Акт убийства (2012)

Фильм вызывающий эмоции — гнева, жалости. Как такое может быть сейчас в 21 веке? Фильм о военном перевороте в Индонезии в 1965 году, который изменил жизни миллиона людей, заставил страдать тогда и это страдание продолжается. Фильм о палачах этого события.

Смотришь в глаза убийцам, извергам, а они улыбаются и считают, что все сделали правильно. У них нет угрызений, даже скорее гордость. Они думают, что их уважают, но на самом деле боятся. И этот страх обоснован, даже политики, которые и дали им эту самую власть, опасаются и не вредят им. Ведь у них компромат есть на всех. Они как бешеные звери в клетке ждали своего часа, им дали свободу, но запереть обратно уже не получится.

Центральные персонажи данной ленты хотят прославить свои преступления с помощью фильма, тогда как параллельно режиссер делает документальную хронику об этих людях. В прошлом никто не заставлял этих людей делать ужасные вещи, они совершили их по своей прихоти. Власть просто закрыла глаза. Хотя есть те, которые желают представить себя в лучшем свете в этой ситуации, но они не жалеют о содеянном. Зачем проводить социальные эксперименты, когда люди при наличии возможности сами стремятся вершить суд, решать кому умереть.

Сочувствия в их глазах нет, осознания своего прошлого. Но один стремится показать себя в лучшем свете на камеру, тогда как другой как будто приближается к осознанию беды, которую они сотворили, но тут же отмахивается. Тьма обволакивает его. Реконструкция самих преступлений выглядит еще страшнее из — за того, что не показывают фотографии или жертв, а показывают палачей, и как они с улыбкой и шутками рассказывают о своих злодеяниях. Для них все это было шоу, но цена его была десятки тысяч жизней. И сотни тысяч сломленных жизней детей и жен погибших. За что они были наказаны никто не знал и не знает. Просто кто — то из шайки этих « гангстеров » так решил.

Не отпускающий фильм, показавший жестокость и вседозволенность в максимальной форме.

Плохо спится палачам по ночам,

Вот и ходят палачи к палачам,

И радушно, не жалея харчей,

Угощают палачи палачей.

Александр Галич

Фильм «Акт убийства» не для слабонервных. Он рассказывает историю Индонезии времён Сухарто, начиная с переворота 1965 года, и о некоторых событиях уже 21-го века. И это жёсткая и жестокая история, которая, вероятно, вас шокирует и заставит, быть может, не в первый раз, задуматься: кто из сослуживцев, знакомых, соседей, случайно встретившихся людей, способен быть палачом, потому как в определённые свои моменты история выплёвывает изуверов-убийц из числа самых что ни на есть обыкновенных людей, а проходит время, и они вновь сливаются с толпой, словно и не убивали, и не пытали, и не насиловали — не позорили род человеческий. Определённо Индонезия не слишком изменилась со времён Мультатули (Эдварда Дауэса Деккера), который ещё в 19 веке поставил общественность перед фактом: в этой красивой древней островной стране социальное устройство чудовищно несправедливо, и очень-очень многое там не ладно.

Оппенхаймер снимал свой фильм в северной Суматре в течение 6 лет (с 2005 по 2011), используя помощь анонимных индонезийских режиссёров, операторов, различных помощников, которые боялись называть свои имена, опасаясь мести. Более 1200 часов фактического материала, из которого было выбрано 2 и смонтирован сюжет.

В «Акте убийства» главные герои — палачи. И они играют сами себя: без зазрения совести и малейшего смущения рассказывают (и показывают друг на дружке, как это было) о том, как полвека назад десятками и сотнями убивали людей, просто потому что те были коммунистами или китайцами, или им просто заблагорассудилось кого-то убить. Не знаю, как спится после показа этого фильма Аль Пачино — факт, что именно твои сценические образы, являются образцом и идеалом для убийц, дорвавшихся до власти, способен потрясти кого угодно. Страна, которая возвела в культ гангстерский образ жизни (о, как они любят американские боевики!) и не способная перерасти его…

Большинство из убийц были и остались представителями общественной организации под названием Панча Сила, основные принципы которой сформулировал в 1945 году, исходя из интересов общественной жизни страны, первый президент Индонезии Сукарно. Как можно было ухитриться всего за 20 лет так извратить эту идеологию?! Какой из пяти пунктов программы Панча Сила может оправдывать безнаказанность, жестокость, произвол, пытки, убийства: вера в Единого Бога? цивилизованная гуманность? единство страны? демократия? социальная справедливость?

