Красный галстук (1948)

Спрашивается — что можно ожидать от снятой в 1948 году картины, сюжет которой в сочетании с названием наводит на мысль о анекдотическом лучшем советском фильме ужасов «Утеря партбилета»? Разумеется, зубодробительной и скулосводящей пропаганды в виде бесконечных трескучих речей очередного красногалстучного Пети Барабанчикова на фоне развевающихся знамен и портретов Сталина.

Тем приятнее с удивлением обнаружить для себя в ходе просмотра, что подобной пропаганды в фильме относительно мало. Почему «относительно» — потому что наличие её в позднесталинских фильмах подразумевается по умолчанию, и любой фильм, режиссер которого сумел «протащить» в свой фильм наряду с обязательным пропагандистским элементом что-то живое, что интересно будет смотреть не только историкам кино, уже воспринимается как некоторое достижение, однозначно заслуживающее просмотра.

В этом плане «школьное» позднесталинское кино (фильмы от студии «Союздетфильм») — достаточно интересное явление. Режиссеры подобных фильмов («Красный галстук», «Первоклассница»), очевидно, понимая, что с детей нельзя спрашивать так, как с взрослых, по мере возможностей (достаточно ограниченных) уходят от лакировки действительности, рисуя перед нами достаточно живых и убедительных персонажей.

«Красный галстук» в этом плане весьма показателен: история шестиклассников Валерия и Шурика, первого из которых исключили из пионеров, а второй является одним из лучших активистов, словно напрашивается на изображение в черно-белых цветах: Валерий непременно хулиган и прогульщик, Шурик — картонно-плакатный герой, под напором аргументов которого Валерий должен выплюнуть сигарету и немедленно перевоспитаться. Так? Не тут-то было: Валерий отлично учится, соблюдает дисциплину, хорошо рисует и замечательно катается на коньках, а Шурик, как мы узнаем по ходу фильма, вовсе не всегда бездумно следует абстрактному «долгу» и не торопится мириться с бывшим другом, который встал на путь исправления (в итоге старшим товарищам приходится объяснять ему, почему такое поведение неправильно). В итоге по мере того, как разворачивается действие, перед нами предстают достаточно объемные и неоднозначные (для фильма 1948 года, разумеется) персонажи, за взаимоотношениями которых достаточно интересно наблюдать. Разумеется, без фраз в духе «Я поступил подло, не по-товарищески, не по-пионерски!» не обходится, но воспринимаются они совершенно естественно.

Особого внимания заслуживает сцена, где участник войны переучивает члена пионерского отряда с казённо-бюрократического языка собраний (которым тот пытается излагать отношения между Валерием и Шуриком) на нормальный человеческий язык. Когда я услышал бюрократический канцелярит из уст школьника, то насторожился: неужели создатели фильма считали это нормальным? Вот она, ожидаемая зубодробительная пропаганда? К счастью, уже в следующий момент маленькому оратору объясняли, что в повседневной речи такой язык неуместен (а объяснить удалось не сразу — много раз герой возвращался к привычным бюрократическим штампам, и участник войны не раз напоминал пионеру, что тот не на собрании).

Есть в фильме, разумеется, и развевающиеся знамена, и пионерские песни, и пламенная речь о верности заветам партии, но всё это идёт как бы фоном, обрамляющим сюжет, и на его восприятие совершенно не влияет. Истинная пропагандистская идея фильма, которая заключается в том, что человек без партии, без государства, без коллектива ничего из себя не представляет, доносится до зрителя достаточно аккуратно и незаметно, чтобы тот сделал для себя соответствующие выводы самостоятельно.

Портретов Сталина в фильме я не заметил (вполне возможно, что сцены с ними вырезали в ходе восстановления на студии Горького), зато заметил отличные сцены, в которых нам демонстрируют занятия зимними видами спорта — катанием на коньках, бегом на лыжах, хоккеем.

В общем и целом — достаточно любопытный фильм, заслуживающий просмотра.

7 из 10