Ангелы революции (2014)

Итак, фильм Алексея Федорченко «Ангелы революции». На мой взгляд, и фильм и автор — одни из самых недооцененных единиц в российском кинематографе.

Смотрите этот фильм, если вас привлекают:

• Абсурдистский стиль и магический реализм. В данном случае — магический соцреализм.

• Эстетизм и поэтика кадра. Планы художественно красивы.

• Атмосфера языческого Севера, пропитанного мифологией и тайной.

• Судьба русского авангарда в искусстве.

• Остросюжетные истории. В фильме, не смотря на нелинейный психоделичный сценарий, будут и сюжетные твисты, и убийства, и месть, и возмездие. Все на месте, смотреть интересно.

• Художественные пересказы известных событий. В данном случае речь пойдет о Казымском восстании. Это когда советское правительство пришло к северным народам России отучивать от язычества, надаривать статуэтки Ленина, отмывать их, вместо забирать рыбу взамен на облигации и заставлять учить азбуку. И что из этого вышло.

• Если вы видели остальные фильмы Алексея Федорченко и они вам понравились. В его фильмах всегда много сказочности, мистической атмосферы и какой-то особенно нежной трагедии.

• Странные диалоги героев, с высокопарными оборотами и неизменной таинственностью. люди искусства, как никак.

Короче, фильм классный. О состоит как бы из метафоричных и сказочных скетчей-сцен, которые все вместе составляют одну сюжетную фигуру, оригинальную и интересную. У фильма есть своя идея, своя душа и своя позиция, а ещё — шикарный кастинг. Вы посмотрите на эти лица.

8 из 10

Даже по прошествии ста лет мы до сих неоднозначно относимся к событиям Октябрьской революции и последующим кровопролитным установлением советской власти. Важно понимать и помнить, что этот процесс не был одномоментным, а занял длительный период времени. Дабы привить любовь к новому порядку, фактически осуществлялась намеренная попытка ликвидировать традиции и культуры, населявших страну народов. Конечно, такая политика не могла не привести к ответной реакции, как, например, печально известное Казымское восстание, интерпретация событий которого нашла свое отражение в авангардной исторической драме «Ангелы революции».

Синопсис Во время визита в нарком по делам национальностей бывшей революционерке Полине Шнайдер руководство поручает задание посветить живущих в Казыме хантов и ненцев в идеи советской России. Себе в помощь Полина берет друзей по интересам, которые, как и она, свято верили в дело революции. Но прибыв на место одухотворенные верой в собственные идеалы герои не находят должного ответа от местных жителей.

Фильм отличается весьма необычной, но любопытной игрой актёров. Прежде всего, хотелось бы отметить психоделическую игру Дарьи Екамасовой в роли Полины, чья бурлящая от желания скорейших перемен натура превратила ее в ярого бойца революции, слепо верящей в недостижимые мечты.

Те, кто хотя бы отдаленно знаком с художественным стилем режиссера Алексея Федорченка, осознают, что он является классическим представителем артхаусного кино. Все его фильмы обладают особой атмосферой, нетривиальной подачей материала и особым посылом, который пронизывает весь фильм. В случае с «Ангелами революции» мы сталкиваемся с прямой критикой режиссера по отношению к советской власти. С одной стороны, режиссер по человечески поочередно представляет нам героев, давая нам понять, что те действительно верили в благость того, что они несли этому миру. В то же время режиссер с потаенным презрением относится ликвидации традиций малых народов и их аккультурации.

Нестандартность «Ангелов революции» нашла свое отражение и в сценарии фильма. Нелинейное развитие действие позволяет зрителю по очереди познакомиться с каждым из героев, благодаря чему мы больше узнаем о прошлом каждого из них, чтобы понять, почему они дали согласие на участие в этом задании. Все они деятели искусства — того инструмента, который должен был пробиться в умы людей. Однако герои вынуждены столкнуться с суровой правдой, что не все готовы принять революцию просто потому, что эти другие по определению живут в другом мире, не нуждающемся в переменах. И даже ни символический воздушный шар из оленьих шкур, и ни снятый на любительскую камеру фильм о мифах ненцев, ни косметика, ни прочие радости жизни не открывают дверь к сложной душе малого народа.

Итог Однозначно «Ангелы революции» — кино не на рядового зрителя. Немногие его поймут, немногие его просто одолеют. Но при всей своей сложности, многозначительности, обилию метафор и аллегорий в фильме присутствует особая черта, которая заставляет задуматься над тем посылом, который пытался до нас донести автор.

8 из 10

На заре 1930-х к непокорным племенам хантов и ненцев было решено отправить группу просветителей из числа авангардистов. Художник, кинорежиссер, поэт, фотограф, режиссер театра, во главе с легендарной Полиной-революцией (роль Полины Шнайдер блистательно исполнила Дарья Екамасова), отправляются в сибирскую глушь, чтобы попытаться при помощи искусства и культуры примирить дикарей с Советской властью. Дикари не разделяют символику и методы нового государства и после того, как революционеры оскверняют своим присутствием культ местной богини, вспыхивает жестокое восстание.

