Гиены (1992)

С виду домашнее и разнузданное кино по ходу развития приобретает сложные и гипертрофированные оттенки. Сразу отмечу, что данная работа не столь экспериментальна как нашумевший Туки-Буки. Мамбети приосанился, его нынче всё больше интересуют проблемы насущные, а не эпатажность обёртки.

Не уточняется как именно разбогатела искалеченная старушка. Потому что не это важно, не в том видит смысл сам автор. Более того, повидавший чужбину Джибрил осознаёт относительность богатства. Для пущего понимания, сто миллиардов франков, обещанных жителям за убийство бывшего жениха, это 185 миллионов долларов. Несоразмерная ли сумма для населенного пункта? Но ведь тут у нас Сенегал! На что дополнительно указывает жертвенному герою мэр, отправляя его в подвал, названный раем, где по ТВ крутят голодающих детей.

Вот, видимо, и вся завязка. Непомерно разбогатевшая, но старая и утратившая вкус к жизни женщина мстит своему бывшему. Обошёлся он с ней и правда премерзко. Бросил на произвол в положении, выбрав другую, на тот момент посостоятельнее. Ирония цикличности налицо. Но также несомненно, что богачка поступает куда хуже. Вся её жизнь завязана на неминуемом мщении. Оскопление свидетелей со злосчастного суда, после которого она осталась ни с чем и была вынуждена бежать за рубеж. Мнимое злорадство и растление сородичей. Её жизнь и вправду пуста. Как и бестолкова сама давняя обида. Потому как всё ещё любит бывшего возлюбленного. Да и поныне зовёт себя проституткой не даром. Но с коннотацией другой, ведь в каком-то смысле продаёт саму себя и всё ради не нужного ей же самой отмщения.

И снова это всё также неважно. Постановщик, кажется, не ставит своей целью указывать на то, кто тут отпетый негодяй, а кто возвышенный самаритянин.

Получается, и завязка и итог — более чем очевидны с самого начала. Но соль в драматургии. Поразительно, что творят с отродясь не видавшими лучшей доли оборванцами нежданная роскошь! Волей-неволей напрашиваются аналогии с культовым испанским полотном «Добро пожаловать, мистер Маршалл». Однако, комедийность нашего фильма обманчива. Тут скорей «Паразиты» без столь резкого перепада раз уж на то пошло. А снято ведь воистину искусно! Не перестаю поражаться как за копеечные бюджеты выходит такая выверенная картинка, когда в Голливуде за сотни миллионов всё трясётся и намылено так что не разберёшь.

Страстно и увлечённо режиссёр раскрывает развитие характеров своих бедняков! О, как они лоснятся к спустившейся с небес миллиардерши. Считавшую нужным вернуться на Родину с самого начала. А как меняется дедушка в главной роли. Изначально добрый и честный, он уже давным-давно не тот расчётливый плут, каким предстаёт в её истории. Искренне заботят его судьбы односельчан и помочь в беде собрату готов. Но вот все становятся на уши уже в первые минуты ленты. Практически прогоревший бакалейщик, что позабыл амбиции в далёкой молодости — тотчас главная надежда и опора жителей. Подумать только, он близко знал потенциальную благодетельницу! Теперь он уже первое лицо, а скоро должен стать новым мэром. Тут не зазорно позадаваться, да поползать у железной ноги спасительницы, чья прихоть — закон всеобщий.

И как резко всё меняется при скором требовании казни, когда сорение деньгами обретает новую интерпретацию. И ведь, казалось бы, все разом возмущены, самые истые поклонники чела радетельницы и те готовы предать её анафеме. Но хитрые ухмылки и нескончаемое преображение села и его жителей подчас не случайны. Как и разгорячённые лица и тот яркий огонёк, что возгорелся в их глазах. Эта призрачно сытая и довольная жизнь, она так близка, — ты только руку протяни. А что там до семантики? Что казнь, что убийство, — оно всё одно. Самопожертвование ради толпы — главный принцип человеколюбия. По мнению жертвы или люда ли? В короткометражке «Мост» всё ясно и однозначно. О том же свидетельствуют и фильмы про супергероев с их аналогами. Но тут всё глубже и путаней. Тем интересней как на усложнённые обстоятельства утрированно реагируют наши герои.

Этот массовый переворот сознания приводит нас к тому, что виноватых нету, есть лишь голая суть, — данность и неминуемость развязываемой ситуации. Старуха, точно фатум, вершит судьбу. Удел изначальной свиты и жителей — следовать ей. Ведь всё было понятно и просчитано заранее. Остальное данность и есть. Хорош ли итог? Так а кому до того дело? Это самое дело сделано и вычеркнуто из памяти участников как не самый удачный сон. Даже сам герой, он может и напуган и протестует, а также имеет возможность в любой момент бежать. Благо и автомобиль имеется. Но ему скорей важно показать попытку побега и укорить окружающих, подчеркнуть грех, что они на себя берут. Остальное тлен. Он и сам считает нерезонным особенно пытаться достучаться до старухи. Пускай решают другие, а правда, она ведь у каждого своя. Он не пытается спорить с аргументами обвиняющей и потенциальных исполнителей. Потому что, ну не к чему оно ему всё. Даже озвученные в фильме дети от последующей жены, и они не показаны, так как нет нужды. Тут же и отсутствие какой-либо неприязни к этой владелицы с виду единственного в небольшом селении магазина у вернувшейся старушки. Это кино, оно как бы о неотвратимых нитях, пронизывающих наши жизни, и ни о чём больше. И есть тут своя прелесть. Во всех этих будто бы пришедших из итальянских кинофильмов истошных перекрикиваниях, которые лишь усиливают эффект и теряются на общем фоне.

Нас просто ставят перед фактом конечной цели завладеть останками и сидеть угрюмо у склепа порушенных надежд. И всё давно пережито. Злоба и импульсивные стремления юности, всё это угасло и нет того в помине. Но начать с чистого листа нельзя, равно как переписать по-новому. Лицо же оно как камень уже не выражает ничего более.

В заключение, оговорюсь, что некоторый резонанс с совсем уж образным финалом присутствует. И чудны эти негритянские обычаи, где громогласно вторят одно и тоже, в понятных попытках убедить самих себя в правоте. Может суд и фикция, а рясы их и как будто средневековые парики комичны, но слишком уж велик контраст на фоне прочего.

Слоны топчут, люди бредут на тяжёлую работу в пустынную степь, с работы на стеганки, да выпрашивать в магазине-кабаке выпивку, курево или хоть еды. Круг замкнут, а счастье так иллюзорно. Да, они гиены, поживившиеся незримыми останками раненого, но таковы мы по природе и есть. Такова ситуация, в которую они поставлены.

После подобных картин Сенегальское кино воспринимается в новом ключе. Более того, пожалуй, не многим хуже моего самого любого африканского фильма «Yeelen».

8 из 10