Возвращение Одиссея (2024)

Шел 21-й год отсутствия героического Одиссея. Его родная Итака погрязла в разбое и бандитизме. Верная Пенелопа вместе с сыном Телемахом, который никогда не видел отца, всё еще ждут белые паруса в местной гавани, но пока туда прибывают лишь многочисленные женихи, жаждущие богатства вдовствующей царицы. Верность хранят только пастух Эвмей, преданный пёс и служанка Эвриклея. Хрупкий мир на острове вот-вот падет.

За плотным комплексом мифа, версии которого разошлись по миру со скоростью той самой стрелы сквозь 12 колец, скрывается драма возвращения. К ней прикасались Джойс, Грин, Звягинцев и Тарковский. Теперь настала очередь Уберто Пазолини, больше продюсера, чем режиссера, но отнюдь не профана в мире греческих легенд. Уже слоган фильма говорит многое о мыслях про ревизионизм - more than myths.

Мир этого 'Одиссея' уже видел кровь и бессмысленность Троянской войны, поэтому на фоне ее безумия молчаливо скрывает подвиги своего героя. Какой толк в обмане циклопа Полифема, если домой Одиссей вернулся один, погубив весь цвет итакской нации. Пазолини буквально сразу же ставит краеугольный и явно не античный, а скорее христианский вопрос - как Одиссей посмотрит в глаза женам и матерям. Да, этот Улисс, которого играет Райф Фейнс, это прежде всего рефлексирующий ветеран ненужных войн, старик с ПТСР, а не привычный герой-трикстер, ловко обманывающий сильных мира сего. Когда-то с Одиссея списали Индиану Джонса, с этого же - разве что героя социальной рекламы сытой старости.

Ловко подражая корпусу мифа, Пазолини создает очень плотную ткань фильма. Тягучую как тетиву эпирского лука и размеренную как восприятие времени древними эллинами. По сути следуя нарративу, 'Возвращение Одиссея' отказывается от преднамеренных искажений сюжета, покадрово экранизирую стихи мифического слепого старца. Зона ревизионизма лежит в другом, в пространстве интерпретаций.

Тяжело представить, чтобы Пенелопа Гомера предъявляла вернувшемуся мужу за кровь и запах войны. Как и непросто поверить в столь прогрессивное общество Эллады. Укрощая античность и зачем-то пытаясь ее инкрустировать в лакуны актуального, Пазолини резко рвет с мифом в моменты, когда подражание необходимо. Одиссей Фейнса почему-то похож на христианского паломника куда больше, чем на героя равного Гераклу. Этот персонаж слишком далек от своего времени, он бы наверняка взял ипотеку и стоял бы в очереди за солью на лепту дешевле

Сильно валятся и композитные части фильма. Перебор магрибских актеров, барбершопные бороды у нищих и модный хай-фейд у арийского жениха-красавца убивают атмосферность, вредят архаики, но и не работают на пользу концептуальности. Работа художника-постановщика напоминает халтуру столь часто, что сложно понять, где же тут замысел, а где безвкусие. Отдельная история - тотальный мискаст на роль Телемаха, которого сыграл какой-то англоязычный Егор Крид.

Еще в мире нового 'Одиссея' нет богов. Совсем. Нет мудрой Афины, скрывшей героя от чужих глаз, нет ловкой Артемиды, подарившей ему колчан с бесконечными стрелами. Древние греки в этой интерпретации покинуты богами. Возможно, потому что им не нужны, а возможно, потому что перестали в них верить. Не обращается к ним и Одиссей. Так же, как и не гордится своими подвигами, а скорее стыдится их.

Легкую химию создает воссозданный из пепла дуэт Фейнса и Бинош, но и ее мало для полноценного авторского высказывания. Пазолини весь фильм пытается ввернуть античность в окружающий нас мир, совершая страшную ошибку, замаскированную даже в названии. Зачем возвращать Античность, если она никуда не уходила?

Ведь 'вернуться - значит состариться вместе, состариться друзьями', подводят финал 20-летних странствий Одиссея герои фильма. Может быть в этом и есть логичный итог всей эпопеи. Хотя нам как вечным детям Античности, хочется верить, что Одиссей не состарился. А если и состарился, то точно умер не в теплой постели, а где-то в горах Эпира, сражаясь с очередной гидрой.

