Прости, детка (2025)

Включал «Прости, детка» Эвы Виктор, зная в основном про ее комедийный бэкграунд, ажиотаж вокруг дебюта на Сандэнсе и отмену в российских кинотеатрах, что делает фильм еще более привлекательным. Ожидал чего-то... ну, дебютного. Может, дерзкого, может, перегруженного мыслями. По итогу посмотрел очень милосердное, гуманное, саркастичное и очень грустное кино. Это кино про тихий гул боли, который живет внутри, и про то, как жизнь, продолжается вопреки всему.

Мы смотрим историю главной героини уже после, после чего-то ужасного, что произошло с ней во время учебы в университете. Она теперь преподает в том же захолустном новоанглийском городке, где училась в аспирантуре, живет в том же домике, а время для нее будто замерло. Пока не приезжает Лиди (лучшая подруга, которая одновременно и спасательный круг, и напоминание о другой жизни). Их встреча – искренняя, с подкалываниями про быт и мужчин, с теплотой. И тут же... этот камень за пазухой в глазах Агнес. Виктор играет так, что нутром чую ее напряжение. Почему она застряла? Что держит ее здесь?

Режиссёр ведет повествование нелинейно, главами – «Год с Ребенком», «Год с Плохим Событием». И этот контраст великолепен. Молодая Агнес в аспирантуре, еще не сломленная, попадает под обаяние Престона (Луис Канелми – харизма, за которой чудится что-то очень нездоровое). И Агнес сейчас. Она не орет о своей боли, она носит ее в каждом взгляде, в том, как держится, в этой сдержанности, которая громче любых слов. А когда она говорит – как в той леденящей сцене, где она рассказывает Лиди в деталях, ЧТО произошло... Вот тут реально комок встает в горле. Игра, от которой мурашки. Такую мощь редко встретишь.

Самого происшествия мы не видим. Камера остается за дверью. Это сознательный и очень верный выбор режиссера. Фильм не про эксплуатацию ужаса, он про его долгие, грязные последствия. Про то, как Агнес бьется головой о стену систем, которые должны помогать, а только глумятся. Фильм не врет, что травма исчезает. Финал, где Агнес говорит с ребенком Лиди о том, что плохое случается... Горький, без слащавых обещаний. Жизнь – она вот такая: с дружбой, которая держит на плаву, с идиотским юмором посреди кошмара, с возможностью какой-то новой связи и котом, который тащит тебе в постель дохлую мышь. «Прости, детка» не кормит сказками про исцеление, но дает что-то более ценное – ощущение, что жить, по-настоящему, даже с этой дырой внутри, можно. Виктор сняла не просто сильный дебют – она сняла кино, после которого чувствуешь себя... причастным. Понятым. И это дорогого стоит.

Кое-где для самого замызганного киномана ход может показаться чуть предсказуемым. Социальные ноты, при всей их меткости, порой могли бы звучать чуть глубже, мощнее. Да и начало, пока втягиваешься в рутину Агнес, кому-то покажется неспешным. Но это все – ерунда на фоне общей силы высказывания. «Прости, детка» – это тот самый фильм, который бьет точно в цель, заставляет смеяться сквозь ком в горле и оставляет послевкусие настоящей жизни, со всеми ее шрамами.

Четыре года назад Агнес – студентку университета – изнасиловал преподаватель, ее научный руководитель. Сейчас Агнес сама стала преподавателем, ее обидчик уволился и исчез из ее жизни, но прошлое не отпускает. Помощь приходит со стороны лучшей подруги, неуклюжего соседа и случайного продавца сэндвичей...

Побывав шесть счастливых дней в российском прокате, два часа назад фильм «Прости, детка» объявлен вне закона – Минкульт отозвал прокатное удостоверение. Что ж, я успел на последний вечерний сеанс – зал был наполовину заполнен. По словам кассира – народу пришло раз в десять больше, чем на предыдущие показы. Вот она, сила рекламы – это сладкое слово «запрещенка»!

