Удар (2014)

I`ll do it alone, that`s how it must be

I can`t be right for somebody else if I`m not right for me.

I`ve gotta be free, I`ve gotta be free

Daring to try, to do it or die I`ve gotta be me.

Вторая работа постановщика Ника Роуланда и его первый фильм, остановившийся в шаге от получения BAFTA, благодаря картине Майкла Лэннокса «Бугалу и Грэм», повествующей о родительской любви, двух братьях и ИРА. «Пощечина» разительно отличается от образцов современной кинематографии короткого метра цельностью авторского замысла, полной структурированностью повествования в соответствии с композиционными канонами (что, как известно, редкость для данного формата) и абсолютным отсутствием стремления к эффектности и броскости (за счет которых многие произведения короткие фильмы привлекают зрителя), сведенных исключительно к ярким промо в виде арт-работ в лиловых тонах от дизайнера Милана Абдана.

Мистер Роуланд своей дебютной работой «Танцуя в пепле» доказал не только профессиональные умения ремесленника от кинематографа, но и проявил способности мыслителя и поэта. Рассуждения о варварстве и цивилизации, соотношении возвышенности искусства и ужаса смерти были облечены в форму зарисовки о Второй Мировой, увиденной глазами еврейской танцовщицы, находящейся в шаге от гибели. «Пощечина» же становится следующей ступенью творческого роста, где разговор со зрителем ведется исключительно на языке образов, а тема становления и осознания собственного Я, ставшая почти общим местом современной культуры, раскрывается с позиций крайне неожиданных и, как следствие, не всегда комфортных ожиданиям публики.

Сюжет «Пощечины» прост донельзя: юноша Коннор хорош собой, преуспевающ в сфере образования и физической культуры, то есть перспективен с точки зрения общества во всех отношениях, но вот незадача — свободное время боксер Коннор предпочитает проводить, облачая свое мускулистое тело в платья, и делать вечерний макияж. Если следовать привычной логике фильмов о гомосексуальности, то наш герой должен был бы «выйти из шкафа» что, так или иначе, привело бы к хэппи-энду (даже если бы фактически картина закончилась трагедией, но зритель должен был бы быть счастлив от понимания важности факта coming out). Но «Пощечина» иллюстрирует неудобный аспект гордости за собственное Я, состоящий в том, что борьба за право быть собой происходит не только между индивидом и социумом, но и разворачивается внутри самого человека, проявляясь как ненависть, направленная в первую очередь на себя.

Пока Ксавье Долан и прочие авторы, говорящие о Любви с большой буквы, предлагают философию, укладывающуюся в формулу «скажи и будь счастлив», Ник Роуланд показывает, что сказать легко, а вот отрефлексировать собственное Я и его особенности архисложно. Аксиома «It’s ok to be gay» в рамках «Пощечины» является не более чем слоганом с футболки, потому что Коннор пусть и прекрасен с подведенными глазами (и тут нельзя не отдать должное кастинг-директору, выбравшему блондина Джо Коула одинаково привлекательного как в образе брутального спортсмена, так и в образе а-ля Лиз Тейлор из сегмента «Отель» известного телесериала Райана Мерфи), но это со стороны наблюдателя, а сам же герой находится как в шаге от заявления о том, что для него более волнующи мужчины, нежели женщины, так и от того, чтобы бросить на канаты ринга противника, которым в этом матче выступает он сам.

«Пощечину» важно посмотреть любому зрителю, готовому признать, что, как правило, кинематографическое видение условного Харви Милка крайне упрощено и примитивизировано. Буквально каждой сценой Ник Роуланд рьяно доказывает положение об ужасе ситуации Коннора, не соответствующего стандартам ортодоксально настроенных граждан, когда одним из них при этом выступает сам Коннор. Страх, унижение и ненависть сливаются в симфонию страданий, состоящую не из предельно драматизированных, идеализированных сцен из жизни, как это бывает в стандартном gay movie, а в этюдах мимолетных и ненавязчивых, вроде животного страха перед тем, что кто-то может подумать о тебе не то, или публичного осмеяния со стороны таких, вчера еще благодушных соседей и друзей. Режиссер выполняет здесь высшую кинематографическую миссию, работая не с абстрактными художественными героями, а давая звонкую пощечину посетителю кинотеатра, заставляя его почувствовать максимальное неудобство как за поведение героя, так и обратиться к тем или иными чертам своего характера и представлениям о истинном и ложном.

Отдельно стоит отметить визуальный аспект творений Ника Роуланда, пусть и не снискавшего широкой известности (да и, судя по выбираемым проектам, отнюдь не ищущим славы), но по форме ориентирующемся именно на мир Большого Кино, а не на клиповые зарисовки, заместившие в лексиконе массовой культурой категорию короткометражного кино. В то время как подавляющее большинство режиссеров, актеров и сценаристов воспринимают короткометражный формат в качестве некого базиса для дальнейшей карьеры, или же своеобразной виньетки и необязательного дополнения к резюме, постановщик «Пощечины» пусть и использует соотношение 2,35:1, превращающее, при правильно подобранном операторе, картинку в подобие скана из модного журнала, но вместе с тем Роуланд полностью лишен того характерного нарочитого стремления превратить фильм набор красивых кадров, представить недосказанность в качестве смысла и цели. «Пощечина», безусловно, картина эстетская, которую можно поделить на кадры и составить из них прекрасный коллаж или же использовать в качестве постеров, украшающих интерьер. Но вся совокупность ее великолепия в виде пастельных тонов сумерек, обнаженной груди главного героя и его пухлых губ, красочной палитры диско зала и мощи схватки на ринге, не только не способна затмить философского подтекста, но и используется исключительно для его репрезентации.

Некоторым образом история от британского режиссера очень старомодна и в своем откровении эротизма предельно целомудренна, но вместе с тем «Пощечина» выполнена без стеснения — главным героем нужно любоваться, а не воспринимать его алую помаду и ультрачерные стрелки как китч. Роуланд заставляет восхищаться не только миловидным центральным персонажем, но и своими режиссерскими умениями, образно и ненавязчиво, без акцентов, но точно и емко высмеивая не только погоню за простотой в понимании человеческой натуры, но и всех тех, кто устанавливает «нормы» и, тем самым, издевается над окружающими людьми, признавая их «неполноценными».

Белокурый Коннор твердой рукой подводит глаза, и столь же твердой рукой, не снимая платья, учит уважению троих гомофобов, забредших к нему во двор. Ведь принадлежность к мужскому началу определяется отнюдь не первичной физиологией (вам доводилось видеть красивого гомофоба а-ля Аполлон?) и сексуальными предпочтениями. Причудливый микс внутренней борьбы и декоративной косметики — такие очертания обретает гуманизм в «Пощечине». И, надо сказать, это стоит увидеть как интересующимся талантливыми режиссерами, сознательно отходящими от дешевых приемов популярного (в дурном смысле этого слова) кино, так и тем, кто подозревает, что единственный благородный герой, для которого все было «просто», сражался под стенами Трои и носил имя Гектор.