Любите ли вы Одиссею так как люблю ее я? Если нет, то новая версия возвращения домой итакского царя Одиссея после 20 лет странствий, возможно, вам и понравится. Если же вы ждете интересного переосмысления Одиссеи, то вы будете глубокого разочарованы, поскольку не найдёте в этом опусе ни капли той энергии, отличающую Одиссея от остальных героев мифологии Древней Греции. Здесь не будет стремительности, цельности и драйвовости натуры хитроумного царя Итаки, ни ее фантастических метаморфоз и противоречий. Вы не увидите адреналинового путешественника, хитроумного и плутоватого героя, не увидите автора Троянского коня и победителя, который прогневал богов тем, что возомнил себя равным им. Здесь все тяжело, устало и вяло, так словно авторы выдохлись еще до того, как начали снимать.

К сожалению, современные экранизации мифов полностью освобождают этот древний мир от всесильных греческих богов, определявших поведение, образ мыслей и поступков героев, но маниакально насыщают его несвойственной грекам христианской моралью, которая выражается либо в нескончаемой рефлексии, либо в полной анархии, когда никто, включая героев фильма, не понимают причин своего поведения и оно выглядит бессмысленным хаосом или плоским пафосом.

Вялые и крайне убогие в сценарном плане попытки в диалогах персонажей как-то оживить прошлое Одиссея и тем самым показать некую историю героя (фильм предваряется двумя строками о его отсутствии в течение долгого времени), скатываются в рефлексию троянской войны. Рассказы не о путешествиях и приключениях Одиссея, которыми он не так давно развлекал царя Алкиноя, а мрачные воспоминания о взятии Трои, которые по мнению сценаристов, явно не входят в ярчайшие страницы портфолио главного героя.

Верный свинопас Евмей, как и остальные домашние, вяло поддерживают беседу, но вы понимаете, что не эти передающиеся из уст в уста рассказы о странствиях героев были одной из самых интересных времяпрепровождений, а, судя по всему, чтение утренних итакских газет.

И в этой мрачной атмосфере острова Одиссей Лаэртид всего лишь странник, старый, уставший, словно замученный жизнью каторжник, согбенная фигура которого с вечно нечёсанными бородой и волосами выглядят так, словно он пришёл в дом престарелых только с одной целью - наконец хорошенько выспаться. Но и тут все не слава Зевсу. Всюду на Итаке молодёжь и она сильно бесит. И даже понятно почему.

Итак, молодежь. Это вторая проблема сценария фильма - молодые женихи Пенелопы. Ассамблея ООН из представителей всех континентов, о которых в Древней Греции и не подозревали, а если и знали, то явно в ином качестве, представлена здесь бандой головорезов с интеллектом и воображением улиток. При этом вся эта шайка-лейка просто люди неоткуда, у них нет имен, родины, сути. Они только разбойничают. Особенно лихо смотрятся двое представителей этого дикого племени - молодой блондин ака истинный ариец, характер нордический выдержанный, ну вы знаете, с модной стрижкой, и его конкурент по несчастью с не менее креативным фасоном под горшок. Все носят шарфики на шее с голым торсом, по всей видимости последний писк итакской моды. Все они официально претендуют на руку Пенелопы, правда без особого энтузиазма. И только самый интеллигентный из женихов, поименованный высокий арабского вида Антиной, единственный, кто пытается придать коллективу некое подобие лирики, но тщетно.

Еще одна проблема — это туповатый как рыбка Гуппи великовозрастный Телемах, сын Одиссея и Пенелопы, который одновременно дерзит родителям, но при этом не отстаёт ни на шаг от материной туники. Его попытка побыть взрослым и решительным выглядит как каприз маленького мальчика, решившего самостоятельно сходить в магазин за хлебом. Итог похода - облегчение - жив и ладно.

А теперь немного о плюсах картины. Из несомненных достоинств это работа Рейфа Файнса, актёра как известно, архиталантливого и добросовестного. Моменты, когда Одиссей распрямляется и становится тем самым Героем, вы видите в нем отголосок знаменитой статуи воина из Риаче, и это одна из лучших визуальных находок фильма. Интересно смотреть на игру Жульетт Бинош-Пенелопы, героиня которой не узнает постаревшего мужа (просто постаревшего, поскольку здесь нет Афины, которая заколдовала его от любопытных взглядов) и это очень странно, поскольку она вроде бы должна узнать того, кого так любит и ждёт, по одному только повороту головы. Но потом вы понимаете, что 20 лет ожидания, фантазий, желания и горя заместили реального человека миражом. И момент узнавания и осмысления прожитого и реальности отлично удался этой чудесной актрисе.

И кажется, что получи фильм хоть немного будоражащего драйва и интонации гомеровской поэмы, как в финальной встрече Одиссея с женихами, то можно было бы почувствовать хотя бы отзвук самого грандиозного приключения в мире.