Ведали ли, убийцы, что творили? Главный герой картины, Анвар Конго (играет сам себя) — тщедушный разговорчивый улыбчивый старичок, на личном счету которого более тысячи убитых с особой жестокостью: Конго душил людей проволокой, чтобы не пачкать оружие, лень было после очищать. В молодости он состоял в бандитской группировке «Юность Панча Сила». Закончил всего 4 класса, обожает свой мотоцикл, но больше — кино, они все — киноманы, и охотно делятся рассказами об оказавших на них влияние фильмах. Внуков он тоже любит, но какой-то извращённой любовью: с улыбкой будит мальчишек, чтобы показать им, как его самого понарошку «убивают» сотоварищи по преступлениям.

Очень плохо палачам по ночам, Если снятся палачи палачам, И как в жизни, но еще половчей, Бьют по рылу палачи палачей.

Как когда-то, как в годах молодых -

И с оттяжкой, и ногою под дых,

И от криков, и от слез палачей

Так и ходят этажи ходуном,

Александр Галич

В фильме немало чудовищных рассказов и показов, но основу сюжета составляет эволюция Анвара Конго, который в начале фильма пританцовывал на месте убийств, оправдывал их, веселился, когда рассказывал, как мучил людей. Но после, вероятно, обдумывая прошлое, он стал видеть собственную жестокость под другим углом, возможно, сыграло роль влияние режиссёра, хотя кто знает? Как бы то ни было, Конго перестал спать, его стали мучить образы убитых, воспоминания о совершённых убийствах, что-то зашевелилось в его омертвевшей совести. В конце фильма — в том же самом месте, где прежде убивал, а после танцевал — Конго начинает мучиться неукротимой нервной рвотой. Где-то и что-то его проняло. Впрочем, судя по показанному, из всей этой компании, только лишь его одного. Один из них цинично объяснял Конго, что это у него нервное, надо сходить к врачу, он выпишет лекарство, и муки совести отступят… Эти моральные уроды и в 21 веке сохранили свой вес в обществе, баллотируются в депутаты, принимают участие в политической жизни страны, занимают крупные посты в иерархии государственной власти.

Белый хлеб икрой намазан густо,

Слезы кипяточка горячей…

Палачам бывает тоже грустно,

Пожалейте, люди, палачей!

Александр Галич

«Акт убийства» получил порядка 30 кинонаград и 50 номинаций. Зрители всего мира были потрясены. Правда, «актёры» обиделись, когда увидели, что в конечном итоге получилось из их откровенных признаний…

9 из 10

В 1965 году, после смены режима Сукарно на режим Сухарто, свободные люди Индонезии душат 2 миллиона коммуняк, очкариков и китайцев. В начале XXI века режиссер Оппенхаймер снимает кино о том, как свободные люди Индонезии душили и четвертовали коммуняк и всех, кто подвернется под руку.

В потоке некрологов об умерших знаменитостях и особенно внезапно умерших знакомых не слышно слов, которые бы смогли рассказать о том, что ты чувствуешь в момент смерти. Ни одно слово о чужой смерти не может рассказать о смерти.

«Акт убийства» ближе всего приблизился к тому, чтобы объяснить слово «смерть», перенеся его из мира ноуменов в факт личного опыта. Переживание феноменов из ряда: «похороны», «могила», «кладбище», «гроб» и «убийство» парадоксально раскрывает суть смерти и тем самым обьясняет смысл жизни. В картине Оппенгеймера лишь в малой степени рассказ идет о человеческой природе и об ужасах репрессивных режимов. Тут — это второстепенно. Главное в кино — дистанция между экраном и зрителем. В этом фильме ее нет. Она исчезает, схлопывается.

Смерть — есть плоскость, задник нашей Вселенной. Сознание человека основано на эмпирическом опыте, подсказывающем, что за всем есть что-то еще. За дверью — коридор. За коридором — подъезд. За подъездом — горизонт. За горизонтом — Солнечная система. За Солнечной системой — Млечный путь. Жизнь — объемна, а смерть — плоска, как доска. Ровный холст, на котором нарисованы звезды, Ад и Рай. За Холстом Ничего — Нет.

