Жервеза (1956)

Пролетарско-люмпенский Париж второй половины XIX века. Здесь, в одном из кварталов, обитает прачка-хромоножка Жервеза, сожительствуя «с самым красивым мужчиной района» Аугусто, от которого она уже имеет двоих детей. Правда, «самый красивый мужчина района» потрахивает еще полквартала, и в конце концов, кидает Жервезу и уходит к другой. И хотя хромоножку это очень сильно огорчило (что на себе испытала сестра конкурентки, отмудоханная Жервезой), прачка таки вышла замуж за другого мужика — почти респектабельного кровельщика Анри Купо. Но несчастный случай сделает из Купо омерзительного алкоголика, а Жервезу, возможно, самой несчастной женщиной Парижа.

«Жервеза» — это экранизация, пожалуй, самого пролетарско-депрессивного романа Эмиля Золя «Западня», в котором все поступки главных героев заходят в итоге в роковой тупик. Прямо скажу, достаточно противоречивое по восприятию произведение, которое мастерски, но также противоречиво в эмоциональном плане, поставил «спец» по послевоенному реализму в кинематографе Рене Клеман. Кино, кстати, вышло самым дорогим (если пересчитывать на наши дни) в истории Франции по бюджету, хотя понять, что там «такого дорогого» мне так и не удалось. Обычные улочки Парижа XIX века, которые вовсе не обязательно «возводить с нуля» — все снималось на натуре. Достаточно скромные, пусть и реалистичные, декорации прачечных и обгаженных комнаток. Соответствующая костюмированная массовка — не самая дорогая по своим запросам, и точно не самая масштабная. Наконец, фильм черно-белый, а не цветной. Поэтому, куда Клеман в перерасчете на наши дни потратил в этом проекте более 210 миллионов долларов — ума не приложу.

Впрочем, Клеман сумел передать дух романа Золя и те противоречия, которые вызывает у читателя/зрителя поступки главной героини. А они — поступки — вызывают сначала недоумение, затем жалость, а после и вовсе раздражение. С одной стороны главная героиня боевая баба, которая может в жестком махаче отдубасить конкурентку (сцена с оголением задницы одной из прачек — достаточно вызывающая и самая запоминающаяся в фильме), а также берет на себя организацию мелкого бизнеса — прачечной. А с другой — ею помыкают как последним говном два ублюдка. Один потрахивает Жермену тайком от законного мужа, второй — пропивает ее деньги и без стеснения заигрывает с другими бабами… Золя/Клеман загоняют главную героиню в такой безрассудный тупик, что поведение главной героини в какой-то момент начинает вызывать исключительно раздражение.

Исполнение. Австрийка Мария Шелл (играла Жервезу) была без сомнений лучшей во всей постановке. Ее блаженно-юродивая улыбка на первых порах скрашивает и «объясняет», почему главная героиня такая дура. Затем улыбка спасает все меньше, но играла Шелл в этом фильме замечательно. А вот ее мужики в количестве трех штук выглядели, скорее, колоритно, нежели интересно. Два подонка — отцы детей Жервезы — в исполнении Франсуа Перье и Армана Местраля смотрелись по типажу очень однотипно и во многом были схожи даже внешне. Другой тип — «блаженный кузнец» Гуже в исполнении некоего бородача Жака Ардена смотрелся слишком безлико. По большому счету именно от его героя ожидались решительные действия, но тогда бы не получилось финального депресняка.

6,5 из 10

«Жервеза» — экранизация романа Э. Золя «Западня», выполненная Клеманом в стилистике «папиного кино», которое атаковала «новая волна». После нее становится понятно, что так раздражало молодых режиссеров: иллюстративный, лишенный драматизма монтаж, плотно заставленные интерьерами мизансцены, стесняющих перемещение камеры до чисто функциональной роли.

Клеман поставил перед собой задачу освободить литературный материал от тотального пессимизма хотя бы частично в первой части картины, из-за этого настроение стало каким-то чрезмерно веселым, превращая повествование в череду застолий и забавных ситуаций. О том, что перед нами все же Золя, а не комедия нравов, напоминает резкая смена тональности в середине и все нарастающая за этим достоевщина, приводящая к беспросветному финалу.

Пьянство второго мужа, обременительное соседство первого, финансовые проблемы, козни завистницы-подруги обрушиваются на Жервезу как лавина, постепенно лишая воли к сопротивлению. Социальные обстоятельства, становящиеся нестерпимыми, выполняют функцию слепого рока, ломающего человеческие судьбы, что рождает стихийный, бессознательный протест, изредка выливающийся в формы политической борьбы. Зрелое классовое сознание символизирует в фильме кузнец — единственный светлый образ в сгущающейся вокруг Жервезы тьме и возможная ее надежда на перемены. Однако, как и большинство героев Золя, она не способна распознать свой шанс на лучшую жизнь.

Центральный женский образ в исполнении М. Шелл получился одномерно виктимным, лишенным экзистенциальных противоречий в отличие от ее мужа в блистательном исполнении Ф. Перье, переживающего стремительную деградацию от примерно мужа до буйного алкоголика (в зрительской памяти отпечатывается сцена охватившей его «белой горячки», выполненная по всем канонам натурализма — жестко и безжалостно).

