Покорность (2004)

Парадоксально, но факт, что фильм, убивший Тео ван Гога, фактически, авторству ван Гога не принадлежал. Нет, он его, конечно, снял, смонтировал и показал, но привыкший всегда и во всем полагаться только на себя, следовать только своим собственным желаниям и идеям режиссер и журналист в случае с «Покорностью» оказался не лидером, а ведомым. Человеком реализующим чужую мысль, овеществляющим чужие комплексы и произносящим чужие максимы. Другое дело, что в тот момент времени он в значительной степени разделял радикальные воззрения автора сценария и главного вдохновителя появления «Покорности» на свет Айаан Хирси Али, но вряд ли по собственному желанию обратил столь пристальное внимание на положение женщины в исламском мире.

Более того, в своих воспоминаниях Али пишет, что даже приступив к работе над фильмом, ван Гог не собирался идти настолько далеко. «Я не собираюсь вываливать на экран твои комплексы» — говорил он во время одной из ссор во время съемок. Но в результате фильм получился именно таким, каким его видела Айаан. Бескомпромиссным, вызывающим, выражающим открытое неприятие исламской религии. Позднее Али неоднократно подчеркивала, что не видит разницы между исламским экстремизмом и исламом как таковым, что не существует «умеренного ислама», что мусульмане априори враждебны Западной цивилизации и культуре и т. п. То есть была последовательным противником мультикультурного общества и политкорректности, примыкая к крайне правым кругам политического спектра сначала Голландии, а потом и США. И суть «Покорности» именно в этом. Продемонстрировать слишком сытой и самоуверенной Европе опасность существования внутри нее совершенно иного общества, основанного на патриархальных принципах, на торжестве обычаев над правом, на примате религиозного над рациональным и т. д., и т. п. То есть того самого общества, от которого Айаан бежала. И встретить проявления подобного мировоззрения там, где Хисри Али рассчитывала найти от них защиту, оказалось для нее невыносимо.

И когда радикализм сомалийки, вызванный вполне объяснимой боязнью перед наступлением ислама на едва обретенный ею уютный мирок, соединился с неким добродушно-обывательским национализмом голландца, воспринимавшего мусульманских иммигрантов на уровне «понаехали тут», получилась «Покорность». Ван Гог, по воспоминаниям знавших его, готов был «троллить» всех и вся, не обращая внимания на лица, положение и звания. Ни тактом, ни чувством самосохранения, ни мудростью он при этом не отличался. Айаан сумела направить его энергию в нужную ей сторону. В результате получился злой, лишенный сантиментов и очень прямолинейный памфлет, от каждого кадра которого веет сарказмом в отношении ислама.

Доскональное знание Корана, закаленность в многочисленных богословских дискуссиях в бытность Хирси Али активисткой движения «Братьев-мусульман» не оставляют сомнений, что каждый кадр «Покорности» был продуман. Возможно, об этом не подозревал Ван Гог, но Айаан сознательно и откровенно шла на провокацию, рассчитывая, что ее послание найдет отклик в голландском обществе и заставит обратить внимание на проблемы с иммиграцией. Полуобнаженное женское тело с сурами из Корана, издевка в голосе, произносящем слова из Писания, вызывающие позы — Али бросала перчатку тем, кого считала своими личными врагами. А ван Гог служил здесь только передаточным звеном, сумев яркими клиповыми образами визуализировать ненависть Хирси Али.

Но ответный удар обрушился на посредника. Конечно, Айаан не желала такой судьбы для ван Гога. Но не предвидеть ее не могла, о чем, кстати, в своих воспоминаниях пишет честно и откровенно. Зато подобный ответ на появление фильма стал для «Покорности» лучшим откликом. Хирси Али добилась чего хотела — поставила вопрос об исламе в Европе ребром, подняла упавшее было после смерти Орианы Фаллачи знамя противников мультикультурализма в среде интеллигенции и запустила новую волну протестов против нелегальной иммиграции. А потому и оценивать «Покорность» с точки зрения художественности или даже нравится / не нравится — дело совершенно безнадежное. Это явление политики, а не культуры. А то, что политический манифест стоил жизни одному из его создателей: так ведь «лес рубят — щепки летят». Цинично? Но за годы политической карьеры Айаан Хирси Али она давно уже перестала быть наивной сомалийской девушкой, приехавшей в Европу искать свободу. Если вообще когда-нибудь такой была.