Как говорил Хайдеггер: «Смерть, насколько она «есть», по существу всегда моя. А именно, она означает своеобразную бытийную возможность, в которой дело идет напрямую о Бытии всегда своего присутствия».

8 из 10

Сотня убитых — это катастрофа, один миллион — только статистика (из романа «Черный обелиск» Эрих Мария Ремарк

Документальный фильм Джошуа Оппенхаймера был номинирован на ряд престижных премий, а также стал лауреатом некоторых из них. Картина наделала немало шума во всем мире: в Индонезии фильм немедленно был запрещен, а в цивилизованных странах был встречен восторженными возгласами. Почему был сделан акцент на слове «цивилизованный», вы поймете с первой минуты фильма, потому что ни одному здравомыслящему человек в современном обществе не придет такое в голову.

Что из себя представляет фильм? Представьте мир, где спустя 50 лет после победы нацизма во Второй мировой войне (да-да, именно так), к примеру, Йозеф Менгеле рассказывал о своем опыте расправы и уничтожения евреев, коммунистов и нежелательных Рейху людей. Далее, наш национальный герой вместе с другими своими приятелями решают воссоздать те ужасные события в качестве пропагандистской пленки для потомков. Именно такой и получилась эта картина, только вот показанное в фильме Оппенхаймера не параллельная Вселенная, а самая, что ни на есть реальность.

Так, в чем же различие этого фильма от других, где показано насилие и смерть. В том, что здесь, вы не увидите ни одного реального убийства, но у вас будет стыть кровь в жилах от каждого слова, сказанным героями картины. К слову о героях: здесь это люди у власти, лидеры правящей политической партии, бизнесмены — все они палачи, убийцы и, как они все себя называют, «гангстеры», входящие в состав преступных группировок во время массовых убийств коммунистов и этнических китайцев в Индонезии в 1965 году. Преступное событие, о котором в те годы, в мире никто не знал из-за пропаганды свергнувшей власть коммунистов хунтой военных, никто не знал из-за поддержки Запада, как финансовой, так и политической, никто не знал из-за групповой поляризации мнений всего народа Индонезии.

Я удивлялся после просмотра художественных фильмов Гарета Эванса «Рейд» и «Рейд 2»: неужели там, в Индонезии, все так плохо? Оказалось, что гораздо хуже. На протяжении 2 часов (я смотрел короткую версию фильма), «гангстеры» с гордостью и упоением, без капли сочувствия и вины, рассказывают о своих многочисленных преступлениях, не стесняясь ни законов человеческих, ни божьих. Они в своей стране национальные герои, победители. Каждая из этих ужасных историй надолго отпечатается у вас в памяти. Например, один герой рассказывает, как он насиловал пленных коммунисток, только красивых, естественно, а затем, причмокивая, добавляет, что особенно ему нравились 14-летние девочки. Второй описывает свои рейды в деревни, где палачи убивали каждого, если он китаец. Там он встретил отца своей девушки, но так получилось, что его девушка — китаянка. Наш герой без секунды замедления отрезает голову отцу своей девушки. Дальше — больше: душе излияния других участников зверств, до сих пор не привлеченных к наказанию! против не только жителей Индонезии, а всей человечности.

В середине фильма, одного героя картины одергивает: а зачем мы снимаем такой жестокий фильм, ведь это свидетельство наших преступлений, а другие его останавливают — но это же правда, а значит стоит показать. Но не из-за раскаяния к содеянному, нужно сделать фильм, чтобы все про них узнали.

«Билетные гангстеры» Индонезии, коррупция, поляризация мнений, переписывание истории — это не патология Индонезии, а болезнь всего человечества, которое нужно искоренять в каждой стране мира. Убийцы без угрызений совести — бич и современного общества. В любой ситуации, всегда нужно оставаться людьми.

- Я чувствовал это, когда я находился там. Когда сидел на стуле. Я чувствовал боль, унижение — Анвар Конго, палач, убил, по его признанию, более 1000 человек, о сцене инсценировки допроса коммуниста с его участием.

- Но вы не могли это чувствовать, для вас это был просто фильм, а для убитого вами человека, это была жизнь, для него это все было реально, — автор.