Как ни парадоксально, события имели место в реальной жизни (Казымское восстание 1933 года). И пусть реальные причины восстания чисто социально-экономические, они останутся за кадром. Для создателей основные мотивы очевидны — неприятие чуждых друг другу культур.

Это даже столкновение не двух цивилизаций, а двух мифов. Не только «старое/новое», но и «странное/чужое». В противоборство вступают миф о светлом коммунистическом будущем и легенды малых народов, которые стали основой их миросозерцания. Богиня нового смутного времени Полина бросает символический вызов местной богине Казым. Только вот победить диких язычников «язычникам» красным оказывается гораздо труднее. И «красная» и «дикая», природная линия переплетаются в причудливом лубочном стиле фильма.

Реальная история становится стержнем для фантасмагории, порой гротескно переосмысливающей наследие революционных 20-х, а порой удивительно поэтичной. Фильм соткан из нескольких новелл, объединенных общим сюжетом миссии агитбригады к кочевникам. Каждому персонажу соответствует несколько прототипов, к примеру, в одном из флэшбеков четко считывается остроумная интерпретация неподтвержденной истории из мексиканского турне Эйзенштейна.

Не сразу понятно, что предстает перед глазами: невероятно смешной пересказ жутких баек времен Гражданской войны и первых лет социалистического строительства, либо метафизическая притча. Граница «сна-яви» не всегда ощутима и то, что кажется диким, может оказаться образом, вдохновленным историческими фактами, а воспринимаемое на веру — чистым художественным вымыслом.

Режиссер Алексей Федорченко переосмысливает наследие авангарда, пытаясь соединить его с традициями культуры кочевых племен. Он снова сотрудничает с самобытным писателем и сценаристом Денисом Осокиным («Овсянки», «Небесные жены луговых мари»), но в этот раз к фольклору малых народов добавляется фольклор романтики первых коммунистов. На выходе получается что-то вроде симбиоза, видение, в котором шаману привиделись супрематические фигуры, пересказанные языком рассказов Андрея Платонова. Поэтический киноязык режиссера гораздо ближе к видеоарту, чем тому кинематографу, к которому привык массовый зритель, но вычурная форма высказывания под стать нетривиальному содержанию.

Ближе к концу ленты есть сцена, где снятая кинорежиссером хроника, проецируется на дым от костра. Удачно подобранная метафора применима и к самим «Ангелам…». Будто коллекция образов, появляющихся в дыму, фильм поэтичен, местами чрезмерно затянут и погружен в себя, но при этом, не теряет художественного очарования. Удивительным кажется то, что подобный фильм — продукт нашего времени, по своей стилистике и обращению к революционным годам он больше походит на экспериментальную картину начала 90-х годов.

Как говорил один поэт, для того, чтобы соединить разные времена, разные миры, «узловатых дней колена надо флейтою связать». По сути, «Ангелы революции» как раз о такой хирургической попытке соединения культур при помощи «флейты-позвоночника». Эксперимент не удался, хребет старой, народной «флейты» оказался сломлен, а протез не особо прижился. Кто знает, возможно, фильмы Федорченко-Осокина станут подобной «флейтой» для современного русского кинематографа.

7 из 10

«Это который „Овсянки“ и „Небесные жены луговых мари“? Когда ты не артист, не продюсер, не кинокритик и не варишься в кинотусовке, а просто любишь кино, знать Алексея Федорченко на таком уровне: — уже неплохо. Не видела ни того, ни другого, но слышала о них. Посмотреть все не случалось. Ну, потому что страшно было: это маркировано артхаусом, каковой большей частью злобно-неуважителен к зрителю, а тратить два часа своей жизни на то, чтобы утереться от виртуального плевка в лицо — я поинтереснее найду занятие (так рассуждала).

Не такой фильм. Тонкий, умный, стильный. Для подготовленного зрителя, да — мне подготовки не вполне хватало и некоторые моменты приходилось интерпретировать наубум, очень приблизительно. Н-ну, потому что почти не знаю Хлебникова, а того Хармса, что знаю, люто ненавижу. А из тех, кого люблю? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем. Мировой пожар в крови, Господи, благослови» и еще это: «Тише, ораторы, ваше слово, товарищ маузер».

Такое отношение к действительности и ко времени, в котором довелось жить. Мы традиционно представляем творчество той поры, как два полюса. На одном: «Я послал тебе черную розу в бокале голубого, как небо, аи» и прочие белой акации цветы эмиграции. На другом революционный матрос, рвущий на груди тельняшку: «Эх, яблочко!». В стороне и на значительной дистанции серебряный век — лучшее, что дала миру Россия начала XX; вершины в сияющей шапке снегов, недосягаемые и совершенные. Те, что увлеклись революционной романтикой (процитированные Блок и Маяковский), серьезно дискредитировали себя, а вообще — искусство вне политики.

