#Крымнаш (2014)

Именно эту фразу из известного советского фильма я вспомнил при просмотре короткометражки. Как вы помните, роботы хотели сделать юных космонавтов счастливыми, что правда были некоторые побочные эффекты — исчезали чувства совести, сострадания любви и т. д. И космонавты не хотели проходить эту процедуру.

А вот люди запечатленные на видео с удовольствием стали счастливыми. Нажать на кнопку «счастье» и не думать о последствиях — их выбор. Для них прогулка по Крыму — это возвращение в свою молодость, в СССР. Именно кадры хроник позднего СССР очень похожи на то, что мы видим на экране. И люди находящиеся в кадре — именно советские люди.

Однако есть у этой короткометражки и большой минус — большая часть людей, посмотревших ее, воспримет только первый поверхностный слой и решит, что это фильм о возвращении Крыма.

О фильме #Крымнаш ходили слухи. Слухи были ужасны. Говорили, что фильм против воссоединения. Значит, «Крым не наш». Говорили, что поэтому его сняли с показа. Он должен был быть показан единственный раз в программе Петра Шепотинника «Восемь 1\2 фильмов». И этот единственный «показ» назывался «закрытый показ». Билеты на него не продавались. Билеты распространялись только бесплатные. Достать их могли далеко не все.

Но в назначенное время мы, аккредитованные критики и журналисты, собрались у кинозала. Тогда прошел самый ужасный слушок: «Пускать будут только по билетам». По аккредитации не будут пускать. Все были в ужасе. Но я то не переживал, потому что заранее запасся драгоценным билетом. И был готов защищать и отстаивать наш Крым во что бы то ни стало.

Наконец, все слухи развеялись, и всех запустили в зал, среди нас затесалась и съемочная группа фильма, и сам Сигарев. Его автор.

Предваряя фильм Сигарев сказал, что фильм снят прошлым летом, в Крыму, любительской камерой, кем-то из русских туристов. В этой группе оказалась и его мама, она то и привезла домой этот фильм. Сигареву фильм так понравился, что он решил его доделать. Перемонтировать, подложить музыку. А во всем остальном фильм остался таким, каким был. И длительность его всего-то 15 минут. Я был несказанно удивлен, с какой теплотой Сигарев рассказывал о своей маме, которая, оказывается, смотрит все его фильмы. И не по одному разу. Делает ему замечания, которые он принимает и не принимает… И у такого страшного человека, который снимает беспросветно чернушные фильмы, полные матерщины и грязи, есть мама… Удивительно.

И вот, наконец, сам фильм. С первых же кадров, скажу честно, захватывает дыхание. На полянку реликтового парка робко выходят пожилые люди в разношерстной, спортивной одежде. Отдыхающие. И по их виду, по их повадкам, сразу понимаешь, что это наши люди. Свои в доску. Хотя они самого что ни на есть обывательского вида. Но родные.

Это чувство общности с людьми на экране возникает неожиданно, необъяснимо, и всеохватывающе. Сначала показывается один старенький человек, потом их становится все больше, они осваивают поляну активнее, рассматривают деревья смелее. И потом даже прикасаются к одному стволу. Самому толстому. Гладят его. И кто-то даже доверчиво трется спиной.

Мы не слышим их речи, их разговоров, но по неуловимым признакам, понимаем, что они говорят на русском, и ни на каком ином и говорить им невозможно. И тогда мы слышим фонограмму известной песни.

«А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму».

И хохот пробегает по залу. Мы понимаем, что эти слова приобрели совсем иной смысл. Они поются от лица нашего родного полуострова. Хочется привести целиком этот и так всем известный, но теперь наполненный уже совсем с другим смыслом, текст Михаила Ножкина.

Мы так давно, мы так давно не отдыхали

Нам было просто не до отдыха с тобой

Мы пол-Европы по пластунски пропахали

А завтра снова, наконец последний бой

Ещё немного, ещё чуть-чуть

Последний бой он трудный самый

А я в Россию домой хочу

Я так давно не видел маму

Четвёртый год нам нет житья от этих фрицев

Четвёртый год солёный пот и кровь рекой

А мне б в девчоночку хорошую влюбиться

А мне б до Родины дотронуться рукой

Ещё немного, ещё чуть-чуть

Последний бой он трудный самый

А я в Россию домой хочу

Я так давно не видел маму

Последний раз сойдёмся завтра в рукопашной

Последний раз России можем послужить

А за неё и умереть совсем не страшно

Хоть каждый всё-таки старается дожить

Ещё немного, ещё чуть-чуть

Последний бой он трудный самый

А я в Россию домой хочу

Я так давно не видел маму.

Эта песня будет ненавязчиво повторяться на протяжении всего короткого фильма. И постоянно она будет сопровождаться радостным оживлением зала. Собственно, в этом и заключается режиссура. Хорошо известное показать заново, с неожиданной стороны, и раскрыть в нем новый, неизвестный смысл.

Оператор снимает полностью всю экскурсию этой группы отдыхающих. Всего три плана, в них укладывается весь фильм. Вот они плывут на катере. Смотрят в иллюминаторы. Оператор по очереди подходит к каждому, запечатлевает лица, и просит выразить свои впечатления одним хорошо известным жестом — поднять большой палец. И все этот жест чистосердечно и простодушно повторяют. И мы видим, что они совсем не лицемерят, поднимая палец. А как бы голосуют. «Крым наш»!!! Потом эта же группа поднимается куда-то на фуникулере. И неутомимый видеолюбитель снимет всех по очереди кто едет на гору. И когда они благополучно сходят, приветствует их. Они отвечают, улыбаются, и смотрят в объектив. Ну, и последний, самый короткий кадр. Группу ждет дегустационный зал… и в пластмассовых стаканчиках уже что-то мелко налито. Жирная точка. Вот и весь фильм. Не сказано ни одного слова. Но все понятно. Солнце, море, горы и вино…

После такого фильма, Василию Сигареву отпускаю всего «чернушные» грехи. Вольные и невольные.

Мы выходили и показывали друг другу большие пальцы. Крым то наш! Волшебная режиссура, минимальными средствами сказано так много.