Бенвенуто Челлини (2014)

Французский композитор Гектор Берлиоз — один из величайших музыкальных творцов в истории. Ведя многолетнюю творческую полемику с Вагнером, Берлиоз уверенно утвердил собственный, неповторимый стиль и новаторскую, во многом экспериментальную мелодическую эстетику.

Оперное наследие композитора ограничено лишь тремя произведениями, каждое из которых стало выдающимся достижением жанра. «Бенвенуто Челлини» — дебютная работа Берлиоза в качестве оперного композитора. И тематика этого блестящего эмпирея французского романтизма отчасти созвучна неоднозначной натуре самого автора, его личной трактовке образа творца и его конфликта с обществом. Эта идея обрела оригинальное воплощение благодаря реальной исторической фигуре главного героя оперы — прославленного итальянского скульптора и ювелира эпохи Возрождения Бенвенуто Челлини — личности гениальной, авантюристичной, отважной и даже отчаянной.

Истинное дитя Ренессанса, Челлини, обладая поистине универсальной одаренностью, проявил свои таланты и в качестве умелого писателя, составив захватывающие мемуары. Один из центральных эпизодов творческого пути Челлини — создание всемирно известной статуи Персея — и послужило сюжетной основой либретто. Вольная трактовка реальных событий преобразила драматургическую палитру литературного первоисточника, изменив и географический, и семантический, и эмоциональный антураж, однако сохранив лихую удаль и бесстрашную находчивость гения, сознающего свою уникальность.

Несмотря на все неоспоримые достоинства оперы, это произведение, как и все творения Берлиоза, не пользуется репертуарной востребованностью ввиду невероятной сложности исполнения. Легендарный французский тенор Жильбер Дюпре — первый интерпретатор партии Челлини — попросту ненавидел эту роль.

Если в Европе это произведение периодически презентовалось на сцене, то в Лондоне Челлини ни разу не исполнялся в полноценном спектакле. Лишь в 2014 году Английская национальная опера (АНО) избрала колоссальное пространство лондонского Колизея для представления этого шедевра. Столь амбициозный проект требовал нетривиального воплощения и для столь значимой задачи был приглашен знаменитый кино-режиссер Терри Гиллиам, дебютировавший в статусе оперного постановщика на сцене АНО в 2012 году, оформив другое творение Берлиоза — драматическую легенду «Осуждение Фауста».

Приравнивая ренессансную атмосферу к вихрю вакхической разнузданности и приправляя ее поистине античным апломбом, Гиллиам создает яркую, сочную, фривольную атмосферу, пульсирующую невероятной энергией и исполненную пикантного задора. Невероятно динамичное оперное действо оформлено в водевильной эстетике с элементами стиля бидермайер 1840-х годов.

Пестрая драматургия либретто, лишенная аутентичного ренессансного антуража, благодаря Гиллиаму обрела беспроигрышный комический блеск и карнавальную ритмику, органично визуализирующую идейный посыл и сам мелодический почерк произведения.

В первом акте Берлиоз, действуя в галопирующем темпе, искусно и непринужденно сплетая искрящиеся дивной красотой мелодии, обрушивает на слушателя россыпь ключевых сюжетных коллизий: Челлини, влюбленный в дочь папского казначея Бальдуччи Терезу, пытаясь воспрепятствовать браку возлюбленной с ненавистным ей Фьерамоской, намерен уехать с ней из карнавального Рима. Решающий момент побега настает и Берлиоз вводит невероятно изобретательную по мелодике и драматургии сцену пантомимы — уличного выступления артистов, развлекающих горожан. И эта сцена позволяет Гиллиаму проявить все свое остроумие и циничную насмешливость. Челлини закалывает Помпео, сопровождавшего Фьеромоску. Скульптор вынужден бежать.

Во втором акте, преодолев множество препятствий, Челлини выполняет папский заказ на изготовление статуи Персея и получает в награду руку Терезы.

Главной декоративной доминантой сценографии Гиллиам избирает колоссальную голову Персея, сияющую яркой позолотой даже в приглушенном свете. Этот монументальный символ ассоциируется с самим Челлини, служа воплощением творческого триумфа гения. Для создания наглядного акцента Гиллиам окружает эту яркую деталь неприметным, нейтрально лаконичным убранством сцены, выполненным в темных, монохромных тонах.