Так вот, был целый пласт творческих людей которые поняли и приняли революцию, поставили свой талант на службу ее делу и, как водится, ею пожраны. Да, эгоисты. Все, чего хотели — заниматься своим творчеством. Да, циники. Жестокость террора не вызывала в них отторжения: не ты, так тебя: «Не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой. Потяжеле будет бремя нам. товарищ дорогой». Талантливые, умные, яркие и образованные. Совершенно оторванные от корней. Смолотые в муку жерновами истрии и развеянные по ветру.

На самом деле, у Казымского восстания другие причины. Советская власть внедряла коллективизацию везде одинаково — ставя на грань голодной смерти тех. кому не посчастливилось стать предметом ее заботы. В случае кочевых народов, еще и ломка семейного родообщинного уклада — детей насильно забирали от родителей в интернат с благой, но куда менее необходимой детям оленеводов, чем навыки жизни в тайге, целью ликбеза. Да просто поставьте себя на место родителей, вы бы отдали своего? То-то же!

А еще вопросы религии, на досужий взгляд менее важные, чем физическое выживание или забота о детях, но лиши человека веры — и ты вынешь из него стержень. И ему незачем станет жить, а кому незачем жить, тому и бояться уже нечего. Они этого не понимали, пламенные мальчики и девочки революции, апологеты авангардизма, предтечи эпохи Водолея. Тема Иоанна Крестителя недаром насквозь пронизывает кино.

Отрубленная голова, муляж, что появляется в кадре фильма о мексиканской революции. Позже муляж заменен настоящими живыми людьми: «Трех дезертиров вчера приговорили к казни, им все равно умирать, так пусть послужат искусству» Вы не ослышались: убийство, зафиксированное на пленке, крайняя степень цинизма. Ничего не напоминает? Предтеча тоже ради любви к искусству был убит.

Сцена агитации за вступление в партизанский отряд: «колхоз — дело добровольное, не вступишь — расстреляем», под пулеметным огнем с телами, агитируемых по горло в воде. В одном месте это звучит открытым текстом:' — Кто я, как думаешь? — Иоанн Креститель». Такие они и есть, головы, оторванные от тел; люди, оторванные от корней; те, кто пришел слишком рано. Им такой смерти, с отделением головы, не будет. В фильме есть сцена самоубийства крестьянина, позировавшего для памятника Иуде, который повторил судьбу прототипа — повесился.

Реальных сотрудников Казымской культбазы тоже удавили веревками. Что, выходит зазря пропали и следа никакого не оставили? Зря ничего не бывает. Прежде времени и не теми средствами — это да. Ну и, голова в отрыве от тела не живет. Мне кажется, фильмы Алексея Федорченко и об этом. Дарья Екамасова дивно хороша.

В нашем мире при его кажущемся постоянстве беспрестанно происходят метаморфозы, которые способны обнажить на холодном мраморе человеческой плоти горячие трещины души. Во времена глобальных общественных перемен эта внутренняя пылающая энергия иногда начинает сливаться с горячей утекающей на ледяной солнечный свет кровью, и эта энергия, которая казалась неиссякаемой, начинает утекать в изумрудную весеннюю траву.

Такие метаморфозы, требующие для прорастания новой жизни драгоценную человеческую кровь, во времена революций захватывают глубокие пласты личного и общественного бытия и начинают перемешивать их и нагревать, вовлекая в новые, невозможные в обычных условиях реакции. Мыслители, революционеры и их вожди, как средневековые алхимики, терзаемые старыми мечтами о бессмертии, подливают в свои громадные дьявольские реторты соки наших общих жизней, начиная долгий мучительный для целых народов эксперимент ускорения времени. И наука, и культура расцветают в условиях разогретой истории, пытаясь хоть как-то оправдать эту кровавую цену.

Герои фильма, лучшие из ускорителей времени и светочи прогресса, закалённые в красном революционном огне, прибивают на окраины переменившейся страны (или же в преддверие неизменного необозримого мира), чтобы запустить в народ катализатор (и в форме киноленты, и в форме свистящей у виска пули) перехода от традиционного общества к индустриальному. Подойдут любые методы, любые инструменты: новый культ взамен древней богини или новые мифы на место исконных, передаваемых из уст в уста. Но всё-таки жаль, что авангардное мышление и яркий абстракции часто мешают людям, даже лучшим из лучших, увидеть серое лицо реальности. И бесполезно красиво одеваться, надевать ошеломительные маски, говорить цветастые речи, если собеседник легко распознает все уловки.

Лента Алексея Федорченко, её необычный киноязык, созданный из переплетений снов, воспоминаний, настоящего и прошлого, истории и вымысла, реальности и вопиющего сюрреализма, великолепно передаёт кипение человеческих судеб, непредсказуемое течение времени меж мозолистых пальцев алхимика, который ещё далеко не учёный, а просто обыкновенный мечтатель.

