Серые сады (2009)

Возможно я придираюсь, но как возможно в таких руинах человеку есть, купаться и т.д. Еще не все серии посмотрела, и не уверена, что посмотрю, но напрягает неправдоподобность внешнего вида героинь на фоне дома. Вот сейчас серия, в которой к ним приехала Джеки. Мама и дочка что-то ели, откуда еда? Сидят в чистой одежде, подкрашенные. Но это же невозможно. Или я что-то не заметила...Но как оказаться в чистом выглаженном целом шелковом халате на свалке. А именно свалка - этот дом. А Идди в норковой шубе. Которая сохранилась за все эти годы. Немного напрягают эти нестыковки. И как их не прибили и не обворовали за все эти годы..

Изумила лёгкость Идди в юности в 30-х, она или сильнее всех окружающих, или винтиков не хватает. Я не определилась.

Смысл фильма...Черт его знает. Для меня это повод сделать уборку в квартире, пожалуй. Всё остальное...Ну еще надо будет вовремя отпустить дочку, это да.

Одиночество? Ну так выйди из Серых садов и помоги кому-то. И вот разведение кошек - это же тоже не доброта, так нельзя с живыми существами, бесконтрольно плодить и содержать в таких условиях.

Какую-то трагедию трагедию не увидела все же. Ну не могут все быть звёздами, кому-то надо печь хлеб и лечить. Дали тебе роль, не дали, поёшь ты на сцене или нет, унитаз надо помыть.

Фильм рассказывает печальную историю о том, как можно все потерять и не всегда по своей вине.

В первую очередь, хотела бы порекомендовать его тем, кто верит в сказки про красивую и сладкую американскую жизнь прошлых эпох.

Синопсис фильма не отражает и десятой доли смысла, но это понятно, его назначение в том, чтобы коротко и 'грязно' вызвать интерес. Также я не согласна с разборами, которые рассматривают судьбу матери и дочери чисто с личностно-психологической точки зрения. Я не смотрела документалку 1975 года, но даже мне ясно, что причины тут социально-политические. Особенно мне не нравится, что всех собак вешают на Эдит-старшую. Да, это правда, что Эдит-старшая 'задушила' дочь, но это лишь потому, что в свое время 'задушили' ее. Для понятности: Эдит-старшая примерно из того же поколения, что и Роуз из 'Титаника', так что вы примерно можете представить уровень давления, которому подвергались американские девушки той эпохи (особенно из обеспеченных слоев) и как мало выбора в жизни у них было. Даже Джеки, которая помогла им, смогла сделать это только благодаря тому, что в свое время удачно вышла замуж. Так что ничего удивительного, что Эдит-мать цеплялась за любую ниточку, которая бы связывала ее с внешним миром.

Когда мы видим подобный быт (вернее, его отсутствие) в жизни, у нас сразу возникает мысль о маргиналах, которые вроде как 'сами виноваты'. Но это постсоветское мышление, за рамки которого нужно выйти, чтобы понять этот фильм.

Самая главная трагедия в том, что обе Эдит этой судьбы явно не заслуживают. Просто раньше у них была 'защита' в виде мужа/отца, которая уберегала их от нищеты и безысходности, но когда его не стало, они не смогли защитить сами себя, потому что их никто этому не учил. Наоборот, тот, кто должен был заботиться о них, обрезал им крылья и делал все, чтобы они зависели от него (не надо говорить про эпизод с вакансией секретаршей, это то же самое). Да, в теории они могли бы продать поместье, но вопрос не в том, почему они этого не сделали, а в том, почему у них в принципе нет выхода.

Актерская игра на уровне. Эдит-старшая в виде старухи получилась безупречна. Такую не забудешь! Гримеры хорошо сделали свою работу, а Лэнг 'добрала' игрой (если смотреть в оригинале, слышно, как у нее меняется голос в разных эпизодах). Она прекрасно изобразила творческую женщину, медленно чахнущую в застенках 'семейного гнездышка'. Кстати, говоря о гриме: отдельный респект гримерам за то, что в эпизоде о 1970-х гримировали не только лицо Лэнг, но и тело. Распространенный ляп в фильмах, где старую героиню играет актриса помоложе: на лице нарисовали старуху, а потом нам показывают ее полуголой и все подавление недоверия пошло насмарку.

Про Дрю Бэрримор... Молодая Иди выглядит убедительно, а вот та, что в 1970-х — не очень. Даже в гриме она как есть молодуха. Но не могу сказать, что она мне здесь не нравится: она крутая актриса в любом случае.

Кстати, если подумать, само название 'Серые сады' стало самоисполняющимся пророчеством. Понятное дело, это имя собственное, но потом смотришь — а ведь действительно, серые...

Рекомендую тем, кто любит искать социальную подоплеку и кому интересна американская история.

«Серые сады» — американская, телевизионная драма 2009 года режиссера и сценариста Майкла Сакси. Данный фильм привлекает к себе внимание из-за двух актрис, исполняющие главные роли — Дрю Бэрримор и Джессики Лэнг. История фильма снято вполне достойно, ведь бюджет составил 12 000 000 миллионов долларов, поэтому качество съемок, платьев и декораций чувствовались.

Мы видим биографическую историю матери и дочери, растянувшуюся на сорок лет. Видим их историю на фоне знаменитых, серых садов…

Обе американские актрисы сыграли свои роли достойно и чисто, хорошо раскрыв свои персонажи. Дрю Бэрримор была такая разная в этой драме. Она играла женщину, которая не повезло в любви и в жизни, и ее героиня потеряла все свои волосы на голове из-за нервов. Дрю сыграла правда талантливо и смело, и ее игру нужно оценить. Что касается Джэссики Лэнг, то она потрясающая актриса. В этой телевизионной драме Лэнг играла женщину в разное время ее жизни, и сделала она это убедительно и правдоподобно. Дуэт актрис был интересным и каким-то новым. Что касается самого фильма, то он будет на любителя. Драма получилась туманной и атмосферной, хранившей в себе некую загадку и женскую силу.

P.S. «True glamour never fades…»

Пройдёт много лет, и младшая Эдит Бувье, стоя у афиши в ожидании фильма о самой себе, вспомнит тот далёкий день, когда мать отказалась прощаться с ней, уезжавшей в большой, сверкающий огнями город. Мир был ещё настолько юным, что новорождённые звёзды ходили по грешной Земле, не пачкая ног, и взлететь на этот сияющий небосклон могла любая, обладающая хоть толикой таланта и вовремя улыбнувшаяся солидному кинопродюсеру. Разумеется, Эдит улыбнулась и пленила его танцующей грациозностью, пробы были назначены, а послушная машина уже мчала её навстречу долгожданной удаче. Но жестокая слабость и один телефонный звонок вырвали из рук единственный шанс, и больше никогда, до самой смерти матери, она не осмелилась покинуть поместье, в котором, словно в заточении, провела большую часть жизни. Все нескончаемые годы младшая Эдит была абсолютно уверена, что ей суждено иное, что именно мать, Эдит-старшая, виновна в том, что написанное на роду так и не свершилось. И Серые сады, некогда солнечные и цветущие, состарились и увяли вместе с ними, кажется, без остатка растворяясь в сумерках безвременья. Но, оказалось, у истории были свои планы.

Когда Альберт и Дэвид, два заезжих кинематографиста, пересекли границы этих владений, и мрачный дом, утонувший в сорняках нереализованных надежд, предстал перед их взорами, они не ожидали, что их примут здесь со всем гостеприимством, на которое только способны две затворницы, соскучившиеся по простому человеческому вниманию. Натуры артистические, они так нуждались в благодарных зрителях, и вот, наконец, судьба милостиво подарила им желанную славу. Правда, у неё оказался странный привкус плесени, какой бывает не у дорогого сыра, а у хлеба недельной давности, но дамам пришёлся по вкусу и такой кусочек радости. Словно для увлёкшихся стрекоз накануне неминуемой зимы вдруг внезапно настало лето. Ни Дэвид, ни Альберт не предполагали, что годы спустя фильм, который они создадут о тех нелепых, потерянных во времени и пространстве женщинах, будет включён в реестр исторически значимых картин, став едва ли не национальным достоянием. Что рассказ о том, как они снимали кино в Серых садах, тоже станет фильмом; и в этом неожиданном зазеркалье унылые жизни героинь смогут длиться хоть целую вечность, отдаваясь раскатистым эхом в давно опустевших стенах.

