За закрытыми дверями (1954)

Этот фильм убедительный пример тому, как легко можно используя самые простые изобразительные средства показать сложные психологические конструкции. Достаточно лишь того, что действие фильма происходит в аду, который располагается в комнате отеля. И в этой комнате пройдет большая часть повествования.

Диалоги и только диалоги. Превосходная актерская игра и литературный первоисточник Сартра. Прибавьте к этому безупречный актерский ансамбль и вот — готов рецепт этой ленты. Больше никаких секретов, лишь погружение в сюжетную психологическую зыбь модели личного ада, который описал Сартр.

Столь скромные изобразительные детали могли бы нивелировать ленту до уровня телеспктакля. Тем более, что изначальный текст пьесы не слишком соответствует кинематографическому формату. Без сомнения тут нужна была более умелая адаптация.

Однако для меня все предрешила точность режиссуры и исполнительская харизма исполнителей главных ролей. Арлетти, Франк Виллар и Габи Сильвия создали незабываемое трио, затмевающее все очевидные недостатки фильма.

Да и режиссер сумел сделать практически невозможное. В одной комнате отеля, месте действия практически всех событий фильма, не было тесно. Умелыми решениями — проектором, шторами, выбором планов Жаклин Одри сумела раздвинуть рамки привычного.

Так что, этот фильм попросту не может считаться провалом. Я отношусь к нему как к милому эксперименту, возвышенному и умелому, нарочито многозначительному и претенциозному

7 из 10

Режиссер Жаклин Одри первой попробовала адаптировать одну из самых известных пьес Жан-Поля Сартра для кинематографа, добавив в нее дополнительных персонажей и даже некое подобие телевизора. Но, как показалось, она не справилась с главным — гнетущей атмосферой, которая повисает за закрытыми дверями в обществе трех главных действующих лиц — несостоявшегося героя Гарсена, феминистки Инесс и порочной Эстель.

«Ад — это другие» — главный тезис постановки, и часто цитируемая фраза. Кстати, подумалось, что она же стала фундаментом для современных реалити-шоу. Незнакомые люди, оказавшись в замкнутом пространстве, вдруг начинают испытывать всю гамму эмоций: тоску, ярость, панику… Им вдруг становится невыносимо душно вместе.

В фильме Гарсен, Инесс и Эстель произносят текст, написанный Сартром. Но, не знаю почему, не возникает ощущения обреченности. Более того, иногда они начинают походить на персонажей комедии. Так бывает: театральная пьеса не всегда приходится по зубам кинематографу.

Биографические каталоги уверяют, что в эпизоде фильма снимался Луи де Фюнес. Однако мои попытки обнаружить его среди статистов успехом не увенчались. Встречал информацию, что такие же проблемы с участием в картине еще двух актеров: Доры Долл и Габриэля Фонтане. Возможно, эпизоды с ними в свое время были просто вырезаны.

Повод перечитать Сартра!

7 из 10

Что и говорить, великие люди велики во всем. Жан-Поль Сартр — не только замечательный философ, публицист, журналист, но и, не в последнюю очередь, сценарист и драматург, написавший немало шедевров для театральных подмостков. Его пьесы как будто поднимают самые глубинные основополагающие вопросы (часто зашоренные повседневностью), но преподнося их в довольно динамичной, остроумной и даже остросюжетной форме.

Но прежде всего, они, конечно, абсурдны. Абсурд же есть нечто (событие, ситуация, история) входящее в прямое противоречие с нашими разумными, рациональными суждениями, устоявшимися понятиями и оценками. Поэтому персонажи пьесы, угодив в ад, встречают не рогатого монстра с раскаленными вилами, а строгого консьержа, учтивого коридорного и молчаливого швейцара. Сама преисподняя, в свою очередь, выполнена в виде бесконечного набора однообразных коридоров и гостиничных номеров (как минимум 4-х звездочных). В одной из подобных адских камер оказываются трое не знакомых друг с другом и никогда не видевшихся ранее «грешников».

И тут, всем известная пословица «третий лишний» претворяется в жизненной (т. е. послежизненной) ситуации своеобразного любовного треугольника: отважный снаружи (трусливый внутри) мужчина — сексапильная снаружи (нарциссичная внутри) «благородная» особа и неприглядная снаружи (а внутри еще более) «мужиковатая» лесбиянка. В самые кратчайшие сроки с них спадает пелена человечности, гуманности и солидарности. Искренне признавшись в своих чувствах отвращения, ненависти и презрения своему ближнему, они яростно и отчаянно принимаются за то единственное, что им осталось делать на протяжении вечности — осуждать и перемывать косточки своему соседу.