«Ангелы революции» выдает нам, до некоторой степени, синтез экзотического духа, в этом переливе цветов и сформировано исторические наследие соцреализма. Действие картины разворачивается в Советской России начале 30-х годов. По сюжету компания энтузиастов, не без некоторой опасности, отправляются на Дальний Север для строительства культбазы. Все они виртуозы до мозга костей, в области произведения эффектов: кинорежиссер-примитивист Пётр (Павел Басов), театральный режиссёр Смирнов (Алексей Солончев), архитектор Николай (Константин Балакирев). Мужественная и полная самообладания Полина Шнайдер (Дарья Екамасова). Отказывается от участия композитор, сотворивший симфонию заводских труб, Иван (Олег Ягодин).

Миссионеры пытаются культивировать народы хантов и ненцев, вмешиваются в их быт, в ровное течение общественной жизни, низвергают природу их Богов. У авантюристов есть одно общее стремление — выковать путь к новым реформам советской власти. Они инстинктивно верят в «прогресс» и «будущее», когда коренное население проявляет уважение к древности, веря в предрассудки, почитают предков, страшатся гнева Богов. Искатели «современных» идей преподали своему веку искусство, к которому стекались все краски дикой пестроты, их образ мышления не сыскал гостеприимного приема на Северной земле. Попытки насильственно навязать собственные формы восприятия, согласовать обе морали, в сущности, завершается натиском и поражением обеих сторон. Финал изливается к нам в свете сумасбродного полуварварства.

Словом, в ленте кристаллизируется целая культура. Герои с изощренным любопытством демонстрируют приверженность к авангардному восприятию. Обаятельные «фанатики» ломают традиционные понятия, опрокидывают религию, устанавливая памятник Иуде Искариоту, заменяют церковь на «передовые» крематории, в их арсенале есть и другие нетривиальные идеи. Запоминающиеся сцены с крылышками на домашних собачках, медитативная игра на терменвоксе и прочая фантасмагория постмодернизма.

Стоит отдать должное создателям фильма, им удалось уловить всё то необходимое, что должно нести в себе художественное произведение. Во время просмотра «Ангелов революции» можно попробовать на вкус то, как закалялась культура века минувшего и поискать отсылки к веку настоящему.

Со своей стороны я нахожу, что современному кинематографу не хватает глубокого русского кино, выражающего настроение молодого поколения, неоднозначных сложных характеров. История делает людей, таким образом, роль кино снимать истории людей, воспевая их достижения и выделяя их слабости. Смотрите и снимайте хорошее кино!

Алексея Федорченко, снявшего «Ангелов революции», можно отнести к тем авторам, которые реконструируют уже случившиеся события абсолютно художественно и по-своему. Сложнейшее время — 20-е годы прошлого века, Советская Россия. Время тектонических потрясений не только для государственного строя огромной части земного шара, но и для культуры. Советское авангардное искусство и Пролеткульт должны были стать тем противовесом, который отбросит всю старую буржуазную культуру, чуждую победившему пролетариату. Авангардное искусство было призвано совершить культурную революцию и создать абсолютно нового советского человека. Архисложное время, товарищи, для фильма основанного на реальных событиях. Поэтому фильм Федорченко загадочен как пасьянс для непосвященных.

Действие фильма происходит в 1934 году. Том роковом году, когда был провозглашен курс на социалистический реализм уважаемым пролетарским писателем Максимом Горьким. Смена курса, по сути дела, означала отказ от авангардного искусства, трагедии, творческие кризисы, репрессии, лагеря и ссылки. Это было время большой трагедии для локомотива «Советский авангард», который к тому времени сбавил обороты и подрастерял свой революционный пафос. Именно в этом трагическом году было решено реконструировать реальность «Ангелами революции».

Не существовал уже в 1934 году, показанный Федорченко, Наркомат по делам национальностей с часовым с окариной на входе. Не существовал уже десять лет. Тем не менее, именно этим наркоматом была призвана Полина Шнайдер для решения задачи продвижения советского на территорию хантов и ненцев. Их надо подружить с Советской властью. Они ведь в общем хорошие люди, но они всего боятся. Забрали детей из школы, чтобы они не превратились в русских. Во всем слушаются своих шайтанов и шаманов. Очень странно с точки зрения обычной логики. Но не странно для тех, кто верил в Мировую Революцию. Почему Вы в этом?! Так ведь изучаем и Океанию, на всякий случай. Мировая же Революция.

Кто, если не Полина, должна была быть призвана для решения такого сложного вопроса? И очередная манипуляция фактами от режиссера: когда-то Полина Шнайдер от имени советского правительства провозглашала Персидскую Советскую республику. Мы не сможем обойтись без Вас, Полина, мы дадим Вам самых лучших наших бойцов. Более часа экранного времени Федорченко представляет настоящих самураев разных направлений авангардного искусства, не забывая стягивать именно в это время (1934 год) все идеи этих титанов.

