Дикие кошки (2021)

Моё увлечение требует большого терпения. Иногда это — бесконечные месяцы разочарований. Но если оставаться внимательным, природа может преподнести неожиданный подарок.

© Цитата из фильма

Перед нами — дебютная и пока (или совсем) единственная полнометражная работа создателя фотопроекта «Городская дикая природа» Лорана Геслена, сделавшего множество снимков представителей фауны в окрестностях Великобритании, а также замеченного впоследствии каналом BBC и приглашённого для путешествий в разные страны в рамках «Диких чудес Европы». Отличительная особенность сего произведения в том, что его автор — искусный «невидимка», сумевший за долгие годы занятия любимой деятельностью научиться завоёвывать доверие «братьев наших меньших»: «Я нашёл в Лондоне кладбище, куда ходил каждый день. Там я издавал щёлкающий звук, чтобы подманивать местных лис. Через пару месяцев практики они так ко мне привыкли, что сами подходили и останавливались всего в нескольких футах». В том или ином кадре, запечатлённом Гесленом, чувствуется история, но за ней стоит огромный труд, основанный на стойкой выдержке, ожидании и надзоре за желаемыми объектами. И, конечно, умении либо везении вовремя открыть затвор камеры, не спугнув потенциальных звёзд экрана.

«Рысь», переведённая у нас как «Дикие кошки» (авось, в тщетном желании локализаторов зацепиться рефреном повторяющегося слова «дикие» за названия предыдущих затей, где принимал участие Лоран), очень красиво и поэтично освещает некоторый период жизни рысьей семьи в предгорьях Юры. После истребления и исчезновения в Западной Европе в девятнадцатом веке кошку вернули в массив, чтобы возродить популяцию и мочь регулировать поголовье травоядных для развития подлеска. Рассказчику предстоит исследовать широкие склоны и равнины, по пятам идя за грациозными хищниками и попутно фиксируя шаткое долгоденствие обитателей леса.

Скрытный шпионаж из-за кустов и деревьев позволяет притвориться слитым со средой и не потревожить тех, кому безразлична цивилизация. Здесь царит абсолютная гармония, прерываемая лишь голодом, вынуждающим нападать и забирать добычу, но и та, будто понимая свою горькую долю, делает страх закономерной частью этой вселенной. В попытках спастись серны, ласки и кролики убегают, прячутся и подают сигналы тревоги, однако на данной территории быть съеденным — достойнее, чем стать убитым. Картина имеет ни с чем несравнимую коллекцию запахов и тактильных ощущений — хвойный, лиственный, мокрый, снежный, тёплый, шерстяной, трескучий. Времена года сменяют друг друга, солнечные блики кружатся в танце с холодной белизной, пространство то утопает в полифонии, то дышит в такт с ветром. Зрителя словно обволакивает и затягивает в себя потусторонний, чтящий собственные законы анклав — несоразмерное гетто с кучей соседей: одни вылезают из дупел посмотреть, что происходит внизу; другие шастают где-то рядом, эффектно маскируясь; третьи окликают с небес; четвёртые снуют в лабиринте подземных ответвлений; пятые замирают в преддверии неминуемого. Тихая элегия, не омрачённая чудовищностью разума перед игрой естественных инстинктов.

Всё было бы чересчур идеально, но вот в зелёное царство вторгается зверь иной породы, неумолимым роком возникающий из ниоткуда. В корне не подходящий этому великолепию. Суматошный и деструктивный. Человек. Первое его появление контрапунктом ложится на выход крохотных рысят из логова: сентиментальный эпизод, сопровождаемый приятной мелодичной музыкой, разбивается вдребезги — как если бы кто-то выбежал во время постановки из-за кулис и объявил в мегафон, что дальше антракт. Подобным образом воздух расколется ещё несколько раз — и с каждым разом внезапное пришествие людей (для выборочной ли рубки либо во имя бездумного браконьерства) будет выглядеть всё уродливее и нелепее на фоне органичной, знающей себе цену экосистемы.

Геслен чётко расставляет акценты в нужных точках, монтируя материал так, чтобы выстраивалась понятная драматургия существования. При просмотре невольно размышляешь о процессе сведения целостной хронологии: была ли она сконструирована в моменты съёмок или сложена из рандомных видеоотрывков уже после них? Нарратив предстаёт порой исчезающим, мерцающим, фрагментарным и всё же претерпевает определённые волнообразные повороты. Медитативный темпоритм повествования, чудесно способствующий погружению, чередует тона и оттенки: так, например, мрак ночи выступает гонцом с плохими вестями, а приход зимы символизирует своеобразную паузу в смене поколений хищной родословной, необходимую для перехода от судьбы матери и отца к эре взросления их потомков.

