Где мой родной язык? (2012)

Вели Кахраман (Veli Kahraman) представил фильм «Где мой родной язык?» (Ana Dilim Nerede) в рамках конкурса «Перспектива» на 34 ММКФ. Сам режиссер и его семья курды, но режиссер вырос, не зная родного языка своих родителей, поскольку в связи с политической ситуацией им было разрешено говорить только на турецком. Он честно признался в этом, когда отвечал на вопросы зрителей после показа. Попытке вспомнить свой родной язык зазаки, которую предпринимает уже пожилой отец режиссера Мустафа (Хатиче — мать режиссера и второй действующий герой фильма — говорила на языке курманджи, который тоже забыт), посвящен фильм. Это правдивое и тонкое повествование с неизменными мотивами вспоминания истории не только своей жизни, но жизни своей страны. В композиционном плане картина закольцована рассуждениями Мустафы Кахрамана, который внимательно прислушивается к внутреннему голосу, призывающему сохранить язык своих предков. Он пытается создать словарь с турецкого на язык заза. В необходимости такого словаря он убеждается после вылазки в книжный магазин, где нет и не было подобных изданий. Он записывает слова, снимает на видеокамеру внучки всё, что видит, называя увиденное на языке заза. Если вводные размышления Мустафы воспринимаешь с холодным отстранением как сторонний наблюдатель, готовый к тому, что ему поведают историю об очередном исчезающем языке, то на финальной фразе «люди не должны чувствовать себя мертвыми, пока они живы» готов расплакаться. И дело не в том, что я такая сентиментальная. Эта фраза созвучна со словами другого реального человека, говорящего на другом исчезающем языке: «Я мечтаю на чамикуро, но не могу рассказать о своих мечтах никому, потому что больше никто не говорит на чамикуро. Одиноко, когда ты последний». Это сказала бабушка Наталия Сангама, чамикуро — язык в Лагунасе (Перу). И ведь ты в принципе знаешь об этих проблемах, знаешь, что 2500 из 6900 языков мира находятся под угрозой исчезновения. На 199 языках сейчас говорят не более десяти человек. Среди них караимский, который знают шесть человек на Украине, ленгилу, известный четырем индонезийцам, и вичита, на котором говорят десять человек в штате Оклахома.

В 2008 году на Аляске умерла Мэри Смит Джонс — последний человек, знавший эйякский язык. Если посмотреть в выпущенном ЮНЕСКО «Атласе мировых языков, находящихся под угрозой исчезновения», то масштаб катастрофы будет представлен наглядно и широко, но только личный опыт, опыт реальных людей помогает наиболее глубоко осмыслить происходящее. Вели Кахраман, пусть в малобюджетной картине всего-то с двумя действующими героями, его родителями, непрофессиональными актерами, и потому не играющими ни разу, а просто поведавшими свою историю, честно и просто, трогает за самое сердце. Или сердце у меня слишком восприимчиво, и пора пить успокоительные всякие штуки, чтобы спокойно воспринимать такие фильмы. Но мне показалось (и я не хочу отступаться от этой мысли), что картина, вызвавшая столько эмоций, преодолевшая стену холодного безразличия цивилизованного человека, знакомого с глобализацией-трибализацией-поглощением одних языков другими-прочими фактами, такая картина достойна внимания. Правда, ММКФ прошёл, а фильм не получил никакой награды. Страшно оттого, что он может с той же легкостью затеряться, как и языки, которые отчаянно пытаются вспомнить герои фильма «Где мой родной язык?» Мустафа и Хатиче.