8 из 10

Мда…., подумал я про себя после просмотра. Это кино посильнее любых психологических триллеров Тарантино или Триера. В «Акте убийства» мы наблюдаем за реальной историей, настоящими убийцами и теми процессами, которые могут коснуться каждого из нас. Самое жуткое в фильме — это идеология! Оппенхаймер очень точно подобрал эпиграф из Вольтера: «Убивать запрещено. Поэтому все убийцы наказываются, кроме тех, кто убивает в большом количестве, под звуки труб». Идеология позволившая не просто совершить эти массовые убийства и остаться безнаказанными, но и не чувствовать вины за совершенное — вот действительно страшно. Вследствие того, что у власти в Индонезии сегодня находятся те же силы, которые были вдохновителями и организаторами массовых чисток в 60-х, индонезийское общество до сих пор не воспринимает случившиеся как трагедию и преступление. Это как если бы во второй мировой победил фашизм, и его последователи сегодня оправдывали бы и почитали нацистов.

Главный герой Анвар, собственноручно убивший около тысячи «коммунистов», является уважаемым человеком, его приглашают в качестве почетного гостя на общественные мероприятия, такие как он, гордятся тем, что они делали. Но на протяжении фильма мы видим, как его сознание меняется. В начале съемок, он весело танцует на месте, где им были задушены десятки человек. Через пять лет работы и общения со съемочной группой, придя в туда же, он уже не может сдержать рвотные рефлексы. «Акт убийства» помимо демонстрации исторической правды, вскрытия сегодняшних общественных язв, показывает еще и потрясающую психологическую драму. Мы видим, насколько человеческая психика пластична и глубоко социальна. Анвар дожил до глубоких седин, совершенно не осознавая, что он совершал в молодости. Его страхи и кошмары, были для него лишь неизбежным следствием его «нервной работы», с которыми он успешно справлялся по средствам алкоголя, музыки и легких наркотиков. Он вырос и жил в системе ценностных координат полностью оправдывавших и поощрявших его. Но за несколько лет работы над фильмом, когда он вновь и вновь вспоминал те события, снова становился их участником, играя, то палача, то жертву, обсуждая произошедшее, он начал понимать, что-то с его системой ценностей не так.

Одна из самых потрясающих сцен, когда по замыслу Анвара, его жертвы на фоне великолепной индонезийской природы, вешают ему на грудь медаль со словами благодарности за то, что он отправил их в мир иной, выглядит для нас полнейшим сюрром! Но это его жизнь и его восприятие действительности. Его и миллионов индонезийцев.

Сегодня для любого нормального человека нацистские концлагеря, холокост, и зверства гитлеровцев — это преступления. Но для того, чтобы в общественном сознании выработалось такое отношение к тем событиям, потребовалось много времени и много работы. Тысячи книг, мемуаров, рассказов, фильмов, документов, политической борьбы, антифашистских и антивоенных демонстраций и так далее и тому подобное. Поэтому, когда мы смотрим на зверства индонезийских фашистов, для нас не возникает сомнений в их преступности. Но в Индонезии идеология осталась, по сути, неизменной. Их преступники не были наказаны и вектор общественного сознания не поменялся.

«Акт убийства» изменил Анвара. К концу он стал осознавать, что он творил, и чувствовать угрызения совести. Я искренне надеюсь, что это кино изменит не одно человека и станет вкладом в большую коллективную работу, которую еще предстоит проделать индонезийскому обществу.

Но, кроме того, фильм вскрывает процессы, которые, по сути, до сих пор актуальны повсюду в мире. Мы видим, что бывает, когда начинает работать идеология, нацеленная на искоренение «иноверцев», когда запускаются механизмы позволяющие вдеть в каждом инакомыслящем «коммуниста», «национал-предателя», «агента Запада» (Китая, сионизма, исламизма, вообще чего угодно) и устраивать массовые репрессии в угоду правящим классам. Боюсь, что и для сегодняшней России, «Акт убийства» фильм, как говорится, на злобу дня.

Индонезийский кошмар

Подводя итоги года и сканируя списки лучших картин, я раз за разом начал натыкаться на это название. В своих топах на первое место эту ленту ставили: английский журнал Sight & Sound, Педро Альмодовар и далее почти все — если не на первое, так на одно из первых. И, как оказалось, небезосновательно, ведь за этим непривлекательным названием скрывается незаурядная документальная картина. Признаться, я никогда не видел ничего подобного. Даже жестокие провокации Гуалтьеро Якопетти 1960-х годов меркнут при сравнении с работой Джошуа Оппенхаймера — взявшегося непонятно откуда американца и снявшего это кино на датские деньги в загадочной Индонезии. Именно к далёкому 1965-му году нас отсылает его картина, от которой волосы стынут в жилах.