Не вдаваясь в подробный разбор персонажей, лучше остановиться на конкретной ситуации пьесы. Ситуация для подобного жанра вполне стандартная — определенное количество людей (или всего один) оказываются в замкнутом пространстве (тюрьме, лагере, квартире и т. д.) вне всех социальных, политических и пр. отношении, выявляя свою конкретную, обнаженную, экзистенциальную (истинную) сущность. Интересно, что в советском кинематографе также есть ленты подобного толка (например, «Гараж»), но проблемы в них решаются совершенно в другом ключе — необходимом и спасительном повороте личности к социальному, общественному, полезному. У Сартра все куда реалистичнее и правдивее — человек одинок и будет одинок до конца (который никогда не настанет). Ближний суть палач и мучитель, способный на самые неистовые и яростные атаки вашего Я, от которого вам также никогда не освободиться.

Оценить его правоту мы можем только сейчас, когда с развитием прав и свобод, видим, что абсолютно все и вся подвергается осуждению и критическому «обзору». Газетные полосы, телевизионные передачи, интернет-форумы и пр. пестрят негодованием, недовольством и ненавистью. Только сейчас можно понять что значит слова «самим себе выстроить ад».

Фильм, впрочем, не лишен недостатков. Становится очевидно, что все в истории вечных мук «заточено» под театр, а не под кинематограф. Ведь основной упор делается именно на эмоции, драму, а они лучше выглядят на театральной сцене, являясь по наитию, а не с N-го дубля. Также, картина появившись в 50-х годах принадлежит к кинематографу, еще не прошедшему крещение Антониони и Бергманом, персонажи слишком яркие, слишком явные, зачастую упускающие нутряное молчание и пустоту души. В остальном для своего времени фильм просто великолепен — отличное кинематографическое переложение истории, захватывающие диалоги, неожиданные повороты сюжета. И сегодня (спустя 60 лет после выхода) разговорная черно-белая картина вызывает неподдельный интерес на протяжении всех полутора часов. Чем не доказательство бессмертия?

Самая первая (из 8-ми) экранизация великолепной, неподражаемой пьесы Жан-Поля Шарля Эмара Сартра «За закрытыми дверями» («За запертой дверью», «Взаперти», «Нет выхода»). Пьесы необычной, необыкновенной, каким был и сам автор — Жан-Поль Сартр — единственный, кто не только являлся представителем атеистического экзистенциализма, но и чётко выражал свою принадлежность к данному философскому направлению. «За запертой дверью» — это иллюстрация уникальности бытия человека, со всей его физической красотой и внутренним уродством.

Фильм почти дословно повторяет одноактовую пьесу, с той лишь разницей, что режиссёр Жаклин Одри добавила начальную сцену с «прибытием» группы людей в странное место, из которого уже никому нет выхода. Именно сюда в кабине лифта пребывают журналист Гарсэн, богачка Эстель и почтовая служащая Инэс.

При жизни Гарсэн жестоко обращался со своей женой, и в решающих ситуациях вёл себя как трус. Лесбиянка-интеллектуалка Инес отбила у своего кузена его подругу, и тот покончил с собой, бросившись под трамвай, после чего девушка в отчаянии отравила газом себя и Инэс. Обворожительно-обольстительная Эстель убила своего ребёнка и довела до смерти возлюбленного.

Но всё это обнаружится далеко не сразу, потому что большую часть времени три безумно-одиноких персонажа будут пытаться убедить других и, прежде всего, самих себя в том, что они честны, благородны, справедливы, добропорядочны и совершенно не заслуживают находиться в этом не оставляющем никаких надежд месте.

Главная сложность их совместного пребывания заключается в том, что какими бы душевными не были отношения двоих, третий — всегда будет страдать. При любом раскладе, при любой комбинации их взаимного влечения. Первым это понимает Гарсэн: »… Так вот он какой, ад! Никогда бы не подумал… Помните: сера, решетки, жаровня… Чепуха все это. На кой черт жаровня: ад — это Другие…» Жан-Поль Сартр «За запертой дверью» (1943).