Композитор Иван, мечтающий исполнить симфонию для паровозных гудков, имел реального прототипа в лице Арсения Авраамова. Такая симфония Авраамовым действительно была написана и исполнена, но тоже за десять лет до этого в 1923 году, в период расцвета советского авангарда. Дословно авторы цитируют в фильме текст самого Авраамова, описывающий исполнение этой симфонии. Иван любит Полину еще со времен Гражданской, делал ей предложение, но, время изменилось, и Иван отказывается от этой культурной пролетарской конкисты. Я не хочу держать маузер, я хочу держать дирижерскую палочку. Бубен и варган, эти звуки умрут вместе с дикостью туземцев. Я буду наркомом музыки СССР.

Советский кинорежиссер Петр (своеобразная аллюзия на Сергея Эйзенштейна), наоборот, уверен, что хантам нужна культура, нужны музыка, кино и театр. Только искусством их можно приручить к Советской власти.

Художник, скульптор и фотограф Захар — образ собирательный, способный абсолютно на все. В Гражданскую войну — памятник первому богоборцу Иуде Искариоту, защитнику прав человека на устройство мира, который бросил вызов небесам. Как отрезал. И обязательно дьяк как натура для первого богоборца. Перед встречей с Полиной — аморальный фотограф, любитель милых ню немецких барышень. Анечка, повернись, пирожок не видно.

Архитектор Николай, конструктор первого советского крематория, который, к слову, был открыт несколькими годами раньше до событий фильма. Лишь в СССР кремация будет дешева и доступна каждому. Нарком здравоохранения Семашко на презентации действующей модели крематория, переделанной из церкви. Стройте быстрее, а то умру, может быть, скоро и не дождусь его. Прах над полями республики. Вулканом должен быть каждый из нас, вулканом проснувшимся, а не затухшим.

Театральный режиссер Смирнов, активно экспериментирующий с формой, как и его прототип Всеволод Мейерхольд. Товарищ, Вы ведь не латыш, Вы — еврей. Каждому овощу свой срок. Товарищ в ожидании репрессий и расправы.

Каждый из этих людей — величина, большой художник и творец нового искусства, верящий в гуманизм авангардного и готовый служить ему со всем неистовством. Но Система приносит в жертву своих страстных адептов. Они просто ей уже не нужны. Сменилась культурная парадигма. В далеком Казыме они призваны создать новое культурное пространство. И не важно, кем станут эти творцы — ангелами для Революции или всадниками для Апокалипсиса малых народов.

Казым как место и ненцы и ханты как население стали, по мысли Федорченко, частями огромного художественно-культурного эксперимента, призванными измениться благодаря авангардным пришельцам. Посвящение в ворошиловские стрелки, суперматизм Захара, роддом, не пускайте шамана в туземный совет. Все могли стерпеть окультуриваемые, но только не глумление над верованиями и памятью предков. Завтра вы полетите на небо и убедитесь, что никаких духов и богов там нет. «Вы живы?». «Мы уже давно умерли. А теперь пришли за вами», — отвечает Полина на вопрос часового в начале фильма. Авангард мертв, а мы еще нет, поэтому с изуверством фанатиков будем насаждать его в любой тьмутаракани. Мы ляжем животами вниз, мы улыбнемся, мы — мертвые, укройте нас красными флагами.

«Война не закончена, пока не захоронен последний погибший солдат», — сказал когда-то великий Суворов. Перефразируя его можно сказать, что искусство и культура заканчиваются тогда, когда перестают вдохновлять людей. Непростое время послереволюционных 20-х создало на культурном поле абсолютно новое и неповторимое культурное явление — Советский Авангард, которое не осмыслено полностью до сих пор. «Ангелы революции» глазами Федорченко канонизируют ту непростую эпоху средствами кино и выступают как реквием по мечте об абсолютно новом, свободном от груза прошлого, искусстве.

10 из 10

Неудачей мне кажутся последние минут пятнадцать фильма — из-за решительной несвязанности с предыдущей канвой. Завершить можно было бы в любом месте, информативно сообщив о судьбе там персонажей и завершив песней Кати. Фильм был совершенно славный в духе абсурдизма, много хармсовщины. До поры он у меня вызвал сопоставление с «Про уродов и людей» — с поправкой на разность эстетики, цвета и темпа создателей. Рассудочный, очень продуманный фильм, в котором и примитивизм не из простых.

Да, собственно, за мощнейший дебют с постановкой спектакля «про енотиков» ряд огрехов можно простить. Идейная составляющая для меня не вполне очевидна. Качественный набор скетчей, эстетика отстранения самоценны как вещь в себе. Как во всяком абсурдистском отчасти произведении достоинства определяются индивидуальной красотой видения создателя и ее созвучности зрителю. С юмором, стилем, красотой у Федорченко все в порядке в этой картине, которая очень авторская, уж точно артхаусная, нимало не народная и яркая штучка в перпендикуляр со всем, что делалось в году в нашем кинематографе. Фильм снят в прошлом году, но из просмотренных в этом, пожалуй, склонен поставить его на второе место вслед за куда как более зрелым и эмоциональным фильмом Звягинцева.

