Конференция (2020)

Фильм Ивана И. Твердовского «Конференция» поражает с первых кадров: некая женщина долго пылесосит зал, этот же ритуал и завершит фильм, она будто стирает следы памяти, которые всю картину главная героиня пыталась разбудить в других. Это следы страшного теракта на Дубровке, о котором принято не вспоминать, как и о других травматичных событиях прошлого, например, о расстрелах на Бутовском полигоне. Либералы скажут, что это фильм об обобщенных преступлениях страны против ее граждан, но и сама страна страдает от террора внешнего и внутреннего. Террористы — служители зла, а заложники — марионетки в их руках, все на Дубровке ждали, когда же будет штурм, которых их освободит, но не всем дано спастись.

Фильм Твердовского — о вечном противостоянии добра и зла, проявляющемся на разных уровнях. Все мы — заложники в этом мире, заложники своих недостатков, не готовые им противостоять, лишь немногие из заложников на Дубровке, если следовать свидетельствам очевидцев, смогли что-то сделать (молиться, протестовать), для этого нужно большое мужество и внутренняя сила, источник которой не здесь. Конечно, с такими людьми, подвижниками добра террористы расправляются страшно, но тем больше их подвиг в веках. «Конференция» — фильм о памяти, он — не только о Дубровке, но и о всех жертвах индивидуального, государственного и духовного террора, который ведут силы зла против человечества.

Страшно жить в постоянной осаде, но еще страшнее не помнить то, что перетерпели люди во имя добра. Режиссер не случайно сделал героиней фильма монахиню, которую ненавидит ее дочь. Подлинно «враги человеку — домашние его». Как бы не мучился Лот в Содоме, он не вышел оттуда, пока не пришло время. Потому главная героиня картины вынуждена вернуться в мир, чтобы закончить свои дела — прежде всего дело памяти. «Иди в пустыню и найдешь покой душе твоей», но где эта пустыня, если везде Содом? Это раньше, когда были живы подвижники благочестия, были оазисы сопротивления злу, а теперь мы все — либо заложники, либо вспоминающие, но тоже своего рода заложники своих воспоминаний.

Некто сказал, что для победившего чувственность остается сражаться лишь с воображением и памятью. Героиня Павленковой этого, к сожалению, не понимает. Ведь память о жертвах зла, вечная память не нуждается в рассказывании историй, надо учиться забывать зло, которое люди сделали нам и помнить сделанное ими добро. Но как научиться отличать зло от добра? Для этого нужна большая духовная работа, ее никто не сделает за нас. История уже прокляла убийц и палачей и возвеличила их жертв. И так будет всегда. Вечная память всем убиенным и пострадавшим во время теракта на Дубровке и всем замученным за правду. Вечная анафема их убийцам.

В октябре 2002 года, в Москве, на Дубровке произошёл теракт, унёсший сотни жизней. Те, кому удалось спастись, остались один на один со страшными воспоминаниями. После многолетнего затворничества в монастыре Наталья собирает жертв трагедии, чтобы провести вечер памяти. Они встречаются в зале Театрального центра, где семнадцать лет назад потрясающий воображение мюзикл «Норд Ост» обернулся настоящим кошмаром. Для Натальи становится делом принципа реконструировать события трёх октябрьских дней, когда она совершила роковую ошибку, перечеркнувшую всю ею дальнейшую жизнь.

Вообще, надо отметить, что жёсткое, бескомпромиссное, «неудобное» кино Ивана И. Твердовского сегодня выполняет особую миссию — находит на теле общества самые критические воспаления и изо всей силы давит на них. Борьба за право быть собой, принятие себя — с разной тональностью, но одинаково пронзительно эти мотивы звучат в его довольно сложной и многослойной «Зоологии», в запредельно реалистичном «Классе коррекции».

В «Конференции» режиссёр продолжает искать свой почерк и это ему не мешает задумываться о вопросах, которые, образно говоря, выпадают из ежедневной повестки. Пережить теракт на Дубровке, но при этом всё равно остаться вечным заложником — своих страхов, своего прошлого, неизжитых обид. Углубляясь в такие темы, Твердовский не забывает о главном — не щадить своего зрителя. Однако это уже не удары наотмашь, которые были характерны для его предыдущих работ.

