Приют комедиантов (1995)

Как-то недавно главный редактор газеты «Культура» отметила в выступлении на одноимённом телеканале, что мы уже забыли, когда у нас состоялся последний удачный фильм о любви.

Конечно, такое можно сказать о многих киножанрах. И чуть ли не в первую очередь приходится говорить о комедии. Мы не спрашиваем: когда была удачная лирическая, эксцентрическая, водевильная и т. д. вещица — наш интерес проще: когда случилась последняя мало-мальски успешная кинокомедия вообще? Экранизации (впрочем, удачных в новейшее время и там парочка — едва ли больше) сейчас не в счёт.

Выскажу свой ответ на этот висящий в воздухе немилосердный вопрос. Дело, по-моему, было более 20 (!) лет назад — в туманном 1995 году…

Потихоньку приближаясь к своему 50-летию, оригинальный и загадочный режиссёр Александр Александров, снявший за год до того занятную и временами немного весёлую мелодраму «Любовь французская и русская», решился наконец сделать то, что, видимо, ему следовало сделать значительно раньше — попробовать поставить комедию.

Вдохновлённый прекрасными тёплыми чувствами к славным ветеранам отечественного кино — Лидии Смирновой и Константину Воинову — он создаёт в честь этих мастеров нечто особенное, светлое и поэтически ценное.

Три прекрасные сердечные линии — вот суть этого замечательного, сложного и удивительного кинополотна.

Во-первых, перед нами трогательные, настоящие, живые отношения двух пожилых людей; здесь особенно красива классическая не желающая знать меры ревность Клима Ефремовича. Нельзя не отметить чудесный эпизод, когда кавалер обзывает свою пассию самым последним из возможных литературных слов — в другой раз нас бы, благородных зрителей, охватили возмущение и рыцарская боль за даму, но здесь мы испытываем прямо противоположные чувства — ибо мы очень рады за Нелли Евгеньевну, получившую таким своеобразным макаром — мы зрим в корень — признание в любви. Персонаж Лидии Смирновой куда хладнокровнее и уравновешеннее. Нелли Евгеньевна ведёт себя комильфо, весь фильм сохраняя хороший светский уровень, а возникающий чёткий контраст в поведении главных героев только усиливает успешно складывающийся художественный фон картины.

Во-вторых, мы сопереживаем большой дружбе между бездомным сумасшедшим (во внешнем облике которого, между прочим, есть что-то романтическое, даже сократовское) и маленькой девочкой в волчьей маске. Они — эти две явные крайности — нашли друг друга: вот он подлинный глоточек зрительского счастья! Дружба данных персонажей демонстрируется в нескольких ярких элементах действия; очень хорош, например, гордый показ сумасшедшим мёртвой крысы — «это я её поймал!» — прямо под очи любознательной Волчьей Маски. В иной раз такая картинка, естественно, только возмутила бы нас, но здесь она — сладчайшая лирическая музыка… К сожалению, у данной дружбы нет перспектив: сумасшедший боится заразить девочку известными эктопаразитами и, преодолевая душевную боль, начинает избегать общества своей любимицы. «Я развеселил её несколько раз, но что могу дать ей ещё?» — словно бы вдобавок говорит сам себе он.

Отношения Ивана и Вики куда зауряднее, эти персонажи — особенно Вика — ещё слишком недоразвиты для всего серьёзного, — ну да таково подавляющее большинство лиц их младенческого возраста; но наши недоросли уже безусловно учатся понимать другого и думать не только о себе: они сейчас вовсе не катятся, как это обычно бывает, шарами в лузу, а, пусть временно и нелепо, но сами творят собственные жизни. Что не может не радовать! Критики рассматривают Ивана как большого предпринимателя. Полагаю, это серьёзная ошибка. Происхождение ивановых капиталов довольно туманно, к тому же этот поклонник восточных мистических учений слишком далёк от всякого рационализма и недаром к концу картины вплотную подходит к безденежью. Перед нами скорее тот, кому «где-то бог послал кусочек сыру». Откровенно говоря, Охлобыстин по сути дела играет не орла, а именно ворону, в лучшем случае — белую.

Актёрские работы достаточно интересны — Воинов, Охлобыстин и Александров (в роли сумасшедшего) радуют зрителей следами вдохновения. Вызывает сомнения исполнение Захаровой, но мы, строгие критики, должны обязательно учесть, что актриса демонстрирует нам только-только формирующуюся личность и, будем думать и надеяться, скована соответствующей режиссёрской установкой.

Очевидно, имеются серьёзные недочёты в сценарии — ему банально недостаёт ясности. Совершенно нелепо поднимается некая квазиистория волчьей маски в прошлом; вообще, тема прошлого — откровенно лишняя и инородная. Впрочем, не исключено, что сорнякам поспособствовала вероятная импровизация Смирновой и особенно — Охлобыстина. Крест Алексея Баталова — играть положительных особ, крест Охлобыстина — играть тех, кто несёт полную околесицу. Что и говорить, господин Охлобыстин всегда находится у нас под особым подозрением. Не отпустил ли на время свои священные режиссёрские вожжи увлечённый собственной игрой Александров?

Помимо прочего, картина хороша тем, что интересующиеся жизнью в девяностые найдут для себя интересные детали. В этой связи неплохо высмеян тогдашний талисман — малиновый пиджак; в контексте эпохи весьма красноречива маленькая девочка с волчьей маской на лице.

6 из 10