7 из 10

Меня этот фильм потряс.

Художественные достоинства очевидны — отличная игра отличных актеров; крепкий, не провисающий сюжет; живая, «дышащая» картинка…

Но меня не это покорило. Я в восторге от того, как бережно, с какой любовью автор подходит к самому сложному, противоречивому периоду российской истории.

Революция. Гражданская война. Красный террор. Кровь, кровь, кровь… И невозможно понять: что это? Безумие? Вот так, вдруг, с ума сошло все население и бросилось колоть друг друга штыками, грызть зубами? Обычно, говоря об этом историческом периоде, мы занимаем одну из сторон, а вторую демонизируем. Или мы клянем красных дьяволов, огнем и мечом наводящих новые порядки, или кулаков-недобитков, из-за сундука своего нафталинового добра льющих кровь пламенных романтиков от революции…

А в этом фильме сочувствие вызывают все герои. С одной стороны — красные агитаторы. Фантастически, невероятно талантливые, искренние, вдохновенные. Да, они не ангелы. Но каждый по-своему прекрасен, а главное — прям, честен, каждый твердо занимает свое место в авангарде войны с традицией. И с другой стороны — туземцы-ханты. Родные дети тайги, светлые, крепкие, надежные, люди, честно и искренне преданные дремучей традиции, такой же древней, как сам народ, держащиеся своих тысячелетних устоев, черпающие в них силу.

Все — хорошие. Все, в общем-то, незлые. Однако ж итог — прекрасные авангардисты, блестящие, талантливые, лежат, варварски убитые толпой, в промерзшей таежной избушке. Люди тайги, отважные, сильные охотники, перестреляны красноармейцами, а те, что не убиты пока, едут на допрос и пытки, волочатся за санями, полуголые, по снегу… И это ведь не вымысел, это правда было! Фильм не документален, конечно, он вообще тяготеет к гротеску (а не снять иначе про те удивительные времена, тогда все было гротеск!), но основа сюжета — реальное историческое событие.

Как, как такое могло произойти, как две группы честных искренних, хороших, в общем-то, людей? Этот фильм показывает, как. И ему веришь. Я — поверил.

10 из 10

Если аккуратно снять кожу, убрать потроха, срезать всё мясо с фильма «Ангелы революции», то обнажившийся скелет окажется предельно голливудским. Для решения сложной проблемы на далеком экзотическом Севере вызывают Полину Революцию, за плечами которой кроются этнографические подвиги. Эдакая помесь Индианы Джонса с Ларой Крофт. Она набирает «команду мечты» из самых лучших деятелей культуры, и они едут преобразовывать Югру (кинуть кольцо в Ородруин, убить Императора и спасти Вселенную, освободить принцессу, попутно завалив реликтовую рептилию). Согласитесь, подобных фильмов — тьмы. И «Ангелы» могли бы стать таким же.

Если бы не «мясо».

Екатеринбуржский режиссёр Александр Федорченко, известный (в том числе, и зрителям «Амурской осени») по необычным фильмам «Овсянки» и «Небесные жены луговых мари», в одном из интервью сказал, что в «Ангелах революции» ему захотелось придумать страну без штампов. Так и сказал: «придумать страну». Те, кто видели фильм, помнят удивительные безумства, творившиеся в кадре. Не знаю, удивлю ли я вас, но почти всё, что было показано в кино — исторические факты, имевшие место быть. Авторы просто сконцентрировали их в одном сюжете.

Итак, 1934 год. Тёмные ханты не желают приобщаться к прогрессивному человечеству «в лице» Советской республики. Не жаждут культуры и науки, тянутся к дикой тайге и примитивным культам. Дабы приобщить неразумных к социалистической семье народов в казымскую глухомань направляют Полину Шнайдер и «спецназ искусства» — титанов авангарда, стоящих на острие культуры. По-моему, это просто замечательно — расширять Империю с помощью искусства! Красота сильнее идеологии. И лично для меня весь фильм «Ангелы революции» только об этом — о Красоте и о её мощном воздействии на людей.

Революция 1917 года — тема острая и проблемная. Много о ней сказано, написано и снято. Но практически всегда говорят о политическом, социальном аспекте. А между тем, русская революция — это мощнейший культурный переворот. На смену декадансу Серебряного века приходит чистой воды модерн. Отсечь постамент! Долой старое — само себя потерявшее — искусство! Построим новое, с нуля! Незаляпанное буржуйскими сальными лапами чистое рафинированное искусство. Ярче всего эту мысль развил Маяковский в своём «Во весь голос»:

«Я, ассенизатор и водовоз,

революцией мобилизованный и призванный,

ушёл на фронт из барских садоводств

поэзии — бабы капризной».

