Лола (1961)

В главной роли танцовщицы кабаре завораживающая своей женственностью актриса Анук Эме, которой кстати в этом году исполнилось 90 лет. Лола одна воспитывает сына и ждет возвращения Мишеля, который бросил ее еще до рождения ребенка. За сердце танцовщицы борются американский матрос Фрэнки, который напоминает Лоле о ее большой любви Мишеле и главный герой фильма Ролан – молодой, разочарованный в жизни, человек, друг детства Лолы. Несмотря на флирт Лола не отвечает молодым людям взаимностью. Пути героев пересекаются в этом фильме интересным и неожиданным образом. Этот фильм невероятно легкий и воздушный, рассказывающий о людях, которые находятся в поиске себя, любви и смысла жизни.

С главным героем «Лолы» Роланом Кассаром мы вновь встретимся в «Шербурских зонтиках». Ролан протягивает руку помощи Женевьеве и ее матери в ювелирном магазине. Он рассказывает о своей несчастной любви в молодости, из-за которой он покинул Францию, говоря, конечно же, о Лоле. Женевьева и ее мать напоминают нам о 13ти-летней Сесиль и ее матери, с которыми Ролан познакомился в книжном магазине в «Лоле». Он становится успешным ювелиром и это отголосок его не сложившейся поездки в Южную Африку, которую прикрыли в связи с незаконным оборотом алмазов. Конечно, это не история Антуана Дуанеля из фильмов Франсуа Трюффо («400 ударов», «Украденные поцелуи», «Семейный Очаг» и «Сбежавшая любовь»), но все же отрадно видеть, как герой фильма растет и меняется на твоих глазах.

Из-за ограничений в бюджете Жаку Деми пришлось снять «Лолу» в черно-белых тонах, но зато в Синемаскопе, что добавляет что-то грандиозное и даже сказочное в повествование о жизни героев. По сравнению с «Шербурскими зонтиками» на которые повлияли в большей степени Голливудские мюзиклы, «Лола» снята в традициях Французской новой волны.

«Лола» — стоящий своего времени фильм Жака Деми. Прекрасно сплетенная история и слегка шероховатая режиссура начинающего мастера.

Актеры, которые притягивают взгляд, времени на любование которыми всегда мало. Герои, все жизни которых угадываются со всеми подробностями — во всей их душещипательной трагедии «обычности». Кино, которое называют пробой пера перед «Шербурскими зонтиками», но которое самодостаточно как маленький шедевр всё еще послевоенной Европы со всё еще оголенными нервами. Нарратив с отвлекающими зрителя сценами, маскирующимися под мюзикл с хеппи-эндом, чтобы тот мог вынести тяжесть торжествующего в своей неопровержимой правоте экзистенциализма. Фильм полный умных фраз-вопросов, которые уже тогда выцвели в сознании обывателя до статуса банальностей, но которые можно было лишь залить виски и затанцевать в кабаке, чем на которые можно было ответить.

Жак Деми сделал честный фильм. Фильм, который и формой, и содержанием — своей честной легкой неказистостью — говорит: я сделан, чтобы дать иллюзию надежды вознаграждения ожидания, чтобы пролить успокаивающие слезы любования чужим везением, чтобы укрепить душу сказкой о верности.

Будем радоваться тому, что в нашей бедности — бедности, оставленных всеми, одиноких душ — есть рядом другие такие же — с которыми мы можем перекинуться взглядом, словом, касанием — чтобы наше одиночество стало выносимым. Чтобы наше совместное пребывание в мире породило воспоминание. И уже будучи воспоминанием стало грезой, в которой мы могли бы спастись.

Если же спастись не удается, если же столкновение наших ожиданий от других с их ожиданиями по поводу нас или по поводу их других — оборачивает грезу в реальность невозможности совместного бытия — то всегда можно уехать и переждать. Переждать, чтобы вернуться. Ведь деваться-то некуда. Наши сердца навсегда прикованы к прошлому. А прошлое всегда оттуда откуда мы пришли. А пришли мы из родного города, городка или деревни. И там больше всего мы ждем спасения и там нам больнее всего оставаться. Но только там мы и живем в своей полноте — не важно: в реальности или в своих воспоминаниях-мечтах…

В остальных же местах мы ищем дорогу, чтобы вернуться. Вернуться в доспехах «успеха» или «неудачи» — что, по самому большому счету, неважно — ведь и «успех», и «неудача» — лишь повод, который дает нам перед самими собой разрешение вернуться домой — к тем, кому, как нам мечтается, мы не безразличны — к тем, кто точно (кто единственные) не безразличны нам…

***

Город. Город, который был до нас. Задолго до нас. И будет после нас. Просто город — без всяких открыточных видов. Это настоящий герой фильма. Главный герой, которого так легко не заметить, как не замечаем мы землю, по которой ходим, воздух, который дышим и даже себя — ведь себя как себя, как то, что мы есть, а не то, какими мы были или хотим быть — мы тоже почти никогда не замечаем — не знаем мы себя…

Все герои бегут по пересекающимся дорожкам внутри города. Они кружат — сходятся и расходятся — разминаются друг с другом и сталкиваются — начинают новые встречи-истории и обрывают старые — но обрывают не до конца — потому что на месте остается Город. Место, где всегда будет сплетаться человеческая жизнь…

Фильм снят в Нанте, по дорогам которого человечество непрерывно ходит уже много-много тысяч лет. Город же как именно город разрастается уже две тысячи лет.

Кто-то строил все эти дома, прокладывал дороги, становящиеся улицами, и выстраивал порт — порт, которому тоже многие сотни лет и который всегда связывал город со всем миром. Связывал и разделял — разделял людей, на тех, кто остается и на тех, кто уехал; на тех, кто остается и на тех, кто лишь мог уехать — кто уже не находит себе место там, где раньше так естественно для них было его иметь…

Кто-то открывал харчевню, которая через сотню лет становилась кафе для не знающих на что тратить свою жизнь, потому что их жизнь вся была отдана другим, а тем она оказалась не нужна (или они так думали, что не нужна, но это ведь ничего не меняет).

Кто-то собирал деньги с портовых проституток — нищих, несчастных, пошлых вечных-девочек-однодневок, чтобы потом через сотню лет их наследники открыли на этом месте бордель, а еще через десятки лет — кабак с танцами, но всё с такими же проститутками, которые просто теперь вынуждены репетировать свои песни для чуть более привередливых клиентов, да и прогресс в мануфактурном производстве их слегка внешне украсил…

Город стоит. Город столь привычен, что кажется, что только так и может жить человек — в городе, где никогда не было чужаков, которые хотели бы оставить на его месте лишь пустое место… Недавно была очередная война — люди теряли очень многое. Но остался город. И прилепленные друг к другу люди остались защищены своей близостью. Даже нищета, потерявшего себя в человеческом муравейнике одиночки, стала выглядеть прилично — город не дает ему потерять его человеческий облик. Он, готовый утонуть, все время сталкивается с другими людьми и те подталкивают его своим минутным вниманием к поверхности. Дарят глоток иллюзии, воспоминания, надежды — и он живет…

Город не отпускает — даже убежавший за призраком добычи «охотник» всегда стремится вернуться — ведь в городе осталась самая главная его добыча — его надежда на покой в объятиях той, которая ждет, и его надежда на продолжение его рода — продолжение его самого и его мира…

Люди бегут не ими протоптанными тропинками человеческого муравейника. Бегут, пересекаются, разлучаются, встречаются, уходят-чтобы-вернуться и уходят навсегда… но оставляют своё место для следующих, чье сердце также будет разорвано стремлением за границы того, что есть, но которые никогда не забудут то место, где в них расцвело это обещание счастья, и которые, на самом деле, никогда никуда не уйдут — от себя не убежишь, а твой «муравейник» — это и есть ты…

Дебют Жака Деми — «Лола» вышел очень тонким, легким и приятным зрелищем. История довольно простая, но подана классно… вообще красивый фильм. Проезды камеры по улочкам под музыку Бетховена, танцующая в кабаке Анук Эме, моряк и девочка на карусели.

Тут нет ярких розово-желто-зеленых интерьеров «Шербургских зонтиков». Фильм черно-белый, сделан на манер «новой волны». Поэтичное кино. «Лола», своего рода, предтеча «Зонтиков» и предыстория одного из героев — того, что был мужем Женевьевы/Денев. И если кто-то не проникся персонажем (в исполнении того же актера) в «Зонтиках» — он может попытать удачи здесь. Сделать открытие, так сказать, что у мужика есть своя частная история — тоже трогательная и вполне интересная. Еще нет приема — когда все герои фильма поют, но уже есть возвышенная музыкальность и повышенная эмоциональность отдельных сцен.

Актеры классные. Я полюбил Эме после этого фильма. Главный герой приятен. Понравилась некая аналогия двух сюжетов в фильме — Лолы и Ролана, моряка и девочки. Вроде того, что история, рассказанная в фильме, актуальная для разных поколений. Да и как-то показано все это с грустинкой, без перегибов и довольно правдиво. Кино про любовь. Возможную, невозможную. Очень все грустно так, местами давит, но «от души» подано и смотрится-слушается с удовольствием. Определенно — дебют у Деми удался. Подозреваю, что «Лола» один из его наиболее удачных творений. Удивительно живой и менее экспериментальный, чем множество других картин «новой волны» — французский фильм.

