хладнокровно разрядит барабан. «Ничего личного», как давно принято на родине нуара, но Жан-Пьер Мельвиль лишился бы узнаваемости, реализуй он художественные примочки «черного кино» без своей фанатичности, въедливости и филигранной эстетики. Преступления могут и должны быть гармоничными — полагал великий экстремал от режиссуры. А если имеется крупное дело, требующее подготовки, то и фигуранты его — далеко не посредственности.

«Стукач» — лента для эстетов, как и кино французского мастера гангстерского жанра в целом. Не только его, конечно, поскольку эльзасец небезуспешно пробовал себя в смежных темах, но именно в работе с криминалом полностью раскрыл незаурядный талант. Принято считать, что творческий пик пришелся на картины с участием Алена Делона: «Самурай», «Красный круг» и «Полицейский», но черты уникального стиля с беспрестанной шлифовкой хорошо заметны и на более раннем, еще монохромном этапе. «Стукач» может предстать запутанным, перекрученным, статичным, избыточным на имена или чересчур сконцентрированном на нюансах преступного ремесла, но в этом случае необходимо привыкнуть к особенностям работы Мельвиля. Мелочей она не терпит, как и сомнений. А вот за двойным дном, полутонами и сложно прочитываемой моралью — это к мсье Жан-Пьеру. У него и полицейский осведомитель — безусловная «крыса» на воровском арго — выпуклый, неоднозначный и глубокий персонаж. Тот факт, что на этой роли занят обольстительный плут Бельмондо, лишь добавляет ему специфической привлекательности.

Двуликий гангстер Сильен, вынужденный работать на полицию, это главная находка Мельвиля в фильме, навсегда разведшего автора с соратниками по «Новой волне» во взглядах. Самодовольный циник, которому ничего не стоит избить девушку для пристрастного допроса, и по-своему очень преданный подельник — ходячая гипербола мужских недостатков, при необходимом ракурсе оборачивающихся достоинствами. Мотивация Сильена, сначала сдающего приятеля-взломщика, а затем пытающегося его вызволить, вопреки традиционной логике не вызывает внутренних противоречий. Напротив, наполняет смыслом особое кредо, которое немало сообщает о психологии прирожденного бандита либо того, кто, единожды преступив закон, уже не может повернуть назад. Оглянитесь по сторонам: часто ли общество готово дать второй шанс? Париж 60-х мало чем отличается от любого города, и смена эпох роли не играет. Если и существует призрачный шанс на новую жизнь, то Мельвиль его не видит. Он не выступает судьей герою Бельмондо, но упивается способностью Сильена дразнить судьбу и плясать на мушке. В понимании ярого индивидуалиста доблесть сплетена с порочностью крепче провинции Шампань с игристыми напитками.

О неотвратимости наказания Мельвиль, несмотря на брутальное очарование своего фильма, прекрасно помнит. Но ворующим и убивающим личностям он воздает по заслугам словно бы нехотя, с куда большим интересом концентрируясь на раскрытии явления «предательство». Оно — самый популярный гость в его картинах, по мере развития сюжета обретающий хозяйские полномочия. «Стукач» в этом смысле пиковая постановка. О верности слову здесь не слышал, кажется, никто. Причина тому проста, и режиссер ее любезно озвучивает в стартовых титрах: «Умереть или солгать» — что ни выбери, а конец безрадостный. Цепко держа в голове эту дилемму, Мельвиль поясняет всю относительность поступков. И своевременность их совершения при таком раскладе обретает первостепенное значение. Помните реплику из рязановского «Гаража»: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть»? В «Стукаче» эта спорная, но имеющая право на жизнь позиция становится основной движущей силой. Сильен не боится смерти, но страшится не успеть сделать следующий шаг. Невероятно, как церемонно и неторопливо совершает он криминальные ритуалы, и при этом вынужден вращать головой на манер танковой башни. Но игры, в которых соревнуются отчаянные парни, требуют соответствующей модели поведения.