Тогда в Индонезии на волне политических перемен к власти пришёл генерал Сухарто. Про те события 30 лет назад Питер Уир снял на Филиппинах вполне невинное кино «Год, опасный для жизни». Оппенхаймер поехал именно в Индонезию и, разыскав там бывших опричников правого режима, вытащил на поверхность такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Больше того, он вошёл к ним в доверие и даже закорешился с этими бодрыми старичками, которые в свои 70 с хвостиком лет очень неплохо выглядят. Они по-прежнему имеют серьёзное влияние на политическую ситуацию в стране, баллотируются на выборах, собирают оброк с китайских лавочников и вообще преуспевают благодаря мафиозной деятельности. Рэкет, коррупция, нелегальный игорный бизнес — источники их стабильного дохода и нынешнего благополучного состояния.

Они — палачи кровавого режима — и сегодня находятся в статусе национальных героев, при этом являясь авторами одного из самых страшных геноцидов ХХ века. Всего лишь за полгода дорвавшиеся до власти садисты отправили на тот свет порядка двух миллионов своих сограждан. Почему же почти полвека об этом молчали? Потому что распространять эту информацию кое-кому невыгодно. Потому что «Акт убийства» — это ещё и разоблачительное антиамериканское кино, так как та массовая резня была инспирирована ЦРУ, решившим сделать антикоммунистическую зачистку в Индонезии и устроить силами местных правых небольшую охоту на ведьм. Но вместо предполагаемых 5 тысяч левых активистов, в расход — до кучи — пустили два миллиона, то есть всех без исключения обладателей партбилетов + подвернувшихся под горячую руку китайцев. Столь притягательной оказалась возможность безнаказанно убивать.

И вот спустя почти полвека на экране во всей красе предстали те самые подручные режима, что немало потрудились для того, чтобы этот режим утвердился у власти. У тогдашней индонезийской гопоты, промышлявшей бандитизмом, мелкими преступлениями и вдохновляемой гангстерскими боевиками, сделанными в Голливуде, осенью 65-го появился шанс заняться настоящим делом. Казни сразу приняли массовый характер, причем настолько массовый, что через шесть месяцев местные реки вышли из берегов от количества крови и сваленных в них трупов. Оппенхаймер затевает с бывшими палачами страшноватую до жути игру: он как бы помогает им снимать кино о тех событиях, прикрываясь форматом кичевого сюрреалистического мюзикла.

Садисты быстро входят во вкус: перспектива стать звёздами экрана развязывает им языки, и, преодолев первоначальное недоверие, они с упоением начинают воскрешать в памяти события давних дней. 72-летний Анвар Конго, один из главных героев этого «героического эпоса» делится воспоминанием о том, что на его первых казнях было очень много крови, и вскоре он перешёл к более эстетичному и гуманному способу уничтожения — удушению с помощью проволоки. И Анвар не только лично режиссирует акты убийства, но и не без удовольствия в подробностях реконструирует свои действия перед камерой — душит понарошку добровольца. Чувствуя полную безнаказанность, бывшие палачи по мере продвижения съёмок реставрируют всё более страшные истории, которые иногда и без иллюстрирования оставляют ощущение присутствия.

Но этим «славным парням» явно мало устных рассказов, и они пытаются воспроизвести как можно больше сцен перед камерой, прибегая к помощи статистов. Используя своё мафиозное влияние, они всякий раз ухитряются организовать бесплатные съёмки, вроде как превращая их в весёлые хеппининги. Однако на лицах смеющихся взрослых исполнителей-жертв нет-нет да мелькнут гримасы неподдельного ужаса, а то вдруг случаются настоящие панические атаки, переходящие в истерики. Потому что, по сути, людям предлагается принять участие в забаве под условным названием «А давайте-ка вспомним и заснимем то, как мы казнили ваших дедушек и бабушек, отцов и матерей». Оппенхаймер, фиксирующий на камеру эти глумливые процедуры, где слово «цинизм» будет самым мягким из всех возможных эвфемизмов, вроде бы пытается придерживаться нейтральной позиции. Но то, что попадает в объектив, настолько саморазоблачительно, что не заметить это можно лишь в двух случаях: надо быть либо не в своём уме, либо героем этого фильма, то есть испытывать чувство абсолютной непогрешимости.

