Маяк (2006)

Несмотря на очевидный спрос кинолент о кавказских войнах, по-настоящему талантливых среди них не так много. Планка-максимум, которую ставят себе режиссеры — это рассказать о конфликте, увлечь боевыми действиями и внести стандартные нотки о любви, дружбе и предательстве. Искренности и хорошего морализаторства, которые были свойственны кинематографу СССР, в них обычно нет, зато есть желание выполнить план ко дню защитника Отечества и, по возможности, заработать денег. Прямо противоположным этой схеме стал дебют 23-летней выпускницы ВГИКа, армянского режиссера Марии Саакян. При поддержке фонда Роттердамского кинофестиваля и кинокомпании «Андреевский флаг» она сняла картину о любви к малой родине, погруженной в хаос войны. Любви, проникнутой каким-то воинствующим смирением, когда ты не берешь в руки ружье, чтобы защищать чью-то шкуру наверху, но хранишь его под кроватью, чтобы отстоять свой ветхий домик и близких людей, пока взрывы за углом сотрясают горы.

Волоокая Лена (Анна Капалева) возвращается из Москвы в родной аул, где в эпицентре очередной антитеррористической операции оказались ее бабушка с дедушкой. Где они именно находятся, один Бог ведает, потому что вначале 90-х весь Кавказ превратился в сплошную болевую точку на карте мира. Что характерно, сценарий к фильму писал грузин Гиви Шавгулидзе, вложив часть собственных впечатление о своей родине, что, в конечном счете, размывает всякие этнические границы и выносит на первый план именно историю людей в практически несовместимых с жизнью условиях. Спустя некоторое время, напуганная героиня пытается вернуться в Москву, но все сообщения с внешним миром оказываются разорваны. Лишь пессимистичное радио да вертолеты с гуманитарной помощью достигают ее. Иного выхода, как приспособиться к новой жизни, у Лены нет, и вскоре она задает себе вопрос, а так ли спасителен побег.

Под тревожную музыку финского аккордеониста-виртуоза Киммо Похйонена, Мария Саакян открывают своему зрителю красоту Кавказских гор и разоренных деревень, забавных людей с застывшими от страха глазами. Ни одного кадра насилия в «Маяке» нет, лишь старая бабушка регулярно бьет окна, потому что боится мародеров. Это фильм не о войне, а о том, как жить в ее условиях — так же стирать, так же ужинать, частенько менять лампочку из-за перебоев с электричеством и на всякий случай хранить свечку. Наименее стойкие переселятся на вокзал, чтобы в скором времени получить статуса беженца, а старики, повидавшие многое, так и будут доживать свои дни в гранатном зареве. Быть может, мир вернется в эту землю.

В конечном счете, «Маяк» едва ли ожидали акции протеста, частенько сопровождающие подобные фильмы, мол, режиссер ведет пропагандистскую деятельность в целях дискредитации такой-то и такой-то стороны, чего не избежала, например, Анджелина Джоли («В краю крови и меда») и Ясмила Жбанич («Грбавица»). Единственным противником для Марии Сааякн становится война, слишком сильным, чтобы с ней бороться напрямую. Оттого и нет в картине четко структурированного сюжета. Эпизоды следуют один за другим и лишь отдаленно намекают на связь между ними. Есть точка входа (Лена приезжает), но точки выхода, кажется, и нет. Лена адаптируется, и сумасшедшие пейзажи и патриархальная теплота втягиваются в нее и стирают печаль с лица, заменяя скорбной, понимающей улыбкой. Настоящая поэзия практически всегда рождается на стыке отчаяния и надежды.