Дом, милый дом (2005)

Безумие и ужас.

Этими словами Леонид Андреев начинает свой экспрессионистский по форме и пацифистский по сути рассказ «Красный смех», определяя ими войну как таковую. «Дом, милый дом», конечно, не о войне, но безумие и ужас — одни из ведущих мотивов гонконгского фильма.

Начинается он как типичный современный японский хоррор: то тут, то там появляются зловеще выпученные глаза, тянутся откуда-то страшные неживого цвета руки, ползает по стенам нечто бесформенное с длинными черными волосами, преследуя молодую семью, заселившуюся в новый многоквартирный дом в районе с историей. Много раз использованные приемы запугивания и здесь поначалу наводят жуть. Вот-вот, кажется, волосы начнут вылезать из раковин, а в шкафу, под столом, на чердаке станет появляться кто-то очень бледный, молчаливый и злой.

Но можно сколько угодно придумывать себе иллюзорные страхи в виде призраков и демонов преисподней, если нечего бояться в реальной жизни. Событие, произошедшее практически в самом начале фильма вскоре меняет мистический характер картины, возвращая зрителя на землю, в этот мир, отсылая его скорее к ужастикам о коварных преступниках, безумных маньяках, жутких мутациях или даже мистеру «Мерде» Каракса и «Возмутителю спокойствия» Вармердама. Мистическое уступает место отвратительному и ограниченно жестокому. Фильм ужасов превращается в не менее интересный, но несколько истеричный, аффективный, как многие азиатские фильмы, триллер с условными элементами детектива.

Но эта жанровая трансформация фильма окажется не последней. Вскоре зритель узнает историю района, где новый дом построен, и его бывших жителей. Этот флэшбэк нивелирует в фильме предшествующие признаки жанра ужаса и триллера, превращая его в страшную драму. Драму жизни двух молодых женщин, нашедших свое назначение, место на земле в семье и материнстве. Вечный в искусстве мотив материнства, тема «Мать и дитя», «Мать и сын» «, актуализированные Новым Заветом, оказываются ведущими, смыслообразующими в этом фильме.

А безумие и ужас здесь, конечно, не война, но сама жизнь. Ужасы жизни, которая ставит преграды на пути к простому спокойному счастью или отбирает его, сводят с ума. Безумие жизни человека, незащищенного, обреченного на постоянную борьбу с жизнью за жизнь и счастье, наводит ужас. Замкнутый круг.