Дополнительные данные | |
оригинальное название: |
Один в океане |
год: | 2012 |
страна: |
Россия
|
режиссер: | Алексей Литвинцев |
сценарий: | Алексей Литвинцев |
видеооператор: | Юрий Ермолин |
жанр: | документальный |
Поделиться
|
|
Дополнительная информация | |
Возраст: | не указано |
Длительность: | 44 мин |
Ни Ангелам, ни смерти не предаёт себя человек, кроме как через бессилие слабой Воли своей
Эдгар По
«Есть моменты, в которых мы живём бесконечно, и потом они бесконечно живут в нас»… Но мы не живём большую часть, мы проживаем вспоминания, дурные или величественные. И в зависимости от них мы ощущаем себя или великанами, или бесславными ублюдками. Мы покупаем бутылку виски и идём на берег реки, и смотрим, как её течение, смешиваясь с виски, милосердно очищает нас от нашей слабости. Или она становится тяжелее бомбы.
Для аристократов это возможность, — та самая, какой её подразумевает современный личностный коучинг: вспомните, как капитан Рассела Кроу в фильме «Хозяин морей: На краю Земли» учит команду джентльменов: «Мир стоит на дисциплине и труде», — но потомки рабов с болью отвернутся от его слов, — и труд, и дисциплина для них обесценены навсегда, — аристократ же, пролежав в рвоте и самобичевании и преодолев 50-дневную тошноту и морскую болезнь, как герой Бенедикта Камбербэтча в трилогии «Путешествие на край Земли» выходит на сушу в прекрасном фраке и белых перчатках, начиная заново творить свой Рассвет вместе со всем живущим на планете. «Порядочный, честный человек никогда не станет невротиком», — вторит им мужественный врач Ян Голанд, поставивший на ноги 14 000 психических больных, на рубеже 20 и 21 веков.
Но пока люди бьются столетиями отчаяния в ловушках страшных подъездов, путаясь в их омерзительной зелёной краске, тайно восторгаясь, как Булгаков описывает состояние панической атаки и слабости: «Это было в сумерки, в половине октября. И она ушла. Я лег на диван и заснул, не зажигая лампы. Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату и я захлебнусь в ней, как в чернилах. Я встал человеком, который уже не владеет собой. Я вскрикнул, и у меня явилась мысль бежать к кому-то, хотя бы к моему застройщику наверх. Я боролся с собой как безумный. Я кинулся в переднюю и там зажег свет, -нашел бутылку белого вина, откупорил ее и стал пить вино из горлышка… и шептал:
— Догадайся, что со мной случилась беда. Приди, приди, приди! Но никто не шел. В печке ревел огонь, в окна хлестал дождь»…
… То иногда кто-то понимает, что сможет взять свою личную Вершину, преодолеть всё, собрать лучшее в тебе в свою собственную личную квинтэссенцию, создать из самого себя Философский Камень. И как англичанин в фильме «Путешествие на край Земли», написавший последнюю фразу в своём судовом журнале «England Forever», ты пишешь как русский аристократ духа, как Слава Курилов, — вместо, быть может, тайного тщеславия кровавых граффити на стенах застенков Гулага или причащения воров там же на литургии своей кровью, как Святые, — сделав шаг за борт и добра, и зла, за борт и смирения, и борьбы, — ты напишешь на своём чистом листе «Россия Навсегда», потому что уже заслужил это право Первородного — ощутить невиданную никем из трусов Красоту Закатов и Рассветов, и плывя, как он, 3 дня в бушующем Океане к Свободе, ты её также найдёшь и заслужишь. Эта Россия только рождается, она в самом начале, но она уже каждый день торжествует через возрождение души каждого человека.
«Один в Океане» — документальный фильм, и есть документальный роман Вячеслава Курилова, и уже в 60-х годах поэты, такие, как Марк Ляндо, или Василий Аксёнов посвящали ему свои поэмы. Для экстремалов, ищущих духовного прорыва, для шестидесятников, покоривших Гималаи, — этот прыжок веры с борта лайнера высотой с 5-этажный дом в ночи в штормовой Океан, — их личная вершина, Эверест, Экстремум, Маверик.
Маверик — это та самая огромная Волна, появление которой необъяснимо наукой до сих пор, Волна-Гигант, Волна-До-Неба, которая всё ещё пугает и моряков, и даже самих духов Океана.
Взять Волну — это пробиться в Экстремум, Нексус, в Тёмную Башню, — к Квинтэссенции Всего, а она немыслима без преодоления себя. Слава пишет о Мавериках больше любого современного серфера, — на его долю выпали чуть ли они все.
… И там, в мире, проданном через логику познания добра и зла, в комнатах, где люди, загнанные в тупик, ищут утешения, — смеются из стен над ними демоны горя, страха, греха, и их лица без смысла, их лица без выхода, их лица на пограничной черте между добром и злом, — лики этих слепых демонов тупика и страха, вдруг падают в Ничто.
… Курилов прыгнул, а потому ты, Мастер Булгакова, приходишь ночью к своему проклятому окну, так пугающему тебя чернилами Тьмы, и зажигаешь свой свет, от чего за окном становится еще темнее, и видишь тот же самый дождь, который теперь приносит не осенний хаос, а ночной мрак. Ты берешь в руки лом и бьёшь по стёклам и зеркалам, по всей лжи, запутавшей тебя в миллиардах отражений, чтобы поработить тебя истинного тобой же самим, только лживым, — и твой Железный Занавес разлетается как хрупкое стекло, а Тьма больше не заливает мир чернилами, — и видишь Звёзды и Космос. Ты делаешь шаг за борт великой иллюзии, и страх, парализуя ядом тысяч шприцов, которыми мучили диссидентов, — вдруг трансформирован всепоглощающим чувством Красоты, и этим ты расторгаешь не только свою темницу, — ты выпускаешь на волю всех узников, — и прошлых, и настоящих, и будущих. И теперь ты заслужил Свет, а не только Покой.
Маверик ждёт нас, он ждёт долгие годы, милосердно нисходя к нашей трусости, слабости, эгоцентризму, панике, состоянию твари дрожащей. Если ты поднимешься на Него, — ты прощён, ты — равен Богу. Ты воскрес и сошёл в Бессмертие с твоих личных Креста и Кармы, кому как угодно.
»… И я мог смотреть сверху на океан, на остров, я был среди звезд, я плыл облаками в ночном небе. Я был каждым деревом, каждым цветком, я проносился ветром по верхушкам пальм, я был отражением звезд в зеркале лагуны.
В меня вошла одушевленная Тишина… А когда через некоторое время она незаметно исчезла, в душе сохранилось чувство бесконечной благодарности, которое оставляет по себе любовь, навсегда озарившая душу.
«Океан любит меня, он вынес меня на берег, как на ладони», — думал я. Чувство ответной любви затопило мою душу. Мое тело будто исчезло, растворилось.
Последнее, что я помню, был звук обрывающейся струны. Мое «я» внезапно расширилось и стало включать в себя огромное пространство»…
9 из 10
21 ноября 2017