За прошедшие десятилетия кинематограф совершил значительный скачок, и «черный жанр» в том числе. Нуар успел умереть, переродиться, расцвести и снова зачахнуть. Видимо такова его судьба, что подобно красоте роковой женщины — не увядает, а трагически обрывается. Но «Стукач» даже с учетом этого по-прежнему способен удивлять. Концовка заставит поломать голову над причинно-следственными связями или признать поражение в попытке расшифровать интригу. Какой бы вариант ни случился, а Мельвиль так или иначе на коне. Как и всякий человек он не был застрахован от промахов, порой достаточно обидных, но чего никогда не делал кумир Мартина Скорсезе, так это останавливался и жалел себя. Жизнь с ее букетом проблем, неприятностей и риска не теряет прелести хотя бы по той причине, что можно успеть сделать нечто интересное, драматичное и необходимое. Для всего остального существует последнее «Прости, прощай» в телефонную трубку.

Жана-Пьера Мельвиля заслуженно называют «королем французского детектива». И, одновременно, «отцом новой волны». Но фильм «Стукач» как раз и стал его личным водоразделом между нуаром по-французски и новой волной.

Жан-Поль Бельмондо, Жан Десайи и Серж Реджиани разыграли историю, в которой, по сути, нет ни положительных, ни отрицательных персонажей. Скорее — здесь идет речь о соперниках, которые и друзья, и враги одновременно. Всё построено на полутонах, взглядах, жестах, тенях. Огромную роль в фильме играет пейзаж городских окраин, который, как кажется, сделан из картона, словно в дешевых американских ужастиках.

В интервью накануне премьеры Мельвиль говорил, что хотел снять серьезный фильм в криминальном жанре, такой, каким были «Мужские разборки» Жюля Дассена. И создал детектив, построенный на мифологии американских фильмов 1930-х годов с их очень четкими правилами: герой должен быть самым шустрым, самым умным и самым сильным.

Фильм многие современные зрители ругают за медлительность. Но я считаю это достоинством, а слову «медленный» в данном случае предпочитаю «атмосферный». В «Стукаче» действительного много статичных сцен. Но действия все же больше, чем психологии. Другое дело, что действие — сложное!

Добротный французский нуар, который, безусловно, стал одним их источников творческого вдохновения братьев Коэн, Квентина Тарантино, Джима Джармуша и Джона Ву.

8 из 10

ЧТО ЭТО? Нуар о той цене, которую приходится платить за дружбу, если ты авторитетный человек в криминальной среде.

ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ? Фильм отличает весьма оригинальный сюжет-перевертыш с запутанной криминальной интригой. В финале, как и полагается «нововолновому» фильму, сложносочиненный нуар о благородных взломщиках в модных плащах окажется экзистенциальной притчей. Но главное, конечно же, «авторская» кинематография Жана-Пьера Мельвилля. Тревожная игра света и тени. Нарочито простой кадр, как будто снятый полицейским фотографом, напоминает Виджи. Зеркала, в которые вглядываются герои. Призрачный город и потусторонние, как будто увиденные в дурном сне, окраины. Ритуалы гангстеров. Мгновенные переходы от диалогов к насилию. Мельвилль вдохновлялся американскими нуарами сороковых, в итоге его уникальный стиль оказал колоссальное влияние на эстетику криминального кино 90-х. Теперь легко понять, почему братья Коэн глупо хихикали каждый раз, когда журналисты задавали вопрос: «Что означает образ катящейся шляпы в „Перекрестке Миллера“? Ответ, на самом деле, простой — смотрите кино!

ПОЧЕМУ НЕ СМОТРЕТЬ? На сайте «Кинопоиск» зрители жалуются на затянутость хронометража и обилие персонажей, в которых легко запутаться. Похоже, они не смотрели «Выборы» Джонни То))

Пестрое изобилие персонажей мира, созданного Жаном-Пьером Мельвилем. И в этом мире трудно не запутаться, эта деталь способствует концентрации и сосредоточенности со стороны зрителя. Редкое отвлечение персонажей на посторонние темы, терзания совести по поводу той или иной прошедшей ситуации, и конечно стремление каждого склонить чашу весов именно в свою пользу. Мельвиль все сделал так, чтобы не возникало ощущения наличия проходных персонажей. Каждый из задействованных лиц счастливый обладатель собственного «Я», здесь нет явных головорезов без наличия мозга, зато имеются отдельные личности, способные тщательно продумать план своих действий и поочередность развития событий, к таковым как раз можно причислить Сильяна и Мориса.

