Любовь и бренные останки (1993)

Приобретя известность после разоблачительной ленты «Закат американской империи» (1986), Дени Аркан спустя 7 лет вновь снял кино об эволюции нравов. Тесно переплетенные взаимоотношения двух молодых пар, принадлежащих к кругу городских интеллектуалов, по мере развития сюжета всё сильнее напоминают фильм Роберта Олтмена «Короткие планы», появившийся в том же году.

Хотя очередной нелицеприятный диагноз, поставленный Арканом, может дать фору и саркастическому опусу американского мэтра. Канадский классик не оставляет ни «сантиметра» для нормальных отношений: мужчины переживают здесь преимущественно гомосексуальное влечение, а женская половина активно развивает традиции, сложившиеся некогда на острове Лесбос.

Ведь традиционные любовь женщин к мужчинам чревата тут смертельной опасностью, потому что по городу шастает серийный убийца, расставляющий хитроумные ловушки доверчивым девушкам…

Сатирический эффект этой провокационной ленты Аркана еще более усиливает мнимый хэппи-энд. Герои идут, обнявшись, в неизвестное будущее, образуя новое любовное сообщество, еще одну вариацию семейного портрета в интерьере современного мегаполиса.

Одиночество в большом городе — в последние годы тема, мягко говоря, не новая. Но она сама по себе подходит для дешевых (с точки зрения отсутствия смысла), слезоточивых мелодрам. В данной киноработе одиночество достаточно молодых, довольно обеспеченных, находящихся на пике половой зрелости мужчин и женщин — их собственный выбор, а точнее, — доказательство их ограниченности и неспособности испытывать большие чувства. Это беда любого усредненного городского индивида-потребителя, который, не стесняясь, произносит: «Жизнь — Чернобыль», тем самым уходя от персональной ответственности за свою же судьбу.

Ну, хорошо, пусть в урбанизированном, материально состоятельном обществе жизнь-Чернобыль, что в таком случае делают герои, чтобы найти хоть какой-то, но выход, ведь любви-то хочется? Да ничего! Разукрашенные косметикой (как будто это верный способ привлечь к себе внимание) мужчины и женщины шляются по ночным клубам (вообще, ведут преимущественно ночной образ жизни), балуются алкоголем, «травкой» или более тяжелыми наркотиками, поедают рисовые крекеры и пиццу, пытаются получить сексуальное удовольствие от разного рода извращений. Девочки ходят в спортзал — качают мышцы, иногда знакомятся с другими девочками, мальчики не занимаются ничем в одиночку либо выясняют псевдо-любовные отношения с другими мальчиками, ну иногда и с «бывшими» девочками. Садомазохистские игры, где, как правило, в роли хозяина выступает женщина, проходят на фоне тревожных сообщений о том, что в городе орудует настоящий маньяк, убивающий женщин, каждый раз ради получения от них сувенира — одной из серёжек. Повсюду царит невыносимая тоска.

Одна из персонажей картины — девушка по имени Кэнди живет под одной крышей с бывшим бойфрендом Дэвидом, обнаружившим в себе гомосексуальные наклонности и тем самым полностью охладевшим к своей «бывшей». Они типа просто друзья, и это ненормальное сосуществование их вполне устраивает. Кэнди пытается найти любовь «на стороне» — то с лесбиянкой, то, с казалось бы, вполне приличным парнем. Не получается. Примечателен короткий диалог, однажды случившийся между Кэнди и Дэвидом:

К э н д и: «Мне нужен не только секс».

Д э в и д: «Для того и придумали телевизор». (В это время по «ящику» показывают «Пролетая над гнездом кукушки»).

В этой огромной, катящейся к своему закату империи потребления невозможно совсем не сойти с ума. Но чтобы потратить, надо немного заработать. Кто-то пишет бездарные книги, а кто-то (как Кэнди) пишет на эти книги гневные рецензии (последнее обстоятельство не всегда находит отклик у начальства — дескать, надо бы и что-то хорошее написать). Другая «героиня» Берта занимается шаманством и по совместительству исполняет роль «доминирующей особи» в садомазохистских играх с мужчинами, которые ей платят. Дэвид — несостоявшийся актёришка из дешевых сериалов подрабатывает официантом, его друг — мелкий клерк, а в отдельные моменты — маньяк-убийца. В общем, сплошной непроизводительный труд в состоянии полной амбивалентности.

Человечество в фильме на глазах демонстрирует, что оно — биологически тупиковый вид и, кажется, не сожалеет об этом. Необратимость (что-то общее есть с фильмом Гаспара Ноэ, снятом, правда, гораздо позже) никого не пугает. Цепочки, соединившие когда-то тех или иных персонажей, с легкостью рвутся, общение заменяют автоответчик, нелепые перформансы и дешевые «сцены из жизни».

Мир болен, хотя… Он был не менее болен и тысячу лет назад. И тогда, и сейчас ждут конца света, верят в магию чисел и гороскопы, боятся физической смерти и надеются на спасение. Ничего не меняется в роде человеческом, разве что свобода, которой так добивались столетиями, обернулась тем самым одиночеством урбанизированной личности, превращающую жизнь человеческую в кромешный ад, смертельный для души, но не убивающий похотливое тело.

Впрочем, финал картины Дэни Аркана оставляет хоть какую-то, но всё же надежду, а потому, посмотрев его, всё же хочется идти и что-то делать ради достижения собственного счастья.