Батальон иностранного легиона (1935)

Однажды ранним утром герой Жана Габена совершает убийство. Теперь он вынужден скитаться без денег и документов и в отчаянии записывается в иностранный легион под именем Пьер Жильет. Но и на службе в Алжире он неспокоен: даже обретя друзей и любовь, он никак не избавится от подозрительности. Его страхи синтезируются в фигуре сослуживца Лукаса (Робер Ле Виган).

Это один из наиболее известных ранних фильмов Жюльена Дювивье, во многом благодаря тому, что в одном кадре встречаются его громкие актеры. Причем если темперамент Габена тут еще оформляется, то Виган абсолютно непредсказуем. На протяжении фильма он меняет маски: от задиристого шалопая до загадочного преследователя и до неутомимого служителя закона.

Картины Дювивье замечательны в техническом плане. Необыкновенное начало фильма задает тон повествованию. Прекрасная сцена потасовки в баре, снятая живой дрожащей камерой; уличные съемки в Испании и на локациях в северной Африке. Дювивье мастерски работает с мизансценой, мастерски он справляется с вереницей множества персонажей. У большинства из них даже нет имени, но у каждого своя неповторимая черта. Один вносит элементы чаплинской комедии, другие ругаются на разных языках.

Тем не менее, фильму не хватает цельности. О чем он? Сложно сказать, ведь он не развивает ни одну из намеченных тем. Это не романтический рассказ о том, как солдатская тоска и товарищество помогают смириться с собой и избавиться от мучительных воспоминаний. Для истории любви тут тоже не хватает экранного времени. Это могла быть история противостояния и одержимости двух человек, но и эта струна рвется. Финал производит гнетущее впечатление, и ни о какой доблести и искуплении тут речи нет. И все-таки, наверное, самым ближайшим жанром для описания фильма оказывается нуар в своей французской ипостаси.

Криминальная, нуарная завязка этого фильма фабульна, а не стилеобразующа. Бегущий от наказания герой Габена вполне определен, это именно совершающий прегрешение, статус которого не оспоривается. Что Париж, что Барселона выглядят многоступенчатой мотивировкой вступления героя в Иностранный легион, бытописание которого и краткие, но психологически емкие характеристики его членов занимают следующую часть фильма.

Однако и это еще не предел. Оказывается, что описание нравов военной единицы, нравственность солдат и офицеров которой — последнее, чем вообще интересуются командиры, которым по традиции нет дела, что делали вступившие в легион до этого момента, еще одна сюжетная подводка к теперь уже главному блюду — демонстрации того, чем на самом деле славен Иностранный легион, то есть беспрекословному выполнению задания, спускаемого сверху. Сразу скажем, что экранное задание оказывается безнадежной авантюрой, косящей персонажей направо и налево. И вот тут-то понимаешь, что за всеми этими хитроумными перемещениями героя все дальше и дальше на юг скрывается не что иное, но ремейк «Потерянного патруля» Джона Форда, снятого годом ранее. Любопытно, что на следующий год этот впечатливший всех фильм пригодится и советскому кинопроизводству, став полноценным дебютом Михаила Ромма с его истерном «Тринадцать». Впрочем, французская версия брутальней по обстоятельствам: если у Форда герои обороняют оазис, то у Дювивье обстоятельства осложняются жаждой. Впрочем, развитие этого натуралистического в своей основе мотива все равно остается на заднем плане, так как на плане первом оказываются отношения героя Габена и скрытно присутствующего в легионе полицейского. Данное противостояние оказывается решающим аргументом в утверждении антинуарной эстетики фильма. В настоящем нуаре персонаж морально амбивалентен, а здесь характерна не дегероизация, а ее противоположность, что подчеркивается еще и мелодраматической линией в фильме. А когда персонажи оказываются благороднее, да еще и условными героями (только условными, потому что война по контракту не имеет отношения к истинному героизму при всем впечатляющем эффекте последней сцены), это отсылает совсем к другой эстетике, далекой от настоящего драматизма и психологизма, хотя назвать этот фильм важной вехой на пути складывания классического кинооблика Габена все же несомненно можно. Фильм однозначно держится на его харизме, еще не ставшей по-настоящему брутальной и потому интересной своей переходностью.

7 из 10