В фильме говорят: всё старое умрёт — бубен, варган. А что придёт на смену? Например, симфонии для паровозных гудков. Это не метафора, друзья, один из героев фильма именно этим и занимается. И поверьте, это самое меньшее и скромное из креатива «титанов авангарда»! То, что творили люди искусства после 1917 года — это глобальный культурный замысел. Настоящий бунт нового искусства против старого. Грандиозный замысел! Может быть, чудовищный, но грандиозный!

И Александр Федорченко решил показать идеалы революционеров-модернистов их же языком. Когда на самых первых кадрах Полина Шнайдер входила в здание наркомата, которое представляло из себя аляпистый пряничный домик узорного дерева, выкрашенный во всевозможные цвета — сразу стало ясно, что серого постмодернисткого реализма на экране не будет. Только яркие краски, только сочные крупные мазки!

Фильм состоит из двух частей. В первой Полина собирает титанов авангарда, а во второй — они несут Красоту немытым хантам. И первая часть занимает большую часть картины. Каждый деятель искусства показан во всей красе, можно полностью оценить их одержимость искусством, их смелость и безумие. Каждый из них — житель иной вселенной. Пророк Красоты. Порою дыхание перехватывает от происходящего на экране. Трудно преодолеть личную зашоренность, трудно взглянуть на всё беспристрастно. Чтобы видеть только искусство, отстраняясь от социальных, моральных и прочих заслонов.

Конечно, это реквием. И, одновременно — лаборатория доктора Франкенштейна. Потому что Федорченко не знакомит нас с великой Революцией Модерна. Он изображает мир безумных гениев их же кистями, и, тем самым, оживляет его. Чтобы мы все, жители насквозь постмодернисткого XXI века, прочувствовали силу искусства, не подчиняющегося стандартам, искусства, устремленного вперед и не оглядывающегося назад.

Перед Полиной и ее единомышленниками нет невозможных задач. Настоящая Красота способна на всё. И, придя к хантам, они обещают им не много, не мало, а само небо: «Мы полетим вместе, мы сделаем небо нашим домом!».

Красота, не имеющая корней (она сама отсекла их), столкнулась с культурой, уходящей корнями в тысячелетия. И, конечно, ничем хорошим это закончиться не могло. Однако, мне лично не было грустно от неудавшегося эксперимента в таёжной глухомани. Мне было ужасно тоскливо от того, что совсем скоро по всему Союзу всё это искусство сомнут и запихают в шипастый стальной каркас соцреализма, подчинят одной задаче, одной цели. Настолько сомнут, что мы — которые здесь и сейчас — напрочь забудем о том, каким было настоящее революционное искусство.

9 из 10.

Прогрессивное поколение, несущее за собой новые стандарты культуры и новое мышление — и маленькие племена, живущие тихим и мирным привычным для них укладом, со своими устоями, верованиями, традициями и чаяниями.

Груда винтиков одной огромадной машины под названием «советская власть» — и отдельно взятые живые люди, и в двадцатом веке не разучившиеся верить в то, во что верится, а не в то, что навязано кем-то извне.

Противостояние двух культур, извечное и непрерывное.

И все эти советские «герои», столь яркие, столь свежо и ко времени мыслящие на первый, поверхностный, беглый взгляд на поверку оказываются абсолютно однотипными, будто на головах у них одинаковые серые (или алые) мешки, и тексты им всем писал один человек, и интонации раздавал он же, и мимику, и жестикуляцию.

И идут они все дружно, с просвещением, с тем, что нужно, по мнению власти, насадить, и насадить в кратчайшие сроки, со всем этим авангардом, новомодно-бессмысленными фильмами, терменвоксами, роддомами, школами, заводами и пароходами — а оно не насаживается.

У жителей Казыма — свой мир, и мир этот люб им, как и сама их бесхитростная, по меркам советчины, жизнь. Со всеми богинями-кошками, сёстрами-совами, масками-слепками лица на свежевыпавшем снегу, одеждами из шкур и куколками пляшущими. И с горловым пением. И с бубнами, разумеется, с бубнами.

И эти маленькие люди оказываются на поверку большими, а Власть — маленькой и бесхребетной, пусть и на несколько дней.

Пусть мятеж и подавят в итоге.

Пусть и будут первые дети советской Югры петь не менее советские песни и учиться в не менее советских школах — это-то как раз предсказуемо и понятно ещё с самого начала фильма.

Но весь этот разноцветный, калейдоскопический, яркий и по-детски наивный мир, показанный Федорченко — он сердцу настолько приятен, и душа на него откликается столь легко, что смотришь и думаешь — а, может, и ну их, авангадры и терменвоксы, космические корабли и полеты на Плутон, может, небо-то — оно и не наше вовсе, а тех, кто дальше и много значительнее нас, а нам бы научиться хотя бы на земле жизнь жить так, чтобы она не только стала нам домом и кровом, но и мы ей — друзьями?

