Только течёт река (2023)

Шеф полиции с радостью сообщает инспектору Ма, что местный кинотеатр закрылся и подчинённую ему бригаду следователей переводят в его опустевшее здание. За порогом - пыльная сцена, зрительный зал с протёртыми до дыр креслами. Пробравшись в кинобудку, инспектор с опаской ощупывает лучом фонарика останки машинерии, проверяя на свет клочок киноплёнки.

Но это не начало. Пролог миновал под тихие переливы бетховенской «Лунной» сонаты: бездыханный труп у реки, открытое дело, ясное, как белый день, - бери и делай, однако, опускаясь на дно своих раздумий, инспектор сам себе устраивает подвох, застревая в объятиях удушливой хандры, а чем дальше идёт он в тот лес, тем ещё больше трупов.

Вэй Шуцзюнь снял дремучее кино. Дремучее, как тёмная лесная чаща, куда едва пробивается дневной свет. Дремучее, как растекающаяся по телу дрёма, которую навевает неспешный ход истории, когда беда не приходит одна, вгоняя бравого инспектора в состояние транса, где он перестаёт понимать происходящее и утрачивает связь с реальностью, не подозревая того, что режиссёр поместил его внутрь другого фильма, собранного из мелких пазлов «большого кино», складывающихся в картину непроглядного забытья, с мрачным силуэтом древесных крон и стаей птиц, в испуге шарахающихся по сумрачному небу, с людьми, у которых, один камень в руке, а другой – на сердце, с закатом разума, написанном не на одном лице из депрессивной общины.

Фильм Вэй Шуцзюня – кино атмосферы, знаков, но не глубокой мысли, которую подразумевал его автор, имеющий знания и владеющий техникой визуальной выразительности, под тонкой скорлупой которых нет криминально-детективного содержания, место которого занимают туманные психоэмоциональные портреты инспектора Ма, его жены и жертв его, причиняющего им смерть, расследования, которое выдаётся за кошмар инспектора, имея в виду, что кошмар это то, что творится вокруг и деваться откуда ему некуда. В ту давнюю пору ещё не хватало антидепрессантов и люди не знали названия популярного ныне врача.