Послеобеденное завещание (1995)

Традиционные, основные термины, описывающие европейское искусство, постоянно экстраполируются на продукцию других культур без особой скидки на ее возможную оригинальность. К примеру, если посмотреть на тэги этого сайта, кажется, они выглядят вполне пригодными для любого фильма. Но это только кажется.

Японский кинематограф — пример такой эстетики, к которой с трудом применимы привычные жанровые дефиниции и мотивные ассоциации. Что можно ожидать от фильма про глубоких стариков, если его снимут в Европе или Америке? Скорее всего это будут типичные Филемон и Бавкида, воркующие как дряхлые голубки и ничуть не надоевшие друг другу за десятилетия совместной жизни. Или же это друзья/подруги, в жизни которых важен отсвет давно прошедших событий, поэтому неизбежны элегические флэшбеки и квазифилософские длинноты.

Но как снимает фильм о старости Синдо? На первый взгляд, этот фильм состоит из совершенно разных элементов. Тут и отношения старой актрисы с ее служанкой, в которых обнаруживается адюльтерный скелет в шкафу. Тут и визит ее лучшей подруги, тоже актрисы, почти выжившей из ума, которую сопровождает ее самоотверженный супруг. Это и абсолютно придурочный преступник, охотник на стариков, играющих в гольф. И полукомичные полицейские, и молодые герои et cetera et cetera. Ситуации, в которых оказываются эти персонажи, включают в себя и глубину выводов о жизни, и эксцентрику комедии положений, и метатекстуальные, аллюзивные отсылки к чеховским пьесам, в которых некогда блистали две подруги. Бесполезно каталогизировать все, что есть в фильме, поэтому отмечу, чего в нем нет.

А нет в нем именно благостности, попутки редуцировать финал жизни исключительно к ретроспективности, когда «свет прошлого» скрадывает и приукрашивает последние годы существования. У старых героев жизнь по-своему кипит. Это именно жизнь, а не ее закат. Герои не пассивны или не делают вид, что им на десяток лет поменьше. Они «прописаны» все в том же плотном, без лакун и разрывов бытии. Такой принцип для японских фильмов постоянен, так как мы имеем дело со специфическим отношением к миру, своеобычной рецепцией времени и пространства. И это скорее не набор хронотопов, а их соположение, некоторое наплывание друг на друга, что возможно по причине реактуализации категории пространства. Это необычно для европейской культуры, которая озабочена по большей части временем, из-за чего можно ошибиться с оценкой этого фильма, приняв его за «неуважение к почтенной старости». Но тамошнее понимание человека — понимание через пространство, поэтому одним героям так важно посетить премортальные пространства, локусы последнего путешествия семейной пары. И это понимание не только героями, но и зрителями этого далеко не последнего, в разных смыслах слова, фильма в великолепном творчестве Синдо.

8 из 10