Как говорит сам режиссёр: «Поиски рыси уводят меня далеко за рамки той детской мечты. Это мир, отличный от моего, и всё же я нахожу в нём знакомые черты: стратегия, дипломатия, союзники. Эта форма бытия трудна для восприятия и раскрывается, только если ты настойчив и умеешь ждать. И улавливать разницу». У учёных, радеющих за плодовитость «подопечных», есть весьма конкретная задача: здесь она закольцовывается сценами привоза рыси на заранее облюбованный ландшафт и не слишком эстетичного визита за её сородичем, становясь актуальной миссией — помочь избежать кровосмешения, вредоносного для данного вида. Кажется, что хвостатые, усатые и рогатые сами между собой разберутся и договорятся без вмешательства «двуногих», но порой приходится идти на вынужденные меры, чтобы приложить руку к восстановлению всеобщего баланса.

Собранные по крупицам отрезки их коротких биографий, соединённые в фильм — выкристаллизованное визуальное сокровище, поначалу выглядящее как сборник этюдов, а потом вырастающее в полноценный спектакль с узнаваемыми «актёрами», с блеском отточившими свои заслуженные по праву рождения роли. Так, например, помимо частой охоты мы лицезрим постоянную череду неудач у лисиц, бьющихся о снег в рвении нарушить покой чужой норки; бдительных сов, этаких «секретарей леса», хранящих тайну пролитой крови; парящих сапсанов, навевающих угрозу; нервных дятлов, барабанящих концерты; парнокопытных, живущих в сладких иллюзиях до первого подозрительного скрипа поблизости. И прочих, прочих, прочих, коими полнится сей живописный земной Эдем, на чьих просторах фотограф — скорее случайный очевидец, нежели «театральный критик»; его цель — совершенно бесшумно и незаметно провести летопись наблюдений, по итогу превратившись в закадровый голос и чуткий объектив.

Лоран Гесслен снял замечательный дебют, захватывающий не по причине остросюжетных перипетий разлада между различными категориями «тварей божьих» и не в угоду биологической повестке, а потому, что человек, ещё не потерявший окончательно связь с природой и пробующий поговорить с ней сугубо своими глазами — это сильный и честный вызов. Тот безмолвный диалог, который по-настоящему способен исцелить, рождает на свет изумительное зрелище, позволяющее вдобавок ко всему наладить внутренний незримый контакт с теми, о ком мы на самом деле не знаем ничего (и даже больше).

С теми, кому так хорошо без нас.

8 из 10

В своё время жители Европы не слишком заботились не только друг о друге, устраивая войны одну за другой, но и тем более о животных и природе, загрязняя её и истребляя буквально всё живое. Со временем они вдруг опомнились, начиная принимать законы о сохранении того малого девственного природного, что ещё осталось в воде, в воздухе и на земле. Наш фильм начинается с того, что объясняется факт возрождения популяции диких кошек на европейской земле.

Естественно, наша лента о природе, о животном мире. Удивительной красоты кадры перемежаются с неплохой мелодией. Вся атмосфера почти документального кино способствует расслаблению. Не сказать, что мы много каких фактов из фильма почерпнём, но и не останется наш ум совсем уж и голодным.

Мы обычные странники, обычные наблюдатели природы, естественного мира, который как будто и не трогал никогда человек. Собственно, в кадре мы и не видим людей почти. Мало что говорит нам о существовании царя всех зверей. Лишь изредка какие-то дорожки в лесу, инфраструктурные объекты попадают в кадр, как и авто. Поэтому ты, как типичный городской житель, как бы действительно погружаешься в иной для тебя мир зелени, где нет серых и тёмных городских джунглей из железобетона и стекла.

От мягких, приглушённых звуков этого кино иногда мурашки по коже. Асмэрненько. Неплохо общая выверена композиция. И понятно, что весь фильм - плоды многомесячных наблюдений и знаний, навыков, чутья. Запечатлеть такие кадры действительно непросто.

В остальном мы просто наблюдаем за рысями, в частности за мамашей и её детёнышами, а также за окружающими их дикими и шустрыми созданиями. Рыси в нашей истории тоже вроде царей зверей. Их единственные настоящие враги тут - практически только браконьеры, то есть некоторая немногочисленная когорта людей. Хотя они вполне могут попасть и под машину.