Полет аиста над капустным полем (2004)

Во времена язычества люди считали, что все нерожденные малыши находятся в тайном секретном месте, где-то среди болот, озер, прудов и топей. И возможность перенести души детей в реальный мир имелась только у аиста, поскольку любит селиться эта птица недалеко от воды и знает поэтому все укромные полянки. Не знает аист только одного — всегда ли ему рады те, кого он навестил. Вот хоть Федор — справный мужичок за тридцать — дважды уже радовался прилету этого всем известного красноклювого летуна. И все у него нормально в жизни: в армии вместе с брательником отслужил, да не где-нибудь, а в десанте, поэтому и право имеет отмечать на всю катушку день этого чудо-воина. Опять же шоферит, крутит баранку УАЗика, копейку зарабатывает для семьи — Любаши своей ненаглядной, да пацанов Толяна с Колькой. Хозяйство свое — огород там, кабанчик, куры. Одним словом, знает и уважает Федора каждая собака не только в родной деревне, но и в округе. И тут рухнуло все в момент, когда по доброте душевной подобрал на дороге, да отвез в больницу рожающую девчонку, а та отплатила — подкинула ребенка на крыльцо, да записочку еще вложила, мол, у младенца папашка он — Федор.

Проверенный рецепт такого безыскусного, но переживательного кино в простой последовательности действий, подобно той, что записана в тетрадке с засаленными уголками, хранящейся у рачительной хозяйки на кухонной полке. Сделай человеку плохо, пусть помается, да поночует в хлеву у борова, а потом дай ему найти выход. И чтобы понял, чудак, за что на свете стоит держаться. В качестве особой домашней засолки выносится из погребов эмалированное блюдо с атрибутами 90-х: рекетиры, зарплата зеркалами с местной зеркальной фабрички, новый русский, строящий усадьбу. Ну, а чтобы совсем интересно стало к самовару подаются мелодраматическое варенье «А кто отец?» и графинчик любовной наливки. Только получается из всего этого не аппетитно накрытый стол, а набор переваренных недосоленных овощей и раздавленных ягод в одноразовой посуде. Моменты реальной драмы, прикрытые щелястым забором комизма, изредка видны на просвет: трогательная и одновременно жалкая тележка из которой Любаша продает то мороженное, то пирожки со смородой, как теленок на привязи, мотается за УАЗиком, старик с кривыми зеркалами и креативной рекламой «хочешь похудеть, спроси меня как», экскурсовод с безответным призывом: Господа, пройдемте к храму! И все это повторяется каждый день с упорством, которое с неосознанной беспощадной точностью описал в своем стихотворении младший сын Федора Коля: Скакает лошадь, уже устала, но все равно скакает.

Не поднялся белый аист выше голубей, даже не смог приблизиться к той планке в синей высоте, что взяли они двадцать лет до этого. Не нашлось у героев слов, которые запомнились бы как откровение, порадовали бы густым юмором и ушли в народ. Не создалось той легкости, воздушной уверенности в том, что это не натужная игра, а неповторимая жизнь. Пролетел аист на бреющем полете над капустным полем, ну и Бог с ним. А ведь все это было затеяно ради того, чтобы поговорить о Любви. О том, как он ее любит, как она его любит, о том, какие дети у них хорошие. Вот такая она — любовь…