Рейтинг фильма | |
Кинопоиск | 7.2 |
IMDb | 6.5 |
Дополнительные данные | |
оригинальное название: |
Жёлтые слёзы |
английское название: |
Kiiroi namida |
год: | 2007 |
страна: |
Япония
|
режиссер: | Иссин Инудо |
сценаристы: | Синъити Итикава, Синдзи Нагашима |
продюсеры: | Кадзутеру Харафудзи, Хироаки Мики, Таро Нагамацуя, Хироаки Саито, Хидзири Тагути, Джули К. Фудзисима |
видеооператор: | Такахиро Цутаи |
композитор: | Sakerock |
монтаж: | Соити Уэно |
жанр: | драма |
Поделиться
|
|
Дата выхода | |
Мировая премьера: | 14 апреля 2007 г. |
Дополнительная информация | |
Возраст: | не указано |
Длительность: | 2 ч 8 мин |
Не так далеко от пораженческого участия в войне, совсем близко к грядущему возрождению, в разгаре «нового экономического чуда» страна Япония застывает в акварелях урбанистической провинциальности цветных снов Иссина Инудо. Токио растворяется бесшумным деревенским укладом в событийной неторопливости, в неуместности социальных конфликтов, в мягкости острых углов. Фоном, едва уловимо, даётся историческая ретроспектива, но она словно существует в зарубежных киножурналах и не имеет никакого отношения к «здесь и сейчас».
Самому режиссёру было всего три года в 1963 году, поэтому подчёркнуто ностальгические «Жёлтые слёзы» не заподозришь в автобиографичности. Но доверительность обращения «от первого лица» не теряется в хитросплетёниях судеб многих персонажей, в отвлечённо-философских обобщениях. Инудо посвятил свой фильм поколению, которому ничего не осталось в наследство, кроме «надежды в сердце», надежды на светлое будущее, что давала манга. Его выразителями номинально выступили четверо шалопаев, для которых воображаемое и действительное ещё не обрело неизбежную форму конформистского симбиоза. Четыре — универсальное число в историях о взрослении и становлении идеалов с прицелом на объём видения, позволяющее осветить разнообразие вариантов, сохраняя концентрацию внимания.
Все они, по собственному заверению, «творцы». Один поёт под гитару, другой рисует под Моне, третий придумывает экзистенциалистские романы, четвёртый пишет мангу (за что зовётся мангакой). Замыслы великие, а результаты так себе. Возникает конфликт между внутренним и внешним. Певца редко посещает муза, писатель не продвигается дальше придумки сюжета, художник постоянно сомневается в своём таланте, а мангака востребован лишь в качестве мангакочного негра. Выси пестуемых мечтаний не приемлют даже временной работы, ищут вдохновения в бедности, в системных визитах в ломбард. Нега и леность — вот чем должен быть полон быт потенциальных гениев. Богема из книжек и прессы подтвердит. Лишь поиск съестного заставляет периодически работать мозг, изобретать решения. В суматохе одержимой идеи о дружеском братстве будущих властителей дум делами сердечными пренебрегают. Хотя у каждого есть своя романтическая линия, свой мигающий маячок, зовущий к земному семейному счастью. Но на такую ответственность никто из них решится. Инфантильность к тому же прописывается демонстративной асексуальностью в поведении, в сфере интересов. Самой важной женщиной для них, по-прежнему, остаётся мама. Смертельно больная мать рисовальщика комиксов волей случая объединит четырёх одиночек в сообщество творцов. Её смерть определит точку невозврата. Образ матери — живой, сострадательный, проявляющий лучшие качества в героях, но он также и метафора тоски по украденному войной детству, по золотой эпохе вечнозелёного лета, беззаботность которого они длят всеми возможными способами.
Мангака и есть альтер-эго режиссёра: тот, кто сплотит разношёрстную компанию под эгидой маленькой авантюры, тот, в чьём жилище они позже поселятся, тот, чьи слова об истинной свободе разожгут в их сердцах пожар воодушевления и в итоге помогут понять и принять самих себя в мире обманчивых надежд. Они ещё слишком молоды и за одно лето и один короткий флэшфорфард постареть до склеротического бессилия не успеют, но слёзы в заглавии неслучайны. Как в песне «…и жизнь прошла, и жизнь прошла, и ничего нет впереди». Ощущения в окрасе горьких воспоминаний и печальных сожалений сопровождают этот, в общем-то, бескровный рассказ с выводом философским и смиренческим: «жизнь никогда не обманывает человека». Камерная повесть до конца сохраняет герметичность оформления, равноритмично чередуя лирику и иронию, драму и трагедию — без показных катарсисов, с эпическим дыханием, развевающим локальную мораль до прозрачности заповедных назиданий.
«Жёлтые слёзы» сочетают в себе солнечный блик и печаль. Тот самый плач по тому самому моменту, когда весь проблемно-противоречивый мир умещается в кармане, когда ничего не важно, кроме твоей веры в самого себя…. по тому моменту, когда ты честно признаёшься себе: я бесполезен. Эти слова произносят все мечтатели. Рано или поздно. Потому что вершина не имеет значения без падения. Невозможно спастись подушкой бездействия в зале ожидания. Карман мира назойливо загонит тебя в приют одной из своих пыльных складок ещё на тридцать или сорок лет. Но настоящая жизнь так и останется между этими двумя моментами. Когда и почему они наступают и сколько длятся… Все эпитафии индивидуальны. У героев «Жёлтых слёз» жизнь случилась однажды в тысяча девятьсот шестьдесят третьем.
21 октября 2013
«Золотые шестидесятые» решительно атакуют, и грядет первая проведенная в Азии Олимпиада. Бурно развивающаяся экономика диктует потребительский спрос — сейчас японцев интересуют потрясения, скорость и секс. В условиях стремительно меняющейся реальности четверым молодым парням придется пережить запоздалое взросление. Им по двадцать шесть лет, и все они творческие личности: певец, художник, мангака и писатель. Друзьям предстоит провести одно жаркое лето в тесной комнатушке в дешевом токийском квартале, пройти через испытание деньгами и их отсутствием, потерей близких и любовными переживаниями, а также порядком надоесть соседям пьяными хоралами под расстроенную гитару.
Не совсем понятно, чем герои фильма занимались до описываемых событий, поскольку элементарные бытовые вопросы стали для них настоящей проверкой на прочность. Пожалуй, самыми драматичными эпизодами являются действа с падающей тарелкой темпуры и отвалившимся дном кастрюли, когда разваренный рис с хлюпающим звуком разлетелся по комнате, а один из героев, глядя на сию катастрофу почти планетарного масштаба, пробормотал что-то типа: «Ахаянна…» На таком фоне проблема подчинения искусства потребностям жующей толпы кажется какой-то ничтожной. А ответ на вопрос, что же важнее: выразить себя в творчестве или набить живот — и вовсе видится вполне себе однозначным. Кроме животрепещущей кулинарной темы, в картине достаточно много внимание уделяется сущности свободы. Само собой, через осознание этой философской категории проходят все молодые люди. До того момента, как в формирующемся сознании уляжется понимание того, что свобода есть познанная необходимость, не одно ухо будет отморожено назло кондуктору и не один километр будет пройден вслед за трамваем в пику заботливой бабушке. Впрочем, герои «Желтых слез» настолько скучны, что их юношеский бунт выразился не в том, что они ушли в подвалы и играли глубоко под землей, а в банальном ничегонеделании. Ребятки оказались, как на подбор, крайне инертными. А что ожидать от двадцатишестилетних парней, для которых секс — это скучно, зато детская манга — весело?
Сколько в моей жизни было этих самолетов?.. Нет, не то. Много их, сильных, злых и веселых… Нет, опять не то. Сколько было их, молодых, полных надежд и жизненных сил, имеющих мечту, жаждущих свободы, и славы, и открытий? Бесчисленное множество. Но смотреть на них каждый раз интересно, потому что в любой такой истории можно увидеть себя. Потому что каждому приходилось переживать момент эмоционального подъема, когда море — по колено, горы — по плечу, и попутный ветер надувает алые паруса амбициозных мечтаний. И каждому приходилось переживать момент эмоционального спада, когда желаемое сталкивается с действительным, серая будничная реальность навязывает свои правила игры, а казавшиеся очевидными таланты отчего-то не находят своих поклонников. Казалось бы, универсальный и беспроигрышный сценарий, всего-то и нужно, что наполнить фильм пьянящим и бесшабашным духом юности, а потом добавить нотку мускатной горечи по всему несбывшемуся. Но, видимо, и это не так-то просто. И последнее лето детства героев «Желтых слез» запоминается исключительно как пора праздного безделья, на которую режиссер, подобно неумелому пользователю фотошопа, наложил свою примитивную мораль, забыв растушевать границы между слоями.
28 февраля 2013