Может, всё много проще и искреннее — воспевать то, что видишь и чувствуешь, говорить и делать лишь то, во что веришь, жить со светом внутри, ничего не бояться и стоять за свои убеждения до последнего?

Может, счастье-то — вот оно, на кончиках пальцев — лубяные домики да длинные перья, вечерние посиделки и тихая, неприметная, но абсолютно полная жизнь?

В таком режиме и в двадцать первом жить много покойнее — да и дышится привольнее в разы.

И игра — да, она на грани гротеска, и патетика зашкаливает, и все первостепенные персонажи плоские и невыписанные — так они и должны такими быть, они всего лишь голоса системы, к чему им лица?

Хватит с них и маленьких любовей, и маленьких мечтаний — это то немногое, что у них осталось от них самих.

Много важнее идеи, ещё важнее — то самое небо.

И этот здоровый воздушный шар с надписью «Наркомнебо» — и выстрел в голову вместо полёта.

Вот это важно, и на это стоит смотреть, и ещё раз смотреть, и пересматривать — пока не увидится главное; пока незначительные кусочки этой мозаичной фрески, столь желанные для любого зрителя — актёрская игра, микромимика, диалоги, понятные и ежику тексты — а точнее, их отсутствие не перестанет вызывать удивление, а то, что на самом деле должно в сердце звенеть не зазвенит колокольчиками; пока душа не проснётся, и вся эта въевшаяся в сознание системность не отойдёт на второй план, а лучше бы и совсем испарится.

Вот для того подобное кино и живёт, для того и создаётся оно, несмотря на всю неоднозначность оценок, несмотря на недоумение зрителей и опустевающие к середине показа ряды в кинозалах — чтобы те, кто остались, поняли, что они живы, и что и вера в них есть, и душа на месте, и сердце дрожит и пульсирует, всё работает так, как у человеков, а не машин; что сопереживают они не своим, казалось бы, согражданам, а этим маленьким светлым людям, и что хочется-то чтоб в жизни всё было как у них — честно и по-настоящему.

И это настолько кропотливый, вдумчивый труд и команды, и актёрского состава — расковырять всю эту мерзлоту хотя бы в одном зрителе из сотни, что тем, кто за такое берётся, нужно или памятники где-то на небесах устанавливать прямо при жизни, или к самой этой жизни пару сотен идеальных дней прибавлять.

Хотя им и так небо раздаёт, это видно — иначе настолько глубоких вещей творить они бы попросту не смогли.

Должна сказать, я, как жительница Екатеринбурга, получила возможность не только посмотреть качественное кино, но и совершить экскурсию по родным местам, увидеть кучу знакомых личностей, а именно большинство труппы Коляда-театра. Видимо, Федорченко, будучи постоянным посетителем сего театра, решил не напрягаться в выборе актёров и, однако, не прогадал.

Как и всегда, фильм Алексея Станиславовича отличается красотой. Красота и в лицах актёров, и в их игре, которая не режет глаз, а гармонично сливается с окружающей средой. Серьёзная Полина расцветает, стоит ей только увидеть художника Ивана с его комичной улыбкой. Вообще, хоть и Олег Ягодин с Дарьей Екамасовой появляются вместе на экране не часто, этот дуэт можно назвать вполне удачным. Веришь каждому их слову, чувствуешь связь их персонажей, грустишь по ним… А ещё грустишь, переживаешь по всем событиям представленным в фильме. шутка ли? время революции, 30е годы.

В начале теряешься в постоянных временных и географических перескоках. Не получается уследить на сюжетной линией. Но именно эти небольшие отрывки из жизни людей (собаки с крыльями, ангелы с сердцами из картошки, большевики и мексиканцы, крематории, памятник Иуде) передают атмосферу и настрои того времени, рассказывают о главных героях. Текст-феерия лозунгов кровавой машины-революции. После появления постоянной отслеживающейся сюжетной линии, оторваться уже не возможно, с замиранием сердца ждёшь разрешения истории о том, как ожидание грядущего одних не сложилось с настоящим других.

Федорченко с большой любовью внимательно передаёт быт и культуру хантов и лесных ненцов с реки Амня. Врезающаяся в Древнее Язычество культура Русского Авангарда даёт сильный резонанс, заставляет разглядывать происходящее на экране с большим интересом. На мой взгляд, по своей проработке кадра, по вниманию к мелочам Алексея Федорченко можно назвать этаким русским Уэсом Андерсоном. Цвет, музыка, костюмы полностью погружают в иногда абсурдный, театральный, но такой настоящий и живой мир «Ангелов революции».

Это типично фестивальное кино подойдёт и для «обычного» зрителя, истосковавшегося по красоте и глубоким историям.

Слава гению искусства!