Слоновья тропа (1954)

«Слоновью тропу» принято считать парафразом «Ребекки». И действительно, совпадают многие детали, вплоть до финального пожара. Есть и перекличка персонажей: Джон Уайли «рифмуется» с Максимом де Винтером, Руфь — со второй миссис де Винтер, Аппахами — с миссис Дэнверс. Не хватает, правда, Фейвела, да и Дик Карвер мало напоминает «доброго, хорошего Фрэнка». Зато в зловещем Томе Уайли явственно проступают черты Ребекки.

Однако чем больше размышляешь о «Слоновьей тропе» — а фильм из тех, что заставляют задуматься, — тем отчётливее осознаёшь: оттолкнувшись от шедевра Дю Морье и Хичкока, Уильям Дитерле снял кино, во многих отношениях интереснее и глубже «первоисточника».

На что обращаешь внимание сразу — фильм необычайно зрелищный. Виды Цейлона великолепны, «бунгало» поражает изяществом и роскошью; художник Эдит Хед, одевшая главную героиню, постаралась на славу — никогда Элизабет Тейлор не была настолько хороша! В роли Руфи начинала сниматься Вивьен Ли, однако заменившая её Лиз кажется более подходящим выбором: прелестная юная богиня, Руфь-Тейлор вносит столь необходимую ноту свежести и чистоты в мир Джона Уайли. Ибо мир этот порочен, красота его тлетворна, и сам Джон — не хозяин себе: весь уклад раз и навсегда определил его отец, давно сошедший в могилу.

- Как жаль, что Руфь не знала Правителя!

- Ничего, ещё узнает.

Покажи нам создатели фильма библиотеку Тома Уайли, там наверняка нашлось бы место Фридриху Ницше: отец Джона, одну за другой попирающий основы мироздания — квинтэссенция теории о сверхчеловеке. Выстроив своё поместье аккурат на единственной тропе, ведущей слонов к водопою, в конечном счёте он бросил вызов не только Природе, но и Жизни, и Смерти, и даже Богу. Ключевая сцена фильма — день рождения Правителя, завещавшего 30 тысяч рупий на ежегодные празднества. В этой сумме без труда читаются 30 сребреников, плата окружающим за отказ признать поражение Тома — напротив, торжества призваны знаменовать его победу над смертью («Каждый год он рождается снова в преданных сердцах своих подданных», — говорит Дик Карвер.). Море спиртного, диковинные пляски местных племён, а в финале — танец-битва «Тома» и «старого вожака слонов», заканчивающаяся, разумеется, поражением последнего. Дик объясняет Руфи, что это — здешняя интерпретация легенды о Святом Георгии, но человек с головой слона в первую очередь ассоциируется с Ганешей, и, значит, Том не просто равняет себя с Богом, но и «побеждает» его.

Образ Уайли-старшего укрупнён, гиперболизирован, поставлен на котурны. И, вместе с тем, это не карикатура, а живой человек (признаю, звучит странно в данном контексте), пусть и на редкость неприятный. Присутствие Правителя почти материально, недаром он завещал похоронить себя на территории поместья. Том Уайли вплетён в ткань повествования так же прочно, как Ребекка в одноимённом романе и фильме. За тем лишь исключением, что мы всё-таки увидим его изображение — огромный портрет, спрятанный за занавесом в «святилище», куда Аппахами ходит жаловаться мёртвому хозяину на молодую госпожу. Руфь ещё не успела вступить в противоборство с укладом поместья, но верный домоправитель (ювелирная работа Абрахама Соуфера) чувствует: женское начало губительно для мира Тома Уайли, ибо женщина несёт Жизнь.

Мать Джона так и останется для зрителей безликой жертвой — мы не увидим её изображения, не узнаем даже имени. Мир Уайли преимущественно мужской, в «бунгало» нет даже служанок. Здесь много работают, много едят — излишки выбрасывают, хотя их хватило бы десяткам людей, — а вечера проводят в беспробудном пьянстве и странноватых развлечениях, вроде устроенной прямо в доме игры в поло на велосипедах. Неудивительно, что Руфь, не привыкшая к подобной жизни, чувствует себя одиноко, когда на горизонте появляется Дик Карвер (Дэна Эндрюс). Управляющий плантацией не так молод и хорош собой, как Джон Уайли, но он интеллигентен, сдержан, умён и, как считает героиня, близок ей по духу (занятное совпадение: полное имя актёра — Карвер Дэна Эндрюс). Их знакомство происходит в первый же вечер по возвращении молодожёнов из свадебного путешествия. Джон поглощён общением с приятелями, и Руфь не знает, чем себя занять, пока до её слуха не долетает вальс Шопена.

Эта сцена — катализатор дальнейших событий «Слоновьей тропы». Кадр и звуковой ряд выстроены так, что создаётся ощущение, будто на пути от компании мужа к одиноко сидящему за роялем Дику Руфь пересекает границу двух миров, грубо-плотского и духовного. Однако человек, которого она воспринимает как своё спасение, становится для героини настоящим искусителем, не давая возможности увидеть Джона в истинном свете и превратно истолковывая его поступки.

Историю о мертвеце, продолжающем насаждать свою волю, нельзя рассказывать в сугубо реалистическом ключе. «Слоновья тропа» содержит реминисценции из мировой религии, философии, а также сказочные мотивы: Руфь, буквально с улицы попадающая в роскошный дворец, конечно же, самая настоящая Золушка. Таинственная комната, куда стремится героиня, напоминает о Синей Бороде. А ещё в этом фильме есть зачарованный принц. Потому что главный герой «Слоновьей тропы» — не Том и не Руфь, а молодой хозяин чайной плантации.

Питеру Финчу досталась интереснейшая роль. Джон Уайли, росший без матери, унаследовал от неё замечательные качества — доброту, милосердие, самоотверженность, — но, плод воспитания своего отца, он является заложником злой воли Правителя, чья непомерная гордыня едва не губит сына: пытаясь следовать впитанным с детства жизненным установкам, он постепенно спивается, становясь ожесточённым и нетерпимым. Появление Руфи только усугубляет внутренний конфликт героя.

День рождения отца становится для Джона точкой невозврата. В самом начале он пытается символически вытеснить Тома, сказав Руфи, что празднество устраивается в её честь. Под конец собравшиеся вокруг могилы выкрикивают тост «За Правителя!», швыряя стаканы в роскошное мраморное надгробье. Швыряет и Джон — с искажённым ненавистью лицом, после чего падает, как подкошенный. И, несмотря на ссору с женой, выгнавшей из дома его «друзей», начинается исцеление.

И без того энергичный темп «Слоновьей тропы» становится ещё быстрее, когда на плантацию обрушивается несчастье — эпидемия холеры, а вслед за ней засуха. Руфь, уже собравшаяся уезжать вместе с Диком, получает возможность увидеть в истинном свете как его, так и собственного мужа. Джон сутками напролёт пропадает в госпитале, пытаясь обеспечить больных всем необходимым. Он лично сжигает заражённые лачуги и помогает хоронить умерших — прощаясь, таким образом, и со своим отцом.

Финал картины полон драматизма. Однако огнь пожирающий из «Ребекки» в «Слоновьей тропе» становится очистительным огнём, а жертвующий собой Аппахами — последним подношением на алтарь Тома Уайли. Начавшийся ливень смывает остатки ненависти и вражды. Жизнь победила, Любовь торжествует — а разве может быть иначе?

Великолепный фильм. Просто великолепный.

10 из 10