Увы, мне... (1993)

Как ленты 80-х и «Моцарт навсегда», «Увы мне» начинается как буффонада, в которой пластика и поведение персонажей деконструировано и представлено намеренно условно, абсурдно, однако, впоследствии данная картина мутирует в трагедию, становясь одним из тех узлов, в который завязано мировоззрение, эстетика и концептуальные устремления Годара 90-х. «Увы мне» также важны для понимания Годара 90-х, как «Хвала тебе. Мария» для объяснения Годара 80-х. Особенно важно, что оба эти фильма — на религиозную тему.

«Увы мне» начинаются фразой о том, что «мы забыли слова молитвы», то есть Годар сразу говорит о забвении особого понимания Богообщения, каким является молитва. Вместе с тем, Годар подобно Хайдеггеру пытается прорваться к той изначальной философской и религиозной традиции, которая была изуродована западной метафизикой. Нелинейно рассказывая историю любви Бога и земной женщины, мужа, ставшего третьим лишним, Годар пунктирно, неявно, но в полную силу лишь в финале противопоставляет Бога западной метафизики, абстрактный Абсолют, воспринимающего все как объект своих желаний и апофатическое понимание Бога как Невидимой и Непонятной Тайны.

Здесь Годар сближается с греческим философом и богословом Х. Яннарасом, утверждавшим, что нигилизм Ницше, его фраза о смерти Бога сказана о закате западного рационалистически-метафизического понимания Бога, а Бытие Хайдеггера, определяемое негативно по отношению к сущему, близко апофатической богословской традиции. Бог, вселяющийся в Симона и терроризирующий его жену, — не подлинный Бог, это идол, спекулятивно-схоластические доктрины рационалистов и томистов, узаконивающий субъектно-объектные отношения, а значит и насилие субъекта по отношению к объекту.

Подлинный же Бог не может быть высказан и выражен на языке рационалистических спекуляций, того что Бэкон называл «методом паука» (вспомним, в картине Бергмана «Сквозь тусклое стекло» героиня в истерике говорит, что Бог оказался пауком, это камень прямо в схоластический Абсолют западной метафизики), Он может быть понят лишь мистически, в непосредственном молитвенном общении. Фильм назван «Увы мне», ибо человеку очень трудно правильно понимать Бога, и этим заглавием Годар провозглашает свою и человеческую вообще духовную нищету, невозможность войти с Ним в диалог, ведь «мы забыли слова молитвы».

Однако, поэзия и язык освобожденных от власти разума метафор вновь приходят Годару и его постоянному зрителю на помощь, выразить невидимое и невыразимое в проблесках истины, в просветах бытия. «Стоять в просвете бытия» — как говорил Хайдеггер. Ведь язык — дом бытия, место его обитания, но языка поэтического, спонтанного, иррационального, не подчиненного рассудочным схемам. Подлинного языка молитвы. «Увы мне» — сложно построенное, но не сконструированное кино, это не мертвый артефакт с линейной композицией, стандартным нарративом и трехчастной драматургией, это интуитивное философствование с помощью образов и звуков, попытка вступить в диалог с Высшей Духовной Реальностью, предприняв для этого широкомасштабную деструкцию всех тех схем и доктрин, которые этому диалогу мешают.