В «Конференции» мы наблюдаем что-то вроде психологического террора, почти немого, идущего в сторону эдакой «визуальной пыточной». Немыслимо затянутый общий план, которым начинается фильм — уборщица пылесосит зал — уже практически сразу говорит о том, что режиссёр церемониться со зрителем не будет. Полудокументальное повествование, минимум диалогов, намеренно неидеальные (и этим особенно притягательные) крупные планы — представить какой-либо другой киноязык, когда речь идёт о жертвах страшной трагедии, вряд ли получится. По крайней мере, в системе координат Твердовского, об этом нельзя говорить иначе и почти с самого начала фильма ты соглашаешься на эти правила игры.

Чувствуется, что режиссёру недостаточно просто выйти за рамки, казалось бы, устоявшегося фестивального жанра. В своём исследовании он идёт дальше и берёт не просто истории участников событий, а сажает в кадр реальных бывших заложников. Артисты Филипп Авдеев и Роман Шмаков сыграли практически самих себя, чуть ли не впервые рассказав о том, что им пришлось пережить в те октябрьские дни.

На этом фоне актёрская работа Натальи Павленоковой (которую Твердовский снял во всех своих заметных картинах) позволяет излишне документальной «Конференции» оставаться всё-таки художественным фильмом. Страшным, беспощадным, наглядно показывающим, что для жертв этой трагедии время остановилось. Они навсегда остались там, в октябре 2002-го. Непрощённые кем-то, не простившие кого-то. В первую очередь — себя.

Что ужаснее — потерять своих близких или позволить собственным страхам разъесть свою жизнь до основания? Жестокий вопрос, на который больно искать ответ. Твердовский, как и любой тонкий художник, направляет его в толпу, а затем устраняется, говоря: «А теперь вам с этим жить». Вероятно, благодаря такой честности, фестивальная судьба картины не ограничится только «Лучшим сценарием» на «Кинотавре». «Конференция» вошла в лонг-лист «Золотого глобуса». А там глядишь, наши «львы» и «орлы» подоспеют. А «куропатки» — это для другой категории зрителей. О ней Твердовский уж точно не думал, снимая этот фильм.

8 из 10

Теракт на Дубровке 2002 год.

Театр, мюзикл и вдруг выстрелы. Зрители сначала не понимают — часть ли это представления: артисты пока танцуют, а музыка играет. С 23 по 26 октября террористы будут держать заложников, пока не пустят газ.

Иван Твердовский на фестивале «Послания к человеку» сказал, что эта тема для него очень близка, он из театральной семьи и знаком с актерами, занятыми в «Норд-осте.»

Фильм начинается со статичных планов. Две женщины (одна — монахиня) пытаются забронировать зал того самого театра на 26 октября (17 лет с момента трагедии), администратор (маленькая, но эффектная роль Яна Цапника) отказывает (нет свободных дней), но после соглашается выделить несколько часов во второй половине дня на мероприятие, которое по госту назвать «Вечером памяти» нельзя, пишите «Конференция».

Фильм снят за 23 дня, без господдержки, хотя именно таким и должно быть русское кино. Честным, немного абсурдным, без провокаций (не доросло еще до провокаций).

Для того, чтобы передать пережитый ужас, Твердовский использовал монологи (экранное время с порога заявило о линейности), а монологи — скользкая дорожка. Когда художник описывает травму, он без особого труда может перегнуть палку, манипулируя жёсткими деталями.

Монологи «Конференции» вынуждены искать баланс между искренностью и отстраненностью. Они обрамляют действие, дополняют его, а не душат. Большим успехом становится операторское решение. Оно помогает сосредоточится на том, как говорят актеры о трагедии.

«Конференция» получилась лаконичной, но вместительной. Маленький человек создан с любовью, но русская горечь заменила Бога. В конце концов, сколько можно бежать от самих себя? Это бег в известном протоптанном направлении. Чем дальше бежишь от себя, тем сильнее сам себя замыкаешь в капкан из себя самого.

9 из 10

В России сегодняшнего дня у народных масс к трагедиям вообще отношение неоднозначное. Из-за свойств загадочной русской души мы всё очень быстро забываем. А помнить надо. «Конференция» Ивана Твердовского, трудно в это поверить, является первым художественным фильмом посвященный одному из самым трагичных современных событий в России — захвату заложников на мюзикле «Норд-Ост». При этом речь идёт не о каком-то процедурном воплощении событий, хронологии или чем-то прямолинейном. Твердовский хочет взглянуть на те события с позиции сегодняшнего дня, как мы, современные россияне, к ним относимся и какие события извлекли. Конечно, теракт на Дубровке является скорее предлогом для исследования более общих тем, в том числе и страха, в котором перманентно находится наш с вами социум, и тем не менее, факт остается фактом: лента Твердовского является первым фильмом на эту тему и довольно тонким — в проекте не затрагиваются какие-либо провокационные или политические мотивы.