Кажется, я до сих пор не знаю, как относиться к этому фильму, который решил посмотреть случайно. Но, по мере просмотра интерес рос и я уже очень скоро полностью погрузился в картину. Этот сюжет (это трудно назвать историей) не мог случится в Америке, он мог произойти только во Франции, где еще жива память о войне, и где жизнь, в общем-то недавно, вошла в свое обычное русло.

Сюжет фильма не поддается предсказанию, и зрителю не дано предугадать финал картины, которая почти до самого конца воспринимается как фильм-нуар. Теперь ясно, что это не так. Вокруг Лолы, танцовщицы кабаре, развиваются несколько, на первый взгляд, непримечательных, и даже не связанных с ней, людских драм, заставляющих нас с волнением гадать, чем все же это закончится, и думать о том — причем здесь, все-таки, Лола?

Тем временем продолжается жизнь портового французского города, с маленькими магазинчиками, кафе, парикмахерскими, каруселями. И Лола, одна воспитывающая сына и, как и другие персонажи фильма, — ожидающие своего большого счастья, — все они найдут его, по воле автора, заставляющего надеяться, что рано или поздно это случится. Фильм удивительно «французский», трогательный и, вместе с тем, светлый и жизнеутверждающий.

Тут же — с первых кадров — мне не дает покоя музыка. Она щупальцами заводит сногсшибательную тряску в моей памяти, и ведь я знаю себя, не успокоюсь, пока не вспомню… Ах, да-да-да-да-дааа… Помнишь, Мишка, начало одного нашего любимого запредельного фильма — там еще лошадь тянут вверх из воды, сепия, все дела, и тоска, глубокая такая… Бетховен.

Она — музыка — обхватывает меня, теперь уже это спокойное плавание, так, сидя на хвосте белого кабриолета, я открываю глаза на «Лолу» Жака Деми.

Этот фильм Деми посвящает другому режиссеру, Максу Офюльсу, и из этого посвящения можно сделать совсем логичный вывод — Деми восхищен этим режиссером и его картинами. Следовательно, вполне логично определить «Лолу» как фильм-оммаж. Здесь и аттракцион-карусель, захватывающая дух сцена с молодой Сесиль и моряком из Чикаго, когда она выпрыгивает из кабинки карусели — как переломный момент на стыке прощания с невинным детством и началом взрослой жизни. Такие сцены мгновенно западают в мое сердце и остаются там надолго. И карусель, то ли перепалка, то ли обычное вязание, только вместо ниток — люди. Офюльс любил подобные игры-эксперименты в своих фильмах. Деми отвешивает уважительный поклон, но все же «Лола» его произведение, главное не забыть этого, и Деми не забывает. Дух Макса предутренней туманной дымкой окутывает улицы портового городка, а после растворяется, и съежившиеся до толщины паутинки тени выглядывают то в параллелях двух Сесиль, а то и вовсе в кинотеатре, на сеансе «Возвращения в рай» с Купером. И где кино, где жизнь? Черт ногу сломит.

Немного о сюжете. Конечно, он будет о любви, прочно связан с любовью. Кто главный герой этой драмы под названием «Лола» понимаешь в конце. И конечно это совсем не Лола. А тот молодой неудачник, который хватался-хватался за прошлое, за детство с чистой Сесиль, да так и сбежал из родного города. Ему нет места в этой «сказке». Именно «сказке». У Лолы все складывается настолько хорошо, настолько, что чересчур, так, что видишь тоскливую улыбку режиссера, просто люди любят счастливые концы. А может это само чувство, роднящее нас с другим человеком, заставляющее наполнять пустые часы смыслом и надеждой, может это чувство и есть главный герой? Наше к нему отношение — как к пораженной жизнью Лоле, или как к пробивающейся из скорлупы детства Сесиль?.. Вот и я о том же.

Через три года Деми снимет всем и каждому известный фильм под названием «Шербургские зонтики». Я не поклонница этого фильма, очень любимого в нашей стране, поэтому прошу тех, кто также не плачет над злоключениями молодых влюбленных, пусть имя режиссера вас не смущает. «Лола» стоит того, чтобы ее оценили по достоинству, по вопросам, которые наверняка родятся в вашей голове. Меня же она не отпускает до сих пор. Да и ретро-дива Анук Эме не меньше остальных заслужила ваших глаз.