Герои фильма не оставляют ощущения большого ума, но и идиотами их назвать не получается. Видно, что они всё-таки чувствуют, в какую игру играют. Но жажда быть героями фильма американского режиссёра настолько сильна, что все сомнения сходят на нет. Эти ребята уже выдержали испытание временем, в отличие от тех своих коллег, что всё-таки сошли с ума. Об этом в одном из комментариев тихо упоминает сотрудник телевидения, где старички-садисты экранизируют своё героическое прошлое. Я ловил себя на том, что потихоньку и сам съезжаю с катушек: сознание отказывалось верить в то, что вижу. Но где-то все ещё теплилась надежда, что всё, происходящее на экране — блеф, глобальный розыгрыш, жестокий карнавал, откладывающий на финал процедуру снятия масок. Однако вместо этого в финале меня ожидало не разоблачение, а карикатурное покаяние того же Анвара, который решил сам побывать понарошку в роли казненного, чтобы потом показать это внукам и провести с ними что-то вроде урока нравственного воспитания.

«Акт убийства» разрушает привычные представления о документальном кино и много чего в понимании добра и зла. После его просмотра чувствуешь себя счастливым от одного только факта, что родился не там, а здесь. И в то же время искренне недоумеваешь: как такое в принципе возможно сегодня в стране, население которой в два раза больше, чем в России, и где лидеры бывшего эскадрона смерти не только не наказаны, но ходят в национальных героях? Мы видим, как их культ преподносится в телевизионном ток-шоу, где Анвар сотоварищи хвастаются своими подвигами в 1965-м, а молодая ведущая искренне делит с ними их восторги. Этот фильм, насколько я могу судить, существует в двух версиях: укороченной двухчасовой и полной — длинною 160 минут. И, судя по всему, короткая версия больше бережёт нервы зрителей. Так вот, я смотрел именно короткую, но и её вполне хватило, чтобы от нервов моих «ничего не осталось»…

«Акт убийства» — лучший фильм 2013 года по версии «Sight & Sound». Этот рейтинг формируется на основе опроса более сотни критиков. Откуда такая шумиха вокруг документального кино? Сложно сказать, задумывалось ли это изначально, но по факту у Оппенхаймера получилось снять действительно сильную и местами шокирующую вещь.

«Убивать запрещено. Поэтому все убийцы наказываются, кроме тех, кто убивает в большом количестве, под звуки труб». Вольтер. Именно об этих убийцах и хочет нам рассказать Оппенхаймер. В 1965-м году индонезийское правительство было свергнуто военными. У нового режима появились свои «враги нации»: например, этнические китайцы и члены профсоюзов. За год при поддержке западных демократий были уничтожены сотни тысяч или даже миллионы коммунистов. Ну, или тех, кто, так или иначе, попадался под руку. Армия использовала полувоенные организации (эскадроны смерти) и «гангстеров» для чисток. Одним из таких боевиков был Анвар Конго, в 65-м уничтоживший сотни коммунистов и других врагов нации. Сначала он подрабатывал «гангстером кинотеатров» — спекулянтом, продающим билеты по более высокой цене. Да, кстати, называя себя «гангстером», Анвар объяснил дословный перевод слова: «свободный человек». Коммунисты мешали свободному человеку нормально «работать», но ему удалось хорошенько поквитаться с ними сразу после военного переворота. Американские классические фильмы вдохновляли его на самые разные способы убийства. Поклонник Джона Уэйна, Аль Пачино и Марлона Брандо с удовольствием перед камерой демонстрировал свои находки, позволяющие, к примеру, убить и не запачкаться при этом кровью. Каждый из палачей, задействованных в фильме, с гордостью рассказывал киношникам-иностранцам о своих преступлениях. Это всё показано в «The Act of Killing», однако особая изюминка заключается в том, что Оппенхаймеру пришла в голову любопытная идея: он решил дать злодеям-синефилам в руки камеру и попросил их снять художественный фильм о тех самых днях, когда они занимались истреблением людей. Теоретически это могло бы внести ясность в дикую для европейца гордость за преступления против человечества. «Акт убийства» фиксирует этот процесс.

С самого начала Оппенхаймер обрушивает на голову неподготовленных сынов западной цивилизации, устроившихся уютно под пледом перед своими гигантскими плазмами, дикие и чисто сюрреалистичные сюжеты. Палачи ищут женщин с детьми на роли вдов коммунистов. Герман Кото, артистичный и весёлый друг Анвара (тоже убийца), учит в шутливой форме ребёнка вести себя перед камерой: «Мама, наш дом спалили! Мама! Мама, наш дом спалили. Мама, мама. Обними ее. Не бойся коснуться ее груди. Она твоя мать!» Все смеются. Всё это возводится в рамки нормы. Может, это удел стареющих маргиналов? За этим следуют кадры с вице-президентом Индонезии. Выступая перед членами полувоенной молодёжной организации, он говорит: «Мускулы — не для того, чтобы избивать людей… Но и избивать людей тоже иногда необходимо». По центральному каналу показывают «героев 65-го», перебивших множество китайцев. Как вы считаете это критика или сочувствие: «Скольких он убил? Около тысячи. Как он может спать, он не мучается?»

А что с пострадавшей стороной? Ведь остались наверняка дети убитых коммунистов, требующие отдать под суд преступников? Один азиат делится с бывшими гангстерами историей о том, как отловили и убили его отчима. «Хоть он и был мне отчимом, я жил с ним с детства… Мы нашли его труп под нефтяной бочкой. Его голова и ноги были покрыты мешками. Но одна нога вот так высовывалась». Поднимает ногу и заискивающе смеётся. Пасынок коммуниста. Ему очень хочется, чтобы этот эпизод включили в фильм. Он совершенно искренне расстраивается, когда слышит слова о том, что нельзя браться за съёмку каждой частной истории, мол, на это может уйти несколько дней, так как постановка этого рассказа «слишком усложнена». И всё же он рвётся сыграть красного, умирающего от пыток. Страшный психологический портрет, достойный пера Достоевского. Постоянные «почему?» будут преследовать вас на протяжении всего фильма.

Геноцид, сам по себе, неизбежно обязан быть упакован в красивый фантик. Ну, чтобы вы всегда могли сказать, что в убийствах нет ничего хорошего, конечно, но вы-то, вы-то делали это ради каких-то светлых целей, ведь цель оправдывает средства. «Послушайте, если нам удастся сделать этот фильм — это разоблачит всю пропаганду,

что коммунисты были жестоки, и покажет, что жестоки были мы!» Откуда здесь взяться браваде? Почему особая жестокость — это повод для гордости? Герман с придыханием рассуждает о том, сколько он мог бы вымогать денег, если ему удастся избраться в Парламент. Шеф полувоенной организации вместе с депутатом открыто на камеру рассказывают о незаконных источниках бюджета их банды. Видимо, это в Индонезии какая-то национальная традиция — гордиться такими вещами. Один из палачей на вопрос о Женевской конвенции резонно замечает, что военные преступления определяются победителями. В чём-то он прав, ведь политика — штука переменчивая, достаточно вспомнить вчерашних «арабских друзей» американцев, превратившихся сегодня в «угнетателей своего народа» и «террористов». Однако не всё можно измерить категориями международного права. Есть вопросы, находящиеся вне поля юриспруденции, осталось ли место, где властвуют законы морали и нравственности? Неужели достаточно «быть победителем», чтобы вершить самосуд? Неужели у палачей нет потребности оправдать свои действия «духом времени» или какими-то «особыми обстоятельствами»? С этим слишком тяжело было бы жить, слишком тяжело.

В жанровом отношении я определил бы «Акт убийства» как психологический сюрреалистичный фильм ужасов. Всё это похоже на какую-то мистификацию. Сцены из художественного фильма палачей с Германом Кото в роли трансвестита, играющего беременную коммунистку (у него огромное пузо), чистой воды безумие. Мне сложно сказать наверняка, почему у Оппенхаймера получилось такое интересное и страшное кино. Возможно, он выдающийся документалист. Или просто обстоятельства сложились таким удачным образом, что его камере удалось запечатлеть этот сошедший с ума мир с перевёрнутой моралью во всём его безобразии.