Твердовский пытается переосмыслить или просто, в конце концов, сформулировать нашу с вами вышеописанную черту. Российское общество предпочитает трагедии забыть, откреститься от них и через некоторое время память о них выливается или в фарс, или выглядит неуместно. По сюжету 17 лет спустя после «Норд-Оста» в Москву возвращается монахиня Наталья, всё это время бывшая в монастыре и служащая Богу. Она хочет устроить вечер памяти в том самом театральном центре. Но это, как, собственно, существование самой картины «Конференция», можно назвать лишь поводом: в Москве у монахини есть дочь и парализованный от инсульта муж, которые также были заложниками во время теракта.

Вероятно, сам факт появления фильма о тех печальных событиях показывает, что события 2002-го мы боимся до сих пор. Хотя бы потому, что один из сценарных ходов можно очень легко представить в современной России: экранный директор театрального центра не может дать разрешения провести вечер памяти, а только конференцию, что отражено в название. Почему? Вроде прямого запрета нет, более того, сценарий «Конференции» вообще не хочет касаться каких-либо общественно-политических сентенций с исконным вопросом «кто виноват?», но в глазах и жестах директора читается знакомое всем выражение: «Ну, Вы же понимаете…». На саму «конференцию» приходит мало людей, так что приходится сажать надувных манекенов, потому что… ну, Вы же понимаете. А в конце ещё и наглый охранник придёт и раздраженно попросит всех удалиться, потому что… ну, Вы же понимаете.

При этом «Конференция» сильна киноязыком. Символизм в работе Твердовского кричит отовсюду. Статичная камера позволяет добиться эффекта псевдокументальной хроники. Некоторые элементы добавлены нарочито: вроде блокировки дверей, долгого скатывания тележки (с весьма дискомфортным звуком); истории, которые рассказывают герои, являются рассказами очевидцев, да сами черные монашеские одеяния главной героини заставляют вспомнить плащи шахидок и подсознательно вызывают тревогу у современных россиян.

«Конференция» оказалась достаточно важной картиной для российского кино: это первая, но пока ещё не очень умелая попытка выйти на диалог со зрителем на темы по разным причинам табуированные. Иван Твердовский ставит «Конференцией» важные вопросы, однако различные, ставшие, наверное, каноническими у современных авторов, приемы вроде парализованного деда, дочки-алкоголички и определенной доли «чернухи», немного портят общее впечатление. «Конференция» прежде всего показывает, что не надо бояться говорить во времена, когда предпочитают молчать. Зал театрального центра на Дубровке в интерпретации Твердовского оказывается Чистилищем, причем, наверное, для всего современного российского общества. Ну, вы же понимаете. Или нет?

7 из 10

Молодой режиссер и сценарист Иван И. Твердовский для многих почти наверняка будет вписываться в рамки постановщиков, по версии г-на Кеосаяна, снимающих «о каких-то страдальческих метаниях на фоне скелета кита». Думающая же часть аудитории, в частности та, которая видела хотя бы его «Класс коррекции», понимает, насколько наше современное общество нуждается в таких вот ментальных пощечинах, дабы привести сознание в чувство. И если подобных приемов оказывается недостаточно, Твердовский переходит к более трагичным и глобальным темам, предлагая вместе с ним пройти сеанс мучительной психотерапии в мощной камерной драме «Конференция».

Главная героиня фильма, монахиня Наталья, арендует зал театрального центра на Дубровке, того самого, в котором боевики взяли в заложники актеров и зрителей мюзикла «Норд-Ост» в конце октября 2002 года. Выбрав в качестве обязательного определения мероприятия сухое и бесстрастное слово «конференция», Наталья собирает здесь оставшихся в живых жертв теракта, в число которых входила и она сама. Ведь спустя годы, не найдя утешения в монастырских стенах и полностью утратив связь с обозлившейся на неё по определенным причинам дочерью, Наталья хочет, чтобы травмированные люди проговорили вслух свои истории от начала и до конца, надеясь, что это поможет хоть как-то изжить страх и щемящую боль, оставшиеся где-то глубоко внутри.