В этой картине показательным является тот факт, что преступник по жизни, связавший себя однажды с такой деятельностью, останется в криминальном мире до конца дней своих на этой земле. Это относится и к Морису в исполнении Сержа Реджани, и к персонажу Жан-Поля Бельмондо Сильяну. Первый после выхода из тюрьмы пропустил мимо ушей всевозможные советы о смене своей деятельности, другой даже после столкновения с различными трудностями, которые носили самый серьезный характер, остался верен только себе и собственному способу добычи средств к существованию.

Мельвиль в описанных ситуациях наглядно демонстрирует, что не может существовать дружбы до гроба среди этаких профессионалов в своей стезе, ведь в любой сделке долг платежом красен, но, все-таки, встречаются и отдельно взятые примеры, что доказывают верность определенных личностей по отношению друг к другу. И загоняя Сильяна в угол, словно крысу, он все равно должен будет сделать осознанный выбор в пользу одного из людей, к которым у него всегда было теплое отношение. Каждый крутится в этой жизни так, как может, вот и герой Бельмондо отрабатывал по обе стороны издавна противоборствующих сторон — криминала и закона. Собственно говоря, за это мужчина и получил прозвище «Шляпа».

Повествование Жана-Пьера Мельвиля изначально приобретает серьезный характер, и черно-белые тона пленки приходятся как никогда кстати, окрашивая происходящее в самобытное действо, которое можно смело назвать французским нуаром. «Стукач», словно волнами перетекает из чисто криминальных событий в детективный жанр, который тщательно выуживает вопрос за вопросом, накапливая, готовя постепенно раскрыть все карты зрителю, пряча козыри до подходящего случая. И не скажешь, что Мельвиль пытался или старался как-то копировать манеру американского кинематографа, как в то время это стремились делать многие, наоборот, здесь ощущается стиль автора, апогеем которого через несколько лет станут его лучшие работы.

Если сильно захотеть, то можно придраться к некоторой затянутости фильма, которая выражается, как в долгих безмолвных планах, так и в диалоговых сценах, но ведь первое это прямой показатель стилистики, а во втором кроется вся суть, с помощью которой познается смысл картины, здесь дело совсем не в динамике. Да, еще присутствует самая, что ни на есть французская концовка, которую можно критиковать, но Жан-Пьер Мельвиль поступил так, как поступил бы любой из его персонажей, и остался, наверное, прав. Что скажешь, Франция, она и есть Франция, криминал остается криминалом, а стукачи стукачами.

Единственным минусом этого великолепного фильма, я считаю перегруженность вербальной информацией — слишком много имен, в них вполне можно потеряться и упустить нить повествования. Но правда в этом и состоит одна из фишек фильма — в определенные моменты под зрителем просто убирают стул — он не может понять, что же, черт возьми, происходит.

«Мельвиль фактически ставит под вопрос степень доверия к изображению, сущность которого зачастую не поддается мгновенному объяснению, а в некоторых случаях остается непостижимой. Вся лента становится одной, мастерски осуществленной мистификацией, которая и переводит вполне обычный гангстерский сюжет в трансцендентальную плоскость». Григорий Дарахвелидзе

Что еще интересно, на этом фильме и закончилась дружба с «новой волной». Мельвиля стали обвинять во всех смертных грехах. На что он ответил не без иронии: «Тогда все были режиссерами: актеры, плейбои, интеллектуалы, журналисты — все! А теперь большинство вернулось к тому, чем занималось раньше. Новой волны больше нет, ее вообще никогда не было!», и продолжил создавать свою собственную вселенную. Он как истинный бунтарь пошел против бунтарей.