Восточный дворец, западный дворец (1996)

Только что досмотрев фильм я еще пребываю под гипнотическим воздействием интонаций и взглядов А Лана.

Мазохизм и чувственность А Лана переплетаются с аллегориями и легендами, заставляя Полицейского блуждать по лабиринтам прошлого и фантазий. В итоге непонятно теряет ли Полицейский контроль над собой, очаровывается, поддается соблазну или же он все еще пытается вылечить «прокаженного» шоковой терапией.

Гей А Лан часто приходит в один парк, где собираются парни нетрадиционной ориентации в поиске партнёров. Как то раз он увидел одного полицейского и влюбился в него или ему так кажется? Так или иначе А Лан посылает полисмену признание в любви и вновь приходит в парк в надежде, что тот его задержит. Они снова встретились, и А Лан впивается в него своим взгляд полным непонятного спокойствия и безумной эйфории, взглядом, излучающим демонический блеск. Да, он заставит полисмена встретиться со своими демонами лицом к лицу… Он подобно пауку развесил невидимую паутину, и его жертва беспомощно попалась в ловушку. В отделении полиции парка их ждет долгая ночь откровений. А Лан раскрывает свою душу, израненную непониманием и одиночеством. Но жертва ли он или соблазнитель, привыкший всегда добиваться своего? Скорее и тот и другой.

А Лан рассказывает о самых сокровенных моментах своей жизни, игнорируя вопросы полисмена, продолжая рассказывать о том, что хочет сам. Перед стражем порядка раскрывается душа человека, чье сознание закупорено извращенными фантазиями, нравоучениями врачей, пытающихся «вылечить» его любовь к мужчинам, стремлениями обрести ту самую любовь, которая мерещится ему там, где ее нет. Образ стража порядка столь вожделен для главного героя, потому что полисмен — это благородный защитник, рядом с которым он сможет чувствовать себя в безопасности. Неспешное повествование о жизни, наполненной унижениями, вечными гонениями, презрением общества завораживает полицейского, вызывая вместе с тем отвращение. Резкие оскорбления в адрес своего узника есть ни что иное как попытка убедить в ненормальности такого мышления самого себя. Он боится признаться себе в том, что хочет услышать исповедь гея до конца. Это человек манит и пугает его одновременно, увлекая все глубже в мир диких сексуальных фантазий, где он воображает себя то мужчиной, то женщиной, то рабом, то повелителем. Что можно считать нормой — восприятие себя таким, какой ты есть или стремление соответствовать определенным социальным шаблонам?

Гнетущая завораживающая музыка доносится от туда, где игра воспаленного разума становится явью, ослепляя рассудок. Полицейский убеждает гея в том, что тот запутался в себе, делая вид, что не понимает его прямых намеков, не желая признавать того, что сам боится собственных мыслей. Он повышает голос и требует продолжать рассказ всякий раз, когда А Лан замолкает, погружаясь в воспоминания.

Сначала надевает на него наручники, потом хочет отпустить не в силах больше бороться со своим внутренним «я». Наконец порыв оказывается сильнее доводов разума, и он заключает своего пленника в объятия, ненавидя и желая его, и до конца не веря в происходящее. Но забрезжил рассвет, спугнув минутный порыв, пронизанного противоречиями естества. Скорее всего, придется до конца жизни притворяться, что ничего не было, оправдываясь перед собственным достоинством, которое не может быть запятнано фактом приступа страсти к мужчине. Длинная ночь просто принесла дурной сон из этого парка-убежища для геев и извращенцев. Ведь он благородный блюститель порядка страны, где нет проституток, воров и гомосексуалистов…

Минимум действий на протяжении всей картины позволяет зрителю сосредоточиться на внутреннем состоянии главного персонажа, проникнуться напряженной атмосферой этой откровенной беседы. Его взгляд всегда какой то затуманенный, то потерянный, то одержимый, то печальный. Правда ли он влюбился в своего стража или ему просто захотелось разыграть любимый сюжет? В любом случае его цель достигнута, и он снова скрывается во мраке этого странного парка.