Только ты можешь услышать меня (2007)

Тишину одиночества Рё внезапно разрывает настойчивый телефонный звонок найденного на дороге игрушечного мобильника, требующего открыть «раскладушку» и принять входящий вызов мужского голоса, идущего минуя другой, разбитый электронный девайс, обнаруживая паранормальную связь между героями, способными слышать друг друга на расстоянии разбросанных одна от другой префектур.

Неуверенная в себе пятнадцатилетняя токийская девушка страдает от внутренних комплексов, зажатая робостью в школе и дома, не в силах преодолеть огорчений от прошлых неудач, делает шаг навстречу юноше из небольшого посёлка в Нагано, живущего вместе с бабушкой, зарабатывая на жизнь ремонтом поломанных вещей, в силу физических причин не имеющего возможности завести себе близких друзей.

Они не пытаются снять настоящую трубку и поговорить напрямую, оставаясь на дистанции расстояния и времени разговора, идущего у них с разрывом на час, обрываясь и возникая снова волнующими объяснениями и вдохновляющими рассказами, придающими девушке решимости поставить жизнь под личный контроль. Но диалог двоих временами перебивает третий — женский голос из будущего, идущий с запозданием на несколько лет.

Воодушевляющее общение с Синя-сан действует раскрепощающее, поднимая самооценку школьницы, чувствующей поддержку в добрых словах скромного парня, с которым она беседует, не произнося слов, увлеченная романтическим головокружением и самопознанием своей личности, ничуть не догадываясь, кто он такой.

Режиссёрский финт Тацуи Нагишимы, использовавшего для коммуникативных отношений телепатическую связь, требует от актёров серьёзных творческих способностей, создающих взаимопроникающее тепло неназванной любви незнакомых людей в контексте их скрытой истории, проступающей для зрителей короткими фразами мельком сказанных слов, сосредотачиваясь на возрождении девушки, до последнего, оставляющем милого парня в тени.

Между Рико Наруми и Кейсуке Койде реально возникает интимное тепло, при том, что на протяжении всей картины никто из них не видит другого лица, живо реагируя на никем не слышимый разговор, отвечая на просьбу или выполняя желание, искренне желая узнать невидимого собеседника, проникаясь стремлением увидеть его и спросить.

Сентиментальность картины нарастает с приближением к обещанной друг другу встрече, возбуждённое ожидание которой остужает, подзабытый было, третий голос, предвосхищающий трагедию воссоединения. Но может ли стать трагедией открытие девушкой тайны, что её друг глух и нем?

А режиссёр, словно вколачивая два гвоздя, вбивает одну за другой две несчастных развязки, повторяя один и тот же выбор, который просто не мог быть другим, предопределённый любовью и благодарностью страдальца, возрождённого к жизни силой девичьих чувств, оставляя всем нам короткое признание старушки, обрадованной пришедшим счастьем, ради которого внук готов умирать.