Посмотри на меня (1999)

Нина — порноактриса. Профессия ей нравится, это целиком и полностью осознанный выбор. Ничего другого она, впрочем, и не умеет. Работа у нее тяжелая, график напряженный, дней без содержания на этой работе не дают — бизнес должен приносить деньги каждый день. Однако Нина заболевает, выясняется, что раком. Надо лечиться, ложиться в больницу. В госпитале она знакомится с еще одним несчастным, завязывается дружба. Теперь вопрос в том, кому больше повезет справиться с болезнью.

«Посмотри на меня» — фильм про искусственные проблемы. Долгое время порнография и лесбийские отношения были вне закона, теперь это давно в прошлом. Как же режиссеру создать сюжетный накал? Естественно, заставить заболеть героев раком. Иногда люди действительно заболевают раком до 30 лет, но это нельзя назвать повсеместно распространенным. Если бы еще Нина болела «профессиональным» СПИДом, вопросов было бы меньше, а так режиссер словно помещает героиню в общечеловеческий контекст, что похвально с гуманистических позиций и как-то фальшиво с точки зрения достоверности. «Порноактеры тоже люди» — примерно с таким не особенно глубоким тезисом и обращается к нам режиссер. Нина — это пустоватая манифестация абсолютной свободы, понятной гедонистически примитивно, по сути, ей миру даже нечего сказать, кроме «вот она я!». Они не защищает никакие ценности, ни за что не борется, просто существует, то есть, что в ее случае то же самое, ходит на съемки.

Фильм, конечно, поражает натурализмом откровенных сцен, но дешевизна их поражает так же. Сопроводить порносцены мощными экзистенциальными диалогами режиссеру было не под силу. А может, и не стояло такой задачи. Призыв бесконечно ценить жизнь, усиленный раковой темой, смотрится как-то номинально, не верится во все эти болезни на фоне реалий порномануфактур. То есть, может, и верится, но сочувствия не вызывает. Нина лишена самобытности, это человек-тело с автоматическими эмоциями. Входить в ее внутренний мир, если он вообще есть, просто нет желания. История, рассказанная в фильме, по большому счету вообще лишена жизненности. Это скорее просто попытка сыграть на теме, привлечь запретом, хотя какие уж тут запреты на рубеже-то веков? В общем, хилый сюжет, необъемные герои и цензурируемый контент — вот так можно охарактеризовать эту работу.

5 из 10

Порнография, ты научила нас верить в несправедливость добра

Guardami — один из тех немногих фильмов, в котором ещё на исходе минувшего века попытались окончательно размыть границы порно и арт-кино. Приглашение картины на венецианский фестиваль вроде бы стало следствием достижения желанного жанрового и статусного консенсуса, которого и до и после стремились добиться куда более известные режиссёры. Меж тем эта картина красными флажками обозначила ту зону, куда адептам авторского кино ходить уже не следует. В противном случае лучше сразу снимать порнографию.

Симпатичная итальянка Нина, не покладая вагины, уже три года трудится на ниве кино для взрослых, выдерживая конкуренцию с более молодыми и беспринципными девушками. В то время как её отец покинул семью, чтобы посвятить себя работе с больными синдромом Дауна, Нина каждый день наслаждается властью над мужчинами перед камерой. Наверно, её жизнь так бы и катилась размеренным темпом «под откос», если бы однажды врач не сказал, что у Нины рак. Так идейные приоритеты преуспевающей порнозвезды стремительно меняются.

Теперь в Нину начинают так же часто вставлять уже не члены, а иглы — в онкологическом отделении. Образ властительницы мужчин с неохотой сменяется ролью жертвы. Отныне законченная гедонистка ежедневно тычется мордой в суровый реализм, склонившись в рвотных позывах над унитазом в палате для раковых больных. Вместо феерической жизни повелительнице оргазмов с этой поры приходится по большей части проводить время под капельницей и заводить новые знакомства — с такими же обречёнными на неизвестность больными.

31-летняя Элизабетта Каваллотти ни в чём не отказывает режиссёру, снимаясь во всех сценах без дублёрши, даёт понять, что, скорее всего, уже имела в прошлом опыт такой работы. И как бы режиссёр не прятался за мелкий монтаж и размытый фокус, скрыть порнографию не получается, тем более, что её тут очень много. Настолько, что хватило бы на несколько промоушн-роликов, популяризирующих данную профессию. Несмотря на уверенное воплощение не самого простого образа, дальнейшая карьера Каваллотти не задалась, и в последние годы она в кино не играла.

А в Давиде Феррарио, похоже, умер выдающийся порнографист. Во всяком случае, Тинто Брасс тут и рядом не валялся. Может быть, Феррарио не сказал в Guardami «последнего слова в искусстве», но зато проявил себя как небанальный порно-визионер. Судя по его последующей фильмографии, он всё же отказался развивать именно это направление прикладного кинематографа, а жаль. Ведь если искусство в его режиссуре с таким успехом превращалось в порно, то, может быть, имело смысл попробовать добиться обратного и сделать из порнографии искусство…