Поначалу гости сконфуженно хихикали, слушая фантазии чудаковатых хозяек, выразительно переглядывались, когда Эдит-младшая требовала, чтобы в её контракт включили право сниматься в других картинах, и отвечали, что кино документальное, что игры не нужно, а важна естественность. Но разве могут быть естественными те, кто всю жизнь играл роли, даже перед собой? Теперь они уж не помнили, что когда-то им предназначались совсем другие роли, что законами общества им обеим предписано выйти замуж и растить детей в счастливом неведении об опасностях сурового мира за широкими спинами своих мужчин. Так бы и произошло, если б не свойственная обеим Эдит решительность ценить собственные удовольствия выше общественных и семейных благ, а бесплотные чаяния возводить на реальные пьедесталы. Мать, обладающая певческим даром, бросила карьеру ради семьи, но всё-таки не сумела совладать с собой и сбежала, скрылась от суеты в единственном приятном сердцу месте, где она пела, а, следовательно, была счастлива. Заразное легкомыслие передалось и дочери, невзирая на все попытки отца, почтенного юриста, наставить её на истинный путь замужества и материнства. Ветреная дева предпочла грезить наяву, воображая себя талантливой актрисой, которой она, увы, так и не стала.

У каждого века свои идеалы, и золотая монета американской мечты, небрежно закопанная на поле Великой депрессии, выросла в целое поколение несчастных фантазёров, всю жизнь посвятивших погоне за ускользающей красотой этой мечты. Но победители заведомо осуждены проигравшими, как осудила молва и Джеки Онассис, связанную узами родства с семейством Бувье. Её яркая, но быстро закатившаяся звезда для Эдит-младшей олицетворяла всё то, чего у неё никогда не будет: семейной и политической биографии, всеобщей любви, настоящего, сбивающего с ног горя. А, значит, не придётся сохранять лицо, которого не было, потому что она, по сути, и не жила. Они обе не жили, ибо сладкая нега воспоминаний и грёз оказалась уютнее страха перед огромным миром, в котором нужно принимать решения, быть смелыми, не бояться оказаться с реальностью лицом к лицу. Убегая от одиночества, мать и дочь одинаково увязли в нём, как в песке. Возможно, всё дело в общем имени, странным образом сплетающем вместе их линии судьбы в одну, нескончаемо грустную, полную горечи и взаимных упрёков повесть о несбывшемся. Остаётся лишь бродить по руинам памяти да фальшиво петь о потерянном счастье.

И вот Серые сады, замусоренные и грязные, смотрят на мир разбитыми окнами, говорят сквозняками, гуляющими по холодным комнатам, а деревья протянули свои цепкие руки прямо сквозь крышу. Последним Бувье не повезёт обвенчаться с огнём, как вечной невесте мисс Хэвишем, им не быть стёртыми с лица земли подобно обитателям Макондо, даже быть забытыми — не их удел. История двух Эдит просто создана для того, чтобы назидательным грузом падать на весы самооценки миллионов урождённых гениев, чьи рукописи не горят только потому, что так и не стали книгами. Возможно, когда-нибудь автор этих строк проснётся среди ночи от жуткого видения того, что вся жизнь — лишь изъеденная муравьями оболочка, что химеры зловеще скалятся из тёмных углов, а время песчаной струйкой сочится сквозь пальцы, постепенно засыпая с головой, чтобы на земле не осталось ни следа его существования, пустого и серого, как пасмурное небо в сумерках. Что всё прожитое только в воображении ни за что больше не повторится, написанное никогда не будет понято полностью, и что все души человеческие обречены на страх и вечное одиночество, ибо им не суждено появиться на свете дважды.

«Серые сады» не то старушечья драма о разбитой любви дочери и ее певички-матери, как будто видящей жизнь своего чада каждый раз на шаг вперед; не то глубокая эмоциональная телекартина, способная дать вам прочувствовать все то одиночество, бессилие и неумение отдаваться простоте жизни, выпавших на долю 100%-нтно зависимым от мужчин дамочкам.

Дрю Бэрримор прекрасно слилась с героиней, зажигая удивительно глупые танцы, держа в руках флаг США. Она похожа на лысого арлекина, повязанного платочком и застрявшего со своей матерью в деревянном изгнившем доме навеки, вместо того чтобы выгодно сыграть свадьбу или сделать карьеру в большом городе. Драматическая роль Бэрримор дополнена ее песнопениями — в частности, исполнением старинного шедевра «Tea For Two», спетого с душой и с оттенком неизлечимого алкоголизма. Просто расчудесно.

Джессика Лэнг вообще в своей эксцентричной роли сверхлюбящей мамаши и любительницы дарить свой певчий голос на богемных вечерах выглядит как Дженис Дикинсон из «Janice Dickinson Modeling Agency». Даже в старости, покрытая требухой, она продолжает флиртовать на камеру, казаться сногсшибательной вертихвосткой и искренне верить в успех себя и своей дочери, лысой матрешки.

Вся эта картина, когда на двух бабусят без жалости не взглянешь, нацелена на непростое усвоение простых ценностей, важность которых кто-то так и не понимает, прожив свой век. Вообще, наивность героини Бэрримор толкает ее на сравнение с Ириной Муравьевой из нашего оскароносного «Москва слезам не верит». А вся их одинокая жизнь в клоповнике с енотами, кошками и их испражнениями похожа на параллельное измерение, в которое их, несчастных, занесло из мира богатых и знаменитых.

Одно осталось с ними неизменно — их шарм, их музыка, их бархатные голоса и их сорокалетняя история со старперскими снимками для бульварной прессы. Достойный фильм, чувствуется умелая женская рука, приложенная к сценарию.

8 из 10

Две совсем свежие премии «Эмми», в том числе в номинации лучший телефильм года, актёрский состав, включающий Дрю Бэрримор, Джессику Лэнг и одного из братьев Болдуин, звучит внушительно для телефильма. Сюжет вокруг родственниц самой популярной первой леди США предполагает появление в кадре персонажа самой Джеки Кеннеди. Всё это «Серые сады». Фильм о съемках одноименного документального фильма о двух Эдит Бувье Бил — аристократок из высшего Нью-Йоркского общества первой половины ХХ века, оказавшихся в заложниках и сросшихся со своим имением под названием «Серые сады» вокруг своих воспоминаний.

Картина довольно точно определила точки рассказов этих двух историй их жизни. Первая точка о конце благополучия в далеких 30-х годах, когда дамы ещё выходили в высший свет, водили за руку семилетнюю Жаклин Бувье и радовались богатой жизни в пригороде. Вторая точка стоит, перед концовкой серой жизни двух дам на территории разрушающегося имения. Они уже срослись с этим местом, давно не выходили на люди, не принимали гостей, не проводили влажную уборку. Нищета и тишина окружает их угасающие жизни, пока они не привлекают внимание документалистов.

Главной мыслью картины становится страх женщин покинуть это место. Младшая Эдит упустила свой шанс расстаться с поместьем в середине 30-х, старшая боялась отпустить дочь от себя, оказавшись в одиночестве. Эти долгих четыре десятилетия они жили в стыде показаться на глазах у людей, постараться объективно посмотреть на своё положение. Старшая Эдит боясь потерять этот маленький островок разрушающегося дома, испортила жизнь своей дочери, не отпустив её из под своего крылышка.

Фильм проникновенно рассказывает, как две женщины с полностью одинаковыми именами, прожили совершенно одинаковую жизнь. Когда-то в их жизни было счастье, но одна из них лишила обеих этого ощущения, до конца своих дней оставляя в заложницах своего страха. Хотя по эпизоду разговора старшей Эдит с Жаклин Кеннеди она создает впечатление мудрой женщины, которой просто не хватило сил выпустить своего птенчика из гнезда, а птенец виноват — в нежелании улететь в самостоятельную жизнь. Настоящая трагедия обнищавших, но гордых аристократок.

Фильм о том как люди делают выбор. О том, что от этого выбора, порой, зависит все, вся дальнейшая жизнь. О мечтах которым не суждено сбыться. Часто мы видим в фильмах истории где мечты людей осуществляются, они достигают целей, их находит удача, все к чему они стремились они обретают. Но это история иная, она более реальна, жизненна, таких историй много, но о них снято мало фильмов.

Этот фильм о несбывшемся, о разрушенных надеждах, о не сказанных словах, о том что не было сделано, о разочаровании.

А еще этот фильм об отношениях матери и дочери. Как трудно матери расстаться с чадом, как дочь не может уйти без благословения, и как в итоге она остается что бы быть рядом. Мать желает ей только лучшего, но своей заботой разрушает ей жизнь.

Но в итоге фильм об ошибках, о страхе одиночества, и о надежде которая все же теплится на пепелище мечты.