Сюзи Делер, исполняющая второстепенную роль Виржинии, завистливой полруги Жервезы, за десять лет до этого продемонстрировала свой талант в «Набережной Орфевр» А. Ж. Клузо, здесь она полностью затмевает М. Шелл своей подвижной мимикой в сценах, в которых появляется. Актерский ансамбль работает слажено, без погрешностей, но исключительно в рамках традиции французского кино, не демонстрируя ничего выдающегося.

Сделанная на высоком профессиональном уровне картина Клемана сторонится радикальных экспериментов с киноязыком, что делает ее стиль несколько стертым, анонимным. Действительно, экранизации национальной литературы были чрезвычайно распространены в то время и выполнялись по вполне определенным лекалам из боязни навредить первоисточнику.

Ленте не хватает той эстетической смелости, которую Клеман демонстрирует в «На ярком солнце», она сдержана в использовании кинематографических средств, ей не хватает раскрепощенности, пластичности в обращении с материалом, чем прославился, например, Уэллс, работая над Шекспиром.

Несмотря на то, что «Жервеза» в полной мере использует достоинства романа, особенно в его кульминационной части, воплощая ее на экране с невероятной силой и экспрессией, общая драматургическая структура выглядит нестройной, нечеткой, не выдержанной в единой эмоциональном регистре, что объясняется неспособностью режиссера передать плотную, густую как туман, пессимистическую атмосферу книги.

В традициях «папиного кино» Клеман идет на поводу у зрителя, облегчая восприятие ленты за счет нарочитого и оттого еще более искусственного комизма, которого у Золя нет. Повседневный быт рабочих, их грубое, прямолинейное поведение даже в вроде бы смешных ситуациях выглядит у этого писателя куда более мрачным и животным. Режиссер сглаживает острые углы, отчего картина теряет эффект аутентичности, становясь лишь детальной реконструкцией жизни парижских окраин (кстати, «Жервеза» была самым дорогим проектом в истории французского кино на тот момент).

Не тем не менее, несмотря на очевидные недостатки формального характера, как экранизация «Жервеза» выполнена с гораздо большим профессионализмом, чем «Человек-зверь» Ренуара, превратившего роман Золя в скучный, рутинный, академичный фильм. Лента Клемана достойна внимания как наиболее наглядная демонстрация художественных принципов французского кино до прихода «новой волны», кому-то сегодня они, возможно, и придутся по душе, особенно уставшим от стилистических экспериментов и ностальгирующим по традиционным нарративным картинам зрителям.

«Западня» Эмиля Золя — гениальное произведение, в котором описан процесс падения на самое дно Жервезы Купо. Жервеза хотела жить и быть счастливой, она не ставила перед собой никаких недостижимых целей, вот чего она хотела: «Моя мечта — спокойно работать, иметь постоянно кусок хлеба и жить в своей комнатушке, чтоб было чисто! Ну, стол, кровать, два стула, не больше…». Она погибла от того недуга, который презирала, она была затянута трясиной порока, пьянства и полного непонимания происходящего ужаса вокруг.

Сюжет передан неплохо, но, естественно, в полтора часа всю «Западню» не уложишь со всеми нюансами, но многое, как мне кажется, упущено и упущено зря. Фильм ничему, по сути, не учит. При прочтении книги создаётся всё — тот мир, в котором происходит действие, люди, ситуации, можно чувствовать то, что хочет передать Золя, то что он хочет рассказать читателю, чем он хочет поделиться и какие вопросы и проблемы он хочет осветить. Но в фильме нет этого, он не яркий, он правда ничему не учит, он как будто бы вяло пытается пересказать происходящее в книге, а Золя важно было понять и прочувствовать.

Я так подозреваю, что люди, которые посмотрят это кино, не прочитав книгу, не увидят ничего особенного (ну, так-то оно и есть) в сюжете фильма и, скорее всего, даже не захотят прочитать «Западню» после просмотра, а это, как мне кажется, очень важно. Есть экранизации, после которых человек сразу же хочет узнать больше о сюжете, узнать о героях, об их мотивах, раскрыть то, что показалось неосвещённым в фильме. Но «Жервеза» не побуждает на прочтение романа Эмиля Золя. Ведь в этом фильме, например, абсолютно не раскрыт образ Огюста Купо, мужа Жервезы. А на самом-то деле он был прекрасным человеком, работником, до того, как начал пить. Он так же, как и Жервеза, презирал пьянство, не представлял себе «как же можно пить водку?!». А в фильме его падение показано как что-то само собой разумеющееся, не показан процесс формирования лени в человеке, формирование диаметрально противоположного прежнему мнения о жизни и ценностях, а это — исключительно важно!

Это насчёт сюжета, я думаю, что он слабоват, но в общих чертах он передан неплохо. Актёры мне очень понравились, особенно Мишлин Люссьони (Клеманс) и Сьюзи Делер (Виржини). В первой сразу узнаётся вертихвостка и кокетка, её улыбки, взгляды и прочее — отличная работа! Сьюзи Делер смогла прекрасно показать лису-Виржини, она такая, какой я её себе и представляла, читая «Западню».

В общем — не в восторге, поэтому

6 из 10