Основную эстетическую функцию выполняют эклектичные костюмы персонажей. Образ Челлини — ядреная смесь маргинальности и богемного шика — буйная шевелюра и солидная борода в стилистике 1880-х, клетчатые брюки времен премьеры самой оперы и простая холщовая веревка, которой непринужденно подпоясывается скульптор. Представляя зрителю главного героя, Гиллиам облачает Челлини в роскошное алое кимоно, расшитое золотом, столь популярное у декадентской богемы эпохи Модерна.

Тереза, с роскошными белокурыми кудрями, роднящими ее с дорогой куклой, — изящная комбинация кокетства и невинности. Простое серое платье чопорно и сдержанно, однако это лишь иллюзия. В первой же сцене Тереза, готовясь ко сну, разоблачается, демонстрируя соблазнительную прозрачность подъюбника, доказывает, что под видимой скромностью скрыта решительная чувственность. Пуританский дух, царящий в доме папского казначея, воплощают карикатурные фигуры целой своры горничных, одетых на манер монахинь.

Затянутые в черные, строгие сюртуки Бальдуччи и Фьерамоска увенчаны гипертрофированно огромными вихрами, завитыми по образцу 1840-х. Особенно усердно взбиты волосы Фьерамоски, что придает ему комичную фатоватость.

Образ понтифика отмечен откровенной сатиричностью — он похож на ритуальную статую католического шествия — практически недвижный, опутанный золоченным парчовым коконом, увенчанный париком в стиле Людовика XIV.

Насыщенная драматургия взаимоотношений персонажей детально продумана и мастерски обыграна в забавных мизансценах, наглядно демонстрирующих все богатство эмоционального спектра героев.

Солидный эффект, оказываемый столь самобытным сценическим воплощением, способен сместить ракурс зрительского внимания с вокального на визуальный компонент спектакля. Для преодоления мощи сценической магии Гиллиама требовались поистине блистательные певцы. И АНО удалось пригласить действительно выдающихся певцов, способных совладать с колоссальными нагрузками и техническим коварством музыки Берлиоза. АНО практикует традицию англоязычности своих спектаклей и дополнительным требованием к солистам была безупречная английская дикция.

В титульной партии — великолепный американский тенор Майкл Спайрз, дебютировавший в сложнейшей роли Челлини, которая покорно покорилась мастерству американца. Техническая безупречность певца, невероятная музыкальность и эталонное чувство исполнительского стиля Берлиоза снискали ему славу лучшего современного интерпретатора музыки этого композитора и одного из выдающихся знатоков французской романтической оперы. Спайрз блистал в произведениях Берлиоза на лучших мировых оперных и концертных площадках. И его благородный, яркий, невероятно красивый голос стал безоговорочным триумфатором этого спектакля. Образцовая кантилена, совершенные легато, чуждость даже намеку на скандирование, никакого форсирования, ослепительные верхние до, которыми изобилует партия, чувственность и лиричность — вокальное совершенство Спайрз совмещает с беспроигрышным сценическим обаянием и органичным драматургическим перевоплощением. И хотя лирический по фактуре голос американца проявил признаки усталости на финальном отрезке этого беспрецедентного по сложности и протяженности вокального марафона, ему действительно удалось стать центральным украшением спектакля.

Возлюбленная Челлини Тереза в исполнении американки Корин Уинтерс, миловидной обладательницы прелестного лирического сопрано. Певица стала достойной партнершей Спайрза, неплохо исполнив прихотливую партию, щедро украшенную затейливым колоратурным орнаментом.

Английский бас украинского происхождения Павло Гунька в образе Бальдучии разочаровывает легковесным звуком и монотонностью, противоречащей этой характерной комической партии.

Американский баритон Николас Паллесон в образе Фьерамоски явил практически теноровое звучание, без баритональной тонировки. Высокая подвижность, требующаяся для этой роли, и весьма высокая тесситура создали для певца ряд сложностей.

Ямаец Уиллард Уайт в партии понтифика порадовал роскошно резонирующим, сочным звучанием своего многоопытного баса и достойной техникой.

Дирижирование Эдварда Гарднера отмечено солидностью и цельностью.

Пожалуй, это лучшая видео-версия Челлини. Посоперничать с ней может лишь вариант датской оперы, участвовавшей в ко-продукции с АНО с Джоном Озборном — Челлини.