Единственный сын (1936)

Всё та же история о том, как, желая только лишь лучшего, родители вгоняют собственного ребёнка в кабалу собственных желаний и убеждений, невзирая на то, чего хочет сам ребёнок (а чаще всего, что и вопреки этим его желаниям, рассматривающимся исключительно как детская прихоть, которую он, разумеется, со временем перерастёт, никуда не денется).

Более того, стоит учитывать касаемо данной конкретной ленты и тот факт, что японское восприятие процесса воспитания детей достаточно своеобразно, стоит отметить это сразу. И, как ни крути, здесь нужно понимать, что ребёнку предоставляется полная свобода ровно лишь до момента поступления в школу — и более она не предоставляется уже никогда. Однако же — здесь всё в разы глубже: семья мальчика в принципе изначально не располагает средствами для того, чтобы он получил образование, но, разумеется, исключительно во благо ребёнка они идут на все мыслимые и не очень жертвы, дабы он это образование получил.

Да — до боли знакомая ситуация, не правда ли? Но только Одзу, как и всегда, в общем-то, доводит её — нет, не до абсурда, но до логического завершения. И показывает нам тот грустнейший процесс, когда счастливый и мечтающий практически обо всём, что только возможно, ребёнок постепенно превращается в строптивого, а затем и в покорного брюзгу, не видящего ничего, кроме собственных обязанностей и обязательств. И то, насколько этот процесс прост, лёгок и быстр, Одзу тоже показывает не менее тонко — и филигранно.

И сколько таких вот семей — и в Японии, и за её пределами — да большинство, пожалуй. И если это — не беспросветная серость, то мы даже и не знаем, что тогда вообще ею можно называть. Серость, покорность, безразличие и тотальная какая-то, нереально, запредельно унылая безнадёжность. И вот почти сто лет уже прошло с момента выхода ленты в прокат — а актуальности она так и не потеряла. И вот это, говоря откровенно, страшнее всего.