То, что фильм Твердовского попадает в цель, становится понятно сразу — в самом деле, кто из людей старше 30 лет может себе честно признаться, что он часто вспоминает те страшные дни, за которыми в начале «нулевых» пристально следила вся страна? И пускай от просмотра не отпугивает пролонгированная, монотонная сцена уборки зрительного зала, в которой пылесос медленно, в течение нескольких минут скользит между черными рядами кресел. Этот своего рода эпиграф используется постановщиком не только, чтобы отсеять «лишних» людей (а «Конференция» — это стопроцентное кино не для всех и любители поплакать над слезовыжимающими историями и счастливыми объятиями в финале могут смело выключить фильм на первых же минутах), но и в качестве своего рода подготовки к грядущим событиям. И когда в помещение зала войдут люди, приготовьтесь не просто наблюдать за героями на экране, а слушать, слышать, чувствовать и переживать.

Кажется, ничего пугающего в кадре не происходит — просто неспешные, зачастую отстраненные воспоминания бывших заложников относительно того, что происходило в черные октябрьские дни 18 лет назад. Но Твердовский бесподобно владеет словом, композицией, лицами, атмосферой и, самое главное, восприятием на подсознательном уровне, чтобы оказать воздействие на аудиторию, готовую (и это самое важное условие для просмотра «Конференции») пройти сеанс этой кинотерапии. И если во время просмотра «Других «Алехандро Аменабара ощущалось, что вас физически окунули в Чистилище, то Твердовский добивается не меньшего эффекта, когда кажется, что живых людей на экране попросту нет. В самом деле, есть что-то неописуемо жуткое в гробовой тишине зрительного зала, нарушаемой лишь спокойными голосами изредка заговаривающих участников мероприятия и фоновым, басовым гулом работающей техники, где кресла заняты надувными манекенами, призванными дополнять картину происходящего и заставлять работать воображение на полную катушку.

Хотя никаких террористов в кадре, само собой, не будет, как и малейших политических выпадов, разжиганий ненависти и плясок на костях, этот образ с лихвой оживляет матушка Наталья (фантастическая актерская работа Натальи Павленковой), в своем черном одеянии больше похожей на шахидку и даже в сцене танца перед парализованным мужем под «Ночной разговор» Анны Герман она кажется воплощенной Смертью без косы в руках, явившейся в свой бывший дом, чтобы забрать чью-то жизнь. И пускай женщина хочет найти решение не только для всех присутствующих, но и для самой себя, её посыл ломает четвертую стену, проникая далеко за пределы экрана, призывая наше общество, с каждым годом все больше тяготеющее к эмоциональной холодности и смерти гуманизма, ни в коем случае не забывать о трагедиях, изживать их полностью без остатка, чтобы двигаться дальше, поскольку порой и без всяких терактов мы оказываемся жертвами страха и становимся друг для друга врагами, нечувствительными к чужой боли. А это уже ничем не отличает людей от тех самых надувных манекенов.

Спустя 17 лет после трагических событий теракта на Дубровке, ушедшая в монастырь Наталья внезапно возвращается, чтобы организовать мемориальный вечер. При подписании договора аренды концертного зала надо выбрать цель аренды зала и формальное наименование мероприятия: на выбор даны два-три формальных варианта («вечер памяти» вписывать нельзя, потому что «не положено»), одним из которых является «проведение конференции».

Рефлексия и реакция сквозь призму художественных произведений на любые трагические события — это вполне нормально и никак не «пляска на костях» или «спекуляция» на горе людей и неудобных темах. Нет, конечно, находится место и обратному, но чаще всего авторы вполне отдают себе отчет и в адеквате при переносе случившегося в художественное произведение. Но, как ни странно, почти все громкие и резонансные трагические события в истории современной России негласно упускаются из виду — тот же Беслан, или «Курск». Что говорить о захвате заложников в Москве в Театральном центре на Дубровке, где только по официальным данным погибло 130 человек-заложников (а не по официальным 174).

«Конференция» Ивана И. Твердовского, кажется, первый фильм, который открыто и очень громко заговорил о событиях октября 2002-го. При этом Твердовский умудрился деликатно обойти острые углы — в фильме ни разу не упоминается или дается оценка на действия властей и поиска виновных в количестве умерших при спасательной операции, это остается повисшим в воздухе вопросом, на который каждый сам даст себе ответ. Для погружение в атмосферу Твердовский выбирает эффект шоковой терапии, не реконструируя события визуально, а использует вербальные воспоминания «говорящих голов», происходящих здесь и сейчас. Дополняя эффект погружения и черными одеяниями героини, которая в монашеской рясе до степени смешения похожа на шахидку, и долгими какофоническими сценами, например спуск холодильника или открывающая сцена уборки театрального зала и даже двумя настоящими участниками тех событий — актёров Гоголь-центра Филиппа Авдеева и Романа Шмакова.

На самом деле это очень страшное кино, в котором, кажется, нет ничего страшного, кроме личных трагедий собирательного образа Натальи и воспоминаний нет. Но помимо сквозящего дискомфорта неудобной темы и экстраполяции в сознание — «а если бы там оказался я», фильм подымает очень важный вопрос — как и каким образом надо осмыслять и, главное, переосмыслять случившееся, которое и не вернуть, и не забыть, но что-то да делать с этим ПТС надо.

Хоть в параллельной независимой секции Венецианского кинофестиваля «Дни Венеции» (Giornate degli Autori), где прошла премьера, и нет официальных «раннер-апов» (те вторых и третьих мест) жюри главной награды за режиссуру, присудившее ее «Китобою» Филиппа Юрьева, отметило, что фильм Ивана И. Твердовского был в тройке претендентов.

Есть в истории события, после которых может пройти много времени, но из памяти их стереть невозможно. Таким событием является Великая Отечественная война, таким событием остается печально известный Теракт на Дубровке, который в народе больше известен как «Норд-Ост». Тогда в период с 23 по 26 октября 2002 года группа вооруженных боевиков взяла в заложники более 900 человек, которых насильственно удерживала в здании Театрального центра на Дубровке. В ходе контртеррористической операции все боевики были ликвидированы, но и среди заложников погибли по разным оценкам от 130 до 174 человек. Понятное дело, эти события оставили неизгладимый отпечаток на судьбах многих людей. Помнят ли они от тех трех кошмарных днях, либо предпочли забыть? Этот вопрос проходит лейтмотивом в психологической драме Ивана Твердовского «Конференция».

Синопсис Прошло семнадцать лет с тех пор, как Наталья потеряла сына во время захвата заложников в театральном центре на Дубровке. Сама она едва ли оправилась от пережитого шока, посвятив последующие годы служению Господу в женском монастыре. Однако даже спустя годы она по-прежнему не может отделаться от чувства вины перед близкими, прежде всего, перед своей дочерью, тоже одной из выживших. И вот Наталья решает организовать в том самом центре поминальный вечер, чтобы по рассказам очевидцев восстановить события тех трех дней и понять, где же она совершила ту ошибку, которую не может ей простить ни дочь, ни она сама.

Игра актёров Фильмам Ивана Твердовского присущ реализм, который проявляется в актерской игре. Иногда может складываться впечатление, что всё происходящее на экране — это чистой воды импровизация. У актеров может быть невнятная речь, они могут не договаривать фразы или вообще быть какими-то отрешенными от реальности. Но это одна из составляющих частей психологизма киноленты. Так, главная героиня Наташа в исполнении Натальи Павленковой — это женщина с очень непростой судьбой, пережившая такую тяжелую душевную и духовную травму, что для нее единственным способом обрести покой стало уединение с Богом. Однако не покидающий страх заставляет заново пережить те мучительные часы и вернуться к прежнему состоянию, от которого она так долго бежала. Также я бы отметил исполнение Ольги Лапшиной в роли подруги Наташи Светы, которая тоже потеряла всю свою семью во время теракта, но при этом вроде как сумела сохранить трезвую голову и ясный ум, за которыми, на самом деле, скрываются безудержный страх и боль от невосполнимой утраты.

