Братья Рок-н-Ролл (2005)

Ох! Это кино наотрез лишено чувства меры. Кипит, бурлит, хлещет без разбору то кровью, то чепухой. Все в крике. Ну да, ведь его стихия — рок-н-ролл. А он должен пениться и брыкаться — жизнями, судьбами, ритмами, строчками…

Толстые коты, наркотики, безумие ночи.

И некогда хныкать и скулить!

Как вам стихи? На шаманские шепоты и крики Моррисона не тянут, конечно. Но тоже норовят садануть здравый смысл о свой спотыкач.

Однако меньше всего мыслительной расшифровке поддается жанр. Вернее, жанры — их здесь целый комплект. Псевдодокументалка. Псевдобиография. Пародия на документалистику. Артхаусная притча. Или же экзистенциально-сюрреалистическая драма о братстве, свободе и выборе… Режиссеры — документалисты в прошлом, это чувствуется как в общей ауре (атмосфере) фильма, так и в приемах, ради которых только и стоит все это смотреть.

Желание быть реалистичными (принятыми за правду) влечет авторов к стилизации под документальное кино. Однако чтобы снять «художественный документ», нужен отчаянный, как песни The Doors, и врожденный, как вкус Биттлз, инстинкт правды. Когда ты на высоте объективности, но при этом уходишь в глубины, многослойность и неприкрытую условность притчи, можно заехать в нарочитость, что пару-тройку раз в фильме и происходит.

Возможно, нарочитое вырастает из темы… Кажется, что ее закрыл, расставив все точки над i, еще Оливер Стоун в «Дорз». Помните таглайн его фильма? «Окончательная история наркотиков, секса и рок-н-ролла» (The Ultimate Story of Drugs, Sex and Rock`N«Roll). Окончательная! Выходит, все остальное, что после, изображение уже сыгранного и сказанного, перепевы, общие места: идолы рок-н-ролла — это обязательно контркультурщики, обязательно наркоманы, неразборчивые в сексе и амфетаминах, хиппи и сорви головы без башни, крыши, здоровья и завтрашнего дня… Да, это знакомо. И да, штамп.

Но все же… Пусть перепевают! Нет ничего дурного в ностальгии по мечте, по времени, которое на эту мечту похоже. «Братья Рок-н-ролл» сняты в 2005-м о 1975-м. В фильме вполне ощутима установка взглянуть изнутри эпохи комфорта и тотальной шоуизации на дни, будоражащие настоящим, в пику однообразной и кислой серости гламура. В сравнении с нашим рок-н-ролльное время — время вертикального, а не горизонтального поколения, способного на реальный переезд в воображаемый мир — вверх и до конца! Поколения, которому хватило смелости доказать идею Гете — индивидуальность осуществляется только ценою жизни. Это дух рок-н-ролла. Его свобода. Его нигилизм. Его утверждение. «Вот он я, и пошли вы все».

Постоянно повышать градус жизни — один из вариантов таланта жить, пусть и выглядит он подчас как самоуничтожение. Не отмеряя — разбрасывая. Не продавая — делясь. Не копя — транжиря. Ведь искусство не сладкий леденец — самоубийство (идея Цветаевой), такое, когда жизнь не отнимается у себя, а по капле или галлонами отдается кому-то.

Я не стала ставить фильму «нравится», но пишу о нем, тем не менее, что со мной бывает редко. В картине есть момент, который очень тронул. Героев двое. И они братья. Сросшиеся на груди, как горошины в стручке. Кусок кожи, соединяющий их вместе, словно терапевтическая нить, — самая точная аллегория рок-н-ролльного братства. Барри растет из Тома, а Том — из Барри:

Двухтактный Ромео.

Вдвоем нам хорошо.

Вдвоем, пробиваясь сквозь ночь…

…Ты — это ты? Или ты — это я?

Но время идет, слава растет, и оказывается, что я — только я. Тогда брат берет хлебный нож, чтобы отрезать от себя брата. Сколько групп, хороших, славных, разрезали себя вот так — посередине, как кусок хлеба! Когда заканчивается братство, шоу, может, и продолжится…

Рок-н-ролл — никогда.

Репортажные приёмы съёмок, избранные для своего фильма режиссёрами (они же и сценаристы) Кейтом Фултоном и Луисом Пепе оказались мне явно не по душе. Попытка сложить технику документального и художественного кино выглядела не очень связной. К тому же, это повлекло шлейф других недостатков этой картины.

Очевидно, что вследствие избранной режиссёрами журналистской конструкции фильма, в нём практически не оказалось места для развёрнутой и осмысленной работы актёров, которым пришлось, главным образом, довольствоваться зачитыванием своего текста перед статичной камерой. В дополнение к этому — обширный закадровый комментарий к происходящим событиям и рассказ о том, что осталось за рамками видеоряда. Хроникальное изображение очень быстро надоедает и начинает вызывать раздражение.

В чём действительно преуспели создатели этой картины, так это в отменной постановке и оригинальной съёмке псевдо хроникальных кадров из жизни братьев-близнецов и их музыкальной группы. Здесь очень к месту оказались и компьютерная обработка, и светофильтры. Нельзя не отметить филигранную работу со светом, когда не только удаётся нужным образом высветить объект съёмки, но и скрыть от глаз зрителя отвлекающую внимание перспективу.

Гари и Люк Трэдауэй, не смотря на ограниченные средства, оставленные им в рамках избранной режиссёрами техники съёмок, сумели создать выразительные образы навечно спаянных, но рвущихся в разные стороны людей. И пусть близнецы говорят совсем не много, но эмоционально-психологический заряд и физическое состояние своих героев братья Трэдауэй передают в высшей степени достоверно. Наиболее ярко это проявляется в сценах публичных выступлений близнецов, в ходе исполнения песен, являющихся, по существу, единственным средством раскрытия их характеров.

Получилось ли кино? Я так не думаю. Технические приёмы, использованные при его создании, несомненно, интересны и выразительны. Поэтому, если бывшие документалисты Фултон и Пепе забудут о своём прошлом, у них появится неплохой шанс на создание хорошего кино в будущем.