Невоспитанные (2007)

Исповедальный дебют Пиа Маре «Невоспитанные» канонично вписывается в формат минималистского инди, ставшего, по сути, уже отдельным жанром. Скромность бюджета диктует условность декораций, скудость выразительных средств, нарочитый отход от драматургической линейности сюжета в пользу псевдодокументальной экспрессии. Интонационная обрывочность, тем не менее, не портит впечатления от цельности истории, напоминающей формой очерк или стилизованное сочинение на тему: «как я провёл лето», — без правильно расставленных знаков препинания, без чёткого начала, без внятного конца.

Стиви, девочка-подросток, проводит все сезоны, скитаясь от места к месту с родителями и небольшой кучкой прибившихся «друзей семьи». Они — великовозрастные хиппи, свободные граждане без определённого места жительства, приторговывающие травкой, пренебрегающие цивилизационностью как образом жизни. Дочь не хочет быть похожей на своих предков, она хочет быть, как все…как все нормальные девчонки её возраста — ходить в школу и дружить со сверстниками. Она хочет мечтать о том, как скоро станет взрослой, а не взрослеть преждевременно, участвуя в криминальных делишках мамы и папы, созерцая их беспутное существование, ведущее к единственно трагически-очевидному исходу.

Размышления Пиа Маре в чём-то перекликаются с «Tillsammans» Лукаса Мудиссона, где раскрывался аналогичный конфликт отцов и детей в условиях импровизированной коммуны. Тем более Маре, как и Мудиссон, имеет шведские корни. Но «Вместе» были аутентичны семидесятым, что придавало им толику ностальгии. «Невоспитанные» современны и поведение героев не имеет оправдания «свободолюбивого» времени. С другой стороны, именно по этой причине безалаберные родители Стиви не видятся «плохими» людьми. В какой-то мере они индивидуалисты на фоне закостенелой буржуазности германских пригородов, хоть индивидуализм их от социальной пассивности. Они любят свою дочь, хоть и не знают других способов, как её воспитывать, кроме наглядных демонстраций своей собственной непутёвости. Местный туповатый молодняк оказывается более удобным примером для подражания, т. к. молодёжь из «нормальных» семей делает те же вещи: тусит, курит траву, бездельничает, но они…дети, им можно.

Интеграция в социальную среду «равных себе» оборачивается вхождением в привычный до отвращения мир, но с парадного входа — с того, где подобное поведение одобрено возрастным цензом. Детям прощается играть во взрослых. Взрослым оставаться детьми чревато. Они рискуют запомниться в искалеченных судьбах родных чад лишь улыбчивыми головами, вклеенными в чужие идиллические фотографии. Неудивительно, что душевная близость у героини возникает не с обретёнными подругами-ровесницами, а с мальчиком маленького роста, совсем юного возраста. Человек с «истинным» детством, катающийся на велосипеде и восторженно щёлкающий фотоаппаратом всё, что попадает в объектив. Не человек — человечек, сообщающий о своей первой эякуляции, как о долгожданном событии. Для Стиви, привыкшей видеть трахающихся людей и запросто беседующей о минетах, подобное заявление способно вызвать лишь дежурную ухмылку.

Режиссёр, вопреки ожиданиям, не сгущает краски, не совмещает пенопласт со стеклом, избегает чернухи, никого не осуждает. Дистанция и в пластике актёрской игры, способной поначалу вызвать раздражение амёбностью подачи как главной актрисы, так и остальных фигурантов. А среди них ведь сам Бироль Унел, звезда фильмов Фатиха Акина, мастер именно эмоционально-выпуклых образов. Унел играет отца Стиви немного отрешённо, лениво даже в сексуальных и мордобойных сценах. Режиссёрская задача — вывести провокационные ситуации за пределы спешной эмпатии. И это почти везде удаётся. Искренняя вовлеченность автора несомненна, пусть многое сделано на грани дилетантизма. Броский «непрофессионализм» лишь чётче отсвечивает наивный взгляд ребёнка, решившего слишком рано стать взрослым. Маровское взросление — не потакание порокам вынужденной «невоспитанности», а желание (и умение) принимать ответственность за себя и своих близких.