Режиссура Иван И. Твердовский снял классический вариант психологической драмы, в которой исследуются судьбы людей, переживших события «Норд-Оста». Здесь отсутствуют сцены или флэшбеки с захватом заложников. Вся картина происходивших событий восстанавливается лишь по рассказам участников вечера, каждый из которых по-своему делится воспоминаниями. Кто-то сквозь слезы, кто-то с улыбкой на лице, кто-то с грустным выражением лица, но без лишних эмоций. Так мы видим, что каждый из участников по-своему пережил горе: кто-то оправился и живет дальше, а кто-то, как Наталья, продолжает держать эту боль в себе, боясь, что избавившись от нее, будут забыты все те, включая ее сына, кто не пережил те события. Особенно примечательны отдельно взятые сцены, где крупным планом показывается зал и лишь небольшое число участников, изъявивших желание принять участие в поминальном вечере. Это заставляет задуматься над тем, как такие события забываются даже теми, кто их пережил лично.

Сценарий По сюжету фильма монахиня Наташа получает благословение настоятеля монастыря на организацию вечера в память о событиях 17-летней давности (действие происходит в 2019 году), когда группа вооруженных боевиков захватила более 900 человек в театральном центре на Дубровке. Сама Наташа была одной из заложниц, потеряла сына и, не сумев оправиться от горя, ушла в монастырь, оставив дочь и мужа в Москве. Все эти годы она жила в совершенно ином мире, хотя по-прежнему не смогла избавиться от воспоминаний тех трагических дней. Да и сложно восстановить отношения с дочерью, которая люто ненавидит мать и сама не может нормально общаться с окружающими. В итоге героиня приезжает в Москву и арендует тот самый зал в том самом театральном центре, куда приглашает бывших заложников. При оформлении договора глава центра просит указать в графе «Конференция», т. к. только с такой формулировкой документ будет иметь официальную силу. Отсюда название фильма.

Во время «конференции» собирается ничтожно малое число гостей, с которыми Наташа восстанавливает события тех трех дней. Здесь вспоминаются, как начался захват заложников, как их разделили на отдельные группы, как в здание центра проникла Ольга Романова, которую боевики позже расстреляли, как сбежали две заложницы, как пошла первая кровь. Кажется, что слушая рассказы, Наташа пытается не просто восстановить события, но найти, где же она оступилась. А «оступилась» она лишь на том, что просто взяла и выжила.

Итог «Конференция» — это сложное кино. Зритель может ожидать документальное восстановление событий, фактов, какого-то политического подтекста. Но для Ивана И. Твердовского это не важно. Важно то, как события «Норд-Оста» отразились на людях, кто помнит о пережитом, но продолжает смотреть в будущее, а кто живет прошлым, отказывается отпускать его. Так, главная героиня Наташа отказывается отпускать прошлое, даже если оно причиняет ей массу боли, просто потому, что ей кажется, что, только цепляясь за эту боль, можно не допустить повторения этих событий в будущем. А эта идея заставляет задуматься.

Ивану Твердовскому всего 31 год, а он уже является режиссером четырех картин — фильмов, каждый из которых представляет из себя пласт номинаций на различных кинофестивалях. Все эти картины не похожи друга на друга и они никак не перекликаются между собой. Но, надо отметить, что во всех картинах Твердовского есть одна, неизменная черта — все они говорят о проблемах которые скрыты от большинства. И, обязательно во всех своих работах Твердовский находит выход для своих героев, и пожалуй, это еще одна черта которая может отличить молодого российского режиссера в нашей стране. Прошлые 3 картины режиссера являлись в большей степени лестницей для его карьеры, он постоянно пытался использовать что-то новое: от сценарных ходов до операторской съемки. Но, все это были лишь шаги, а теперь мы имеем «Конференцию» — четвертую картину Твердовского, и пожалуй один из главных отечественных фильмов этого года.

Во-первых, стоит сказать, что «Конференция» затрагивает события теракта произошедшего в Москве на Дубровке 23 октября 2002 года во время мюзикла «Норд-Ост». Тогда в ходе теракта по официальным данным погибло 130 людей, но вероятнее всего, погибших было намного больше. Возвращаясь к картине, надо сказать, что события на Дубровке являются здесь лишь фоном для основного сюжета. Во-вторых, «Конференция» рассказывает о судьбе женщины по имени Наталья. Наташа является монахиней при храме, куда она ушла по своей воле после случившихся событий на Дубровке. Дочь Наташи — Галя, единственный родной человек по крови, отвернулась от матери и всячески старается жить в настоящем пытаясь забыть прошлое. Муж Наташи парализован, а подруга — Света, изо всех сил старается оказать поддержку. Все эти люди имеют тесную связь с теми событиями. Казалось бы, прошло столько лет с момента теракта, но как мы убеждаемся, формулировка «время лечит» — не работает. Даже наоборот, страх будто бы все больше и больше съедает этих героев.

