Как нарисовать идеальный круг (2009)

В Древнем Египте инцест практиковался в традициях бракосочетания фараонов — это было обусловлено тем, что престол передавался по женской линии, то есть сыну фараона нужно было жениться на своей сестре, чтобы потом стать правителем царства. Династические браки освящались с позиций престолонаследия, удержания власти в кругу одной семьи, сохранения «чистоты крови» воплощений египетских богов и недопустимости родственных связей с нецарствующими семьями.

В нашем же случае — португальский режиссер Марко Мартинс показывает в своем фильме внутренний конфликт героя, где он внутри себя борется, как-бы сам с собой, со своими демонами. Ведь мы по сути не видим никаких антагонистов или других явных злодеев, которые бы хоть как-то мешали или угрожали главному герою молодому Гильермо на его жизненном пути, ну разве что только бедность…

«Демоны», которые внутренне не дают покоя парню — это страх перед смертью, когда умирает его бабушка и сосед отца, а также — неуверенность в своей половой ориентации, то есть, те состояния, которые он нам транслирует весь фильм. Мы видим, как он «прячется за сигаретой», постоянно нервно закуривая, чтобы успокоиться, или сломя голову бежит под дождем, как бы пытаясь убежать от самого себя, от своих тревожных ощущений.

Нестабильное состояние героя, его метущаяся и неуравновешенная натура — вот что мы чувствуем, наблюдая за его действиями, когда он, шпионит и подглядывает за сестрой или робко спрашивает у отца как соблазнить девушку.

Гильермо, словно рисовал на стене круги ада, в которых томится его замкнутая душа интроверта. Он как бы блуждал во тьме, когда как тень ходил по полутемным комнатам и мрачным лестничным пролетам. И неудивительно что запутавшийся в самом себе герой сделал такой патологический выбор, ведь самым близким ему человеком в этом суровом и холодном мире была сестра Софи, которая всегда с теплотой относилась к нему, любила и жалела его. Что же, бог ему судья… А я ставлю 4 за созданную меланхоличную атмосферу в фильме и ощущение нерва героя.

4 из 10

Вновь и вновь я слышу этот шум. Как будто кто-то скребёт мелом по стене. Не могу сказать, насколько сильно раздражает этот звук, но точно уверен, что в этом нет ничего хорошего. Надо ли знать, кто придумал этот шум? Надо ли знать, что нарисовано на стене? Я проснулся в Португалии, а здесь нет нормального кино. Только драмы для кинофестивалей.

В последний раз я стоял на лестнице и смотрел на листок бумаги. В предпоследний — в квартире и смотрел на капли, падающие с потолка. В пред предпоследний — рисовал круги на песке. День за днём молчать и сходить с ума в своей узкой головной каморке, распадаться на кусочки, как распалась когда-то семья, терять детство и искать, чем его восполнить. Попробуй, скажи, как помочь ребёнку, который в игре крестики-нолики всегда забивает за собой нолики, и никогда — крестики?

Я проснулся на лестнице и смотрю на жизнь с нескольких этажей. Моё тело, моя семья. Мой член, моя сестра. В сексуальной символике спутан и уникален, как человек — интроверт, в отличие от всей остальной страны. Психологический девственник, эвристический импотент. На разных этажах некоторые вещи умирают, некоторые меняют смысл на противоположный, а некоторые — возбуждают. Где-то льёт дождь, а где-то скрипит мел. Португалия тем меня и пугает — секса в ней почти столько же, сколько и во Франции, а вот оригинальности и разнообразия — на порядок меньше.

Вокруг нет ничего. Ни стран, ни улиц, ни музыки. И каждый раз, когда я выбираюсь наружу из своей черепной коробки, мне кажется, что я падаю в космос. Даже той пресловутой молодёжной жизни, которую любят утрировать все старики, почти нет. Я либо сижу и смотрю, либо стою и смотрю. Обязательно молчу. С одним-единственным выражением лица, но мне это можно, ведь я — интроверт. Для меня важно повзрослеть. Повзрослеть и осознать это.

Я попал на лестницу и на одном из пролётов увидел круг на стене, начерченный чёрным мелом. Такой же идеальный, как и мой внутренний мир. Круг — это вечность и совершенство. Это то, что внутри, и то, что снаружи. Круг — это нечто особенное в этом мире. Это моя сестра. Мой личный бог.

Тут всё равно ничего нет, а исключением мела. Я слышу, как по стене скребёт мел, и моя рука немеет от монотонных усилий. Религию превратить в фетиш — вот же нахальство! Я — извращенец? Не больше, чем все остальные. Все, кто любит — извращенцы. Все, кто не говорит важную истину — крестоносцы. Все, кто умирает — устали. Возьми мел и выброси в окно, где на лужах мерцают круги от капель дождя.

Я услышал скрип двери соседа сверху, который никогда выходил наружу. Отец носит ему еду и оставляет под дверью. Он рассказывал странную историю о мальчике, который ждал на остановке, что приедет мать и заберёт его. Приезжает первый автобус, мальчик оживает. Но мамы нет. Приезжает второй, и из него не выходит мать. То же и с третьим, и четвёртым, и… псих продолжает стоять весь день в надежде, что мать приедет. Приподнимается, как только подъезжает новый автобус. Уходит в забегаловку, чтобы не умереть с голоду, где ему предлагают рис и мясо, и снова возвращается, чтобы замереть у знака с шестидесятым автобусом. Взгляд пуст. И так уже на протяжении тридцати лет. Сказать ли, что я люблю этот мир за яркие лучи солнца по утрам? Или за улыбающихся няшек, бегущих в университет? Может быть за запах цветов? Мой мир блекл, неулыбчив и не имеет запахов. Вкус цветных мелков не в счёт? Бытовые драмы мне опостылели. В гробу я их видал.