Возможно, если бы героиня поддалась порыву и сожгла дом насильника, как намеревалась, это бы не вызвало у цензоров никаких вопросов. И если бы изнасилование показали во всех деталях, словно в «Необратимости», тоже. Но нет же. Фильм «всего лишь» о переживании травмы. О том, что время ничего не лечит... но все же лечит. Даже не само время – а другие хорошие люди, которые тоже есть. И бродячие кошки. И призвание на работе. Негодяй-профессор словно намеренно выведен за скобки истории: иронично, что его играет актер по фамилии Канселми (Cancelmi) – что дословно можно перевести как «отмени меня». В центре остается Агнес – и ваше отношение к ней, и к фильму целиком зависит от вашего мировоззрения. Считаете ли вы, что героиня «сама виновата», если пошла домой к профессору и безропотно позволяла себя целовать до момента изнасилования? Важно ли для вас, почему Агнес не пошла в полицию, хотя пошла в больницу и заявила там об изнасиловании? Считаете ли вы, что врач в больнице был бестактен, или бестактна была скорее Лиди (подруга Агнес), обрушившись на него с яростным гневом за прямой вопрос: «Эякулировал ли насильник?» Почему Агнес не обратилась за профессиональной помощью, а попыталась... стать присяжной в суде? Думаю, если бы эти вопросы были просты и очевидны, не потребовался бы этот фильм. Я не знаю, что вы думаете по поводу этих вопросов. Я понятия не имею. Для меня скорее важен тон картины – дружественный, поддерживающий, эмпатический. Это пример, как можно говорить на болезненную травмирующую тему, не загружая зрителя ни депрессией, ни неуместным весельем – в отличие от, скажем, российской «Лгуньи», где тема изнасилования и культуры отмены была подана в отталкивающе-неуместном ироническом ключе.

Можем быть, и правда, вместо того, чтобы задавать кучу болезненных вопросов и пытаться установить вселенскую истину, нужно просто помочь человеку справиться с панической атакой и накормить вкусным сэндвичем. Иногда мурчащая кошка за пазухой важнее чем все наши с вами теории о культуре отмены. Вот только не у всех Агнес есть такие подруги, как Лиди, такие соседи, как Гэвин, и такие «картошки с усами», как продавец сэндвичей.

Раскрученная компания А24 в последнее время всячески старается уйти в область большого жанрового кино. Но так получается, что лучшими фильмами А24 (как производителя и прокатчика) все равно остаются малобюджетные и скромные фильмы, полные гуманизма и говорящие о непростых темах простым языком: «Минари», «Камон камон», «Солнце мое», «Прошлые жизни» и др.

Выходящая 24 июля трагикомедия «Прости, детка» должна пополнить этот ряд не громких, но сильных картин A24. Благо одним из продюсеров «Детки» является Барри Дженкинс, «Лунный свет» которого, по сути, и начал линейку камерных драм А24.

Но фигуры продюсера куда интереснее режиссер «Детки». Еве Виктор всего 31 год и известность она приобрела в Америке прежде всего как блогер и стендапер (и во вторую очередь как актриса из «Миллиардов»), а о режиссерской карьере стала думать лишь во время ковида, став активно смотреть разные фильмы в период карантина. Если искать аналогии в России, то это если бы в режиссуре дебютировала Ирина Горбачева (по пластике между ними даже есть определенное сходство) или Юлия Ахмедова.

Интересно было разобраться, как такое возможно – рывок за пять лет от стендапа и рилсов к награде за сценарий на «Сандэнсе», участие в престижной программе Каннского кинофестиваля и средний балл от англоязычных критиков RT 8.5 (то есть больше «Субстанции» и на уровне «Аноры»).

«Прости, детка» подкупает прежде всего чувством юмора. Основа этого юмора – искренность. И тут как раз вспоминается прошлое автора – ведь очень часто в основе удачного стендапа именно обескураживающая самоирония и даже беспощадное самоедство. Ева Виктор шутит о женской дружбе, мужчинах, сексе, домашних питомцах, конкуренции на работе, судебной системе, умудряясь при этом не отклоняться от центрального сюжета. То есть шутки здесь даны не ради шутки, юмор раскрывает героев и двигает сюжет.

Вторая очевидная ценность фильма в его литературности, как бы противоречиво это ни звучало. «Прости, детка» разбита на главы, причем, следуя за Тарантино и другими великими, Ева Виктор начинает свой кинорассказ не с начала, то есть сюжет не заменяет фабулу. Литературность в данном случае тоже оправдана сюжетом – профессией героини.

Можно было бы приклеить к «Прости, детка» ярлык «сандэновское» кино, но помимо диалогов и юмора в картине есть и киноязык – лаконичный, но обоснованный: статичность камеры и переход на ручную съемку, где того требует внутреннее состояние героини, выверенный темпо-ритм, редкое, но точное использование музыки без налета сентиментальности, образность (мышку жалко, но именно в этой сцене Ева Виктор максимально выпукло проявляет себя как режиссер, который не боится идти до конца в своем высказывании). По всему видно, что она знала, о чем снимает, и отлично подготовилась к своей дебютной режиссерской работе. Много личного и ничего лишнего.