Открывается картина с небольшой сцены снятой одним планом. Сцена эта очень простая: пустые ряды, разбросанный попкорн, мусор лежащий на полу и женщина — уборщица, которая при помощи пылесоса жадно всасывает все то, что оставили после себя люди. Эта сцена, которая и открывает фильм, предполагает за собой метафору о том, как память стирается, а место так и остается быть местом. Каждая песчинка исчезнет, все крошки будут сметены, а история будет запечатлена в виде пятен, которые уже ничем не сотрешь с пола. Эта сцена выступает как эпиграф, и никакого спойлера здесь нет, лишь один из основных посылов, который несет в себе «Конференция». На сегодняшний день на Дубровке, на месте того самого театрального центра, располагается цирк поющих фонтанов. О памяти того страшного события говорит лишь памятник и мемориал возле центра — это все. Теперь там цирк: клоуны и артисты. Пылесос из так называемого эпиграфа засосал в себя те страшные дни теракта. Историю можно забыть, но это не значит, что воспоминания людей уйдут в прошлое.

В своей картине Твердовский показывает именно тех людей, которые стали заложниками собственных воспоминаний. Все они остались наедине со своим страхом. Даже поминальный вечер просто так не устроить, а если и устроишь, то только под пунктом «конференция». И именно конференция в том самом зале становится главной вершиной фильма. Все это собрание состоит из коротких рассказов людей, которые вспоминают детали происходивших событий в театральном центре. Здесь нет какого-то документального видеоряда, лишь разговоры, и зритель, смотря это кино, волей неволей мысленно рисует у себя в голове не просто картину тех дней, а порождает у себя ощущение того страха, который испытывали заложники в тот период. Удушающий красный цвет сидений, черные маски террористов, звук выстрелов бьющий по ушам, незнание того, что будет дальше — все эти детали порождают нечеловеческий страх. Страх, который не высосать из головы пылесосом. Этот страх неизлечим, и каждый его переживает по-своему.

И это хорошо демонстрирует сцена в зале, на той самой конференции, на которую Наталья смогла пригласить несколько человек. Людей мало, но они пришли — каждый со своим пережитым прошлым. Все они по-разному чувствуют, каждый по-своему испытывает страх и большинство из них смирилось с тем, что было, лишь одна Наталья остается в погребальне собственного страха. Она стала вечным заложником.

Каждый утешает эту боль как может, но лекарства от нее не существует. Наталья — ушла в монастырь, а дочка — Галя, пьет и заглушает тревогу неутешно затухающими сигаретами. В эти образы Твердовский заключает не просто мать и дочь, но и всех тех, кто стал жертвой теракта. Смерть может обойти стороной, но чувство страха с тобой будет жить всю жизнь, ты — это уже не ты. В тебе постоянно будет сидеть то, что будет тебя душить, сжимать в тиски — об это и говорит «Конференция».

«Я состою из страха» — говорит героиня Натальи, и пожалуй, это главная фраза всей картины. Все эти люди обшиты нитками страха — нитками, которые нельзя развязать. Но еще страшнее то, когда этот страх в тебе затвердевает, когда о событиях той же Дубровки забывают все: люди, власть. В итоге человек остается наедине со своим прошлым. Страшным прошлым.

«Конференция» — прежде всего, кино о тех, кто страдает посттравматическим синдромом. Расстройство, которому в современно мире не придают должного внимания приписывая его к легкой или временной депрессии. Вновь Твердовский берет за тему то, что скрыто от большинства. И надо признать, что драматургия в этой картине работает на высшем уровне, а после просмотра возникает чувство удушья. Ты вместе, рука об руку проходишь этот путь с Наташей, а по окончанию фильма, ты понимаешь что возвращаешься в свой прежний мир, и в то же время осознаешь, что Наталья, и все заложники теракта, навсегда останутся в том мире страха и боли. А в их глазах постоянно будут возникать образы их родных и близких, которых они потеряли.

На мой взгляд, «Конференцию» можно считать главным отечественным фильмом этого года, а учитывая то, что никто из государственных организаций фильму не выделил денег на производство, Ивану Твердовскому хочется сказать лишь спасибо за такую откровенную картину. Человеческое спасибо.

9 из 10