Индустриальная симфония №1: Сон девушки с разбитым сердцем (1990)

Некоторые постановщики совершенно не обращают внимания на музыкальное сопровождение своих картин, но только не Дэвид Линч, для которого саундтрек является неотъемлемой частью произведения, без которой оно оказывается полностью осиротелым. Испытывая особенную тягу к сочинительству мелодий, Линч сумел набраться необходимого опыта в работе над многочисленными короткометражками, предваряющими его знакомство с большим кино. И стоит отметить, что никто иной, кроме самого постановщика, не мог бы справиться с оформлением его неординарных экспериментальных картин, насыщенных яркими аллюзиями, сюрреализмом и рассуждениями на острые темы, заставляющими сердце учащенно биться. Заслужив право на режиссуру своего первого полнометражного фильма, Дэвид Линч по старинке отказался передавать музыкальное сопровождение в чужие руки, самолично соорудив весьма примечательные и едкие композиции, как нельзя лучше подчеркнувшие то, что происходило на экране, однако в дальнейших своих работах он стал привлекать композиторов со стороны, доверяя им фактически свою собственную души подсказывая им в тех моментах, где то было необходимо. Однако во время изваяния «Человека-слона» и «Дюны» режиссеру пришлось нелегко в общении с мастерами, имеющими свое особое видение музыки, от чего Линчу пришлось потратить немало времени на споры и рассуждения, дабы добиться удовлетворяющего всех компромисса. И тем не менее постановщик верил, что однажды на одной съемочной площадке ему получится пересечься с человеком, способным понять хитросплетение его фантазий и обрамить их чувственными мелодиями, заигрывающего с самыми потаенными уголками души. Случилось же сие знаменательное событие во время работы над «Синим бархатом», в котором основным композитором выступил маэстро Анджело Бадаламенти, известный своими тревожными нотками и пронзительными композициями, врезающимися прямо в сердце. Обговорив с Бадаламенти атмосферу повествования и высказав некоторые предпочтения, Линч наверное и сам не ожидал, сколь точным окажется композитор, в точности передавший настроение картины и сумевший понять, что же именно движет режиссером в работе. Образовавшийся творческий тандем вызвал весомый ажиотаж среди поклонников Линча, постепенно собирающихся в целую армию, после чего автор привлек Бадаламенти к участию в работе над последующими проектами, среди которых оказался культовый сериал «Твин Пикс» и не менее значимая драма «Дикие сердцем», обернувшиеся для создателей громогласным триумфом на кинофестивале в Каннах.

Поставленная по мотивам целой серии романов Барри Гиффорда лента была отмечена «Золотой пальмовой ветвью» и явила зрителям одну из самых популярных среди широких масс постановку, отмеченную блестящей игрой Николаса Кейджа и Лоры Дерн, интригующим повествованием, а также изрядной долей черного юмора, позволившего с иронией оценить приключения героев, бросивших вызов целому миру. «Дикие сердцем» показали, что Линч способен органично соединять традиционное повествование с личным сюрреализмом, а также поставлять на всеобщее обозрение эффектный визуальный ряд, образованный в условиях обыкновенного американского образа жизни, в котором, казалось бы, уже априори не может произойти ничего интригующего. Конечно, как ив се фильмы Дэвида Линча, «Дикие сердцем» были восприняты аудиторией неоднозначно в виду неприятия некоторых чрезмерно странных аспектов повествования, и тем не менее приключения Сейлора и Лулы отметились в истории мирового кинематографа и уже давно стали классикой, достойной подражания, цитирования и восхищения. И вполне естественно, что изрядная доля режиссерских рассуждений была преподнесена нам посредством саундтрека, над которым с самозабвением потрудился Анджела Бадаламенти, ставший едва ли не самым знаковым персонажем в компании приспешников Линча, готовых идти за своим вдохновителем в любую авантюру. Прокладывая дорогу от изначальной идеи к выпуску фильма на экран, Линч традиционно обговорил с композитором самые важные аспекты дальнейшей творческой деятельности, и они пришли к выводу, что «Дикие сердцем» просто необходимо дополнить и расширить дополнительным произведением, в котором может и нет особого сюжета, зато эмоций и переживаний вполне хватит на десяток произведений, заслуживающих на внимание. И таким образом аккурат к выходу «Горячих сердец» Дэвид Линч и Анджело Бадаламенти представили публике свою «Индустриальную симфонию N1: Сон девушки с разбитым сердцем», намекающую нам на то, что же произошло с героями, бегущими от детективов, убийц, мошенников, своих собственных переживаний, да и вообще от всего на свете.

История вновь отсылает нас к Сейлору (Кейдж) и Луле (Дерн), которые разговаривают по телефону и что-то подсказывает, что финальная точка в их общении будет не такой радужной, как того хотелось. Горькие слова, отпущенные героем в сторону своей возлюбленной, ранят ее сердце, но она продолжает чувствовать любовь, какой бы тягостной она не была. Испытывая разочарование, боль и горе, Лула старается справиться с непрерывным потоком мыслей, после чего то ли ее сон, то ли воображение рождает необыкновенную музыкальную иллюзию с популярной певицей Джули Круз, ставшей центральной фигурой музыкальной экспрессии, выражающей чувства такими, какими они бурлят внутри девушки. Но не стоит рассчитывать на особый романтический настрой, ведь согласно утверждению Дэвида Линча, любви несвойственен покой. Кровавые реки, странные силуэты, подозрительные личности и броские, непредсказуемые мелодии, соединяющиеся в единую музыкальную симфонию, олицетворяют собой стенания, которые приходится пережить Луле, выброшенной на обочину страстных отношений с тем, без которого она не представляет себе жизни. Непрерывающийся поток из искрометных, пуска и несколько запутанных композиций настраивает на медитативный лад, а потом с жестокостью выбрасывает нас из состояния задумчивости, заставляя эмоции достичь своего пика и более не отпускать зрителя в плавания по тихим водам сюжета. Дэвид Линч играет с нами, словно умелый охотник, загоняющий жертву, но при этом он не желает никому навредить. В свойственной ему сумбурной манере режиссер закручивает эмоциональное буйство до той степени, что граница между фильмом и реальностью разрывается и зритель сполна понимает всю величину личной трагедии, свалившейся на Лулу, пережившую далеко не одно мрачное испытание, дабы в конце концов выслушать далеко не самый приятный телефонный разговор, разрушающий надежды и беспринципно рушащий будущее.

Как и в прежних своих работах, Дэвид Линч не отказал себе в чести приложить руку к саундтреку, подыграв Анджело Бадаламенти там, где он безраздельно властвует. Благодаря столь неординарному творческому тандему, «Индустриальная симфония N1: Сон девушки с разбитым сердцем» приобретает черты яркого авторского материала, способного поразить столь сильно, что его мелодии и неординарные образы, блуждающие перед камерами, еще долго будут занимать сознание. И для достижения столь массивного художественного эффекта Линчу вовсе необязательно прописывать полноценное повествование. Порой ему достаточно лишь излить на пленку собственные причуды, которые схожи на необузданный ночной кошмар, который тем не менее преступно пропускать мимо внимания. В музыке и гениальном визуальном безумии Дэвид Линч нашел себя, а потому его неожиданное дополнение к «Диких сердцем» необходимо взять во внимание, прочувствовать его сердцем и постараться понять логикой. Последнее, конечно, сродни фантастики, но когда фильм стимулирует мыслительный и чувственный процесс, это воистину бесценно.

9 из 10

Место встречи — заурядное кабаре, каких десятки в американском захолустье. Публика сомнительная, обслуга жуликоватая, концертная программа — отнюдь не бродвейская, но с этого заведения берет свое начало тандем гениального режиссера и выдающегося композитора. Для Дэвида Линча его верный Анджело Бадаламенти — не половина успеха, но солидная часть очарования «Синего бархата», «Твин Пикса» и «Диких сердцем». Музыка укрепила индивидуальность авангардных постановок, стала терпеливой спутницей петляющих по заковыристым режиссерским аллеям персонажей. Без роскошных партитур не было бы ни магии порочной любви, ни безмятежности перед ирреальным путешествием, ни обжигающей страсти. Творческий союз не заключался на небесах, но создал собственный рай внутри промышленного каземата, куда нет пути ангелам. Их крылья окутаны огнем, а слезы летят искрами — смерть неизбежна, но один чудом выжил. Для того чтобы заставить почувствовать боль, протереть глаза и забыться в мире снов. Джули Круз. Это ее тихий, мягкий, сказочно-нежный вокал позволяет вглядеться в каждый осколок разбитой женской мечты.

В раю Линча — Бадаламенти не сияет солнце, и не распускаются цветы. Творится насилие, льется кровь, полыхают пожары, а девушка исполняет свой последний танец. Многоголосьем разносится скупое «прощай», отправленное в телефонную трубку, и на темных подмостках загорается огонек. Более неподходящей обстановки для наслаждения искусством как будто не сыскать, но, окунувшись в гостеприимное озеро чарующего вокала, поневоле веришь в превосходство человеческого над механическим. Сюрреалистическое содержимое то ли активного сна, то ли предсмертных видений приглушает разочарование, притупляет боль потери и провоцирует осознание технократического ужаса, в котором люди увязли, точно в гнилой трясине. Все действо подчинено могущественному механизму, и ангел становится подобен марионеточной кукле, опускаясь по веревке. Из такого рая отчаянно хочется бежать, не разбирая дороги, но успокаивающее пение сохраняет лоскуток надежды, что окончание грез будет все же счастливым. В конце концов, обезлюдевшее место можно заселить, а разрушенное — восстановить. Знакомый по «Твин Пиксу» карлик, усердно орудующий ножовкой, вселяет веру.

Являясь идейным продолжателем и одновременно ниспровергателем «Диких сердцем», музыкальное творение выворачивает наизнанку идеализированные представления о любви, что оригинальным образом только подогревает к ней интерес. Написав слова к композициям, исполняемым Джули Круз, Линч охотно поиронизировал над святостью романтичных клятв, которые обычно мало весят после ударов жестокой жизни. Настоящая любовь по версии режиссера сочится кровью, толкает на безумства, наподобие проникновения в машину через заднее стекло, но остается при этом самым будоражащим чувством. Для Линча идиома «убийственная красота» отнюдь не эфемерная игра слов, а вполне натуральное изображение на импровизированной сцене. Сложно остаться равнодушным при виде извивающейся в чувственном танце девушки, на которой лишь открывающее восхитительные ноги платье, а рядом — очевидная угроза жизни. Пригодный больше для слащавых дамских романов «последний миг» в сферической киноленте растягивается на добрых полчаса, в течение которых доведется поволноваться, погрустить и улыбнуться. И все это с возбуждающе-лукавым музыкальным сопровождением. С таким и приближение смерти покажется восстанием ангелов, заново учащихся летать.

Переплетая характерные особенности своих картин, Линч собирает их в неповторимое целое, что приближает выдающийся этап творчества к логическому завершению. Огромный авангардистский пласт годен к изучению, пониманию и обдумыванию в любое время. Адепт сюрреализма постарался, чтобы грань между естественным и выдуманным в его произведениях просматривалась как можно менее четко. В раю с поющим белокурым экскурсоводом гармонично соседствуют ужасы и сатира, мистика и мелодрама. Немыслимое жанровое смузи в инструментальном стакане с соломинкой Джули Круз имеет особый терпко-сладкий вкус, который совсем не похож ни на букет вина, ни на горечь бурбона. Его хочется смаковать и попутно изумляться безграничности человеческой фантазии. Этот предел Линч не искал ни в 90-м, ни сейчас. Мастер метафор и пугающего великолепия был рожден экспериментировать. Как и любой человек, он боялся ошибиться, но всегда верил в здравый смысл, который и на рукотворных небесах не утратил силы. Как и раскованная импровизация всех причастных к индустриальному волшебству, прикоснуться к которому захочется еще не единожды.

Фильм начинается как продолжение «Диких сердцем» или своеобразный постскриптум к ним: Сейлор и Лура импульсивно разговаривают по телефону, после чего, похоже, уже навсегда расстаются. Затем действие переносится в некую сюрреалистическую конструкцию — то ли гигантский ангар, то ли заводской цех. Здесь Линч под музыку своего постоянного композитора Анджелло Бадаламенти разворачивает основную инсталляцию.

Но в отличие от тех же «Диких сердцем» саунд-трек играет в этот раз ключевую роль, определяя магически чарующее настроение этой музыкальной феерии, ничуть не похожей на гигантский клип даже в раскадровке — без «узаконенной» у клипмейкеров мелкой нарезки кадров. Кроме того, постиндустриальный декаданс по Линчу соткан здесь исключительно из сюрреалистичных образов.

Тут есть и подвешенная на тросе певица и его любимый карлик из «Твин Пикс», хищно и ритмично распиливающий нечто. Но при всей завораживающей самодостаточности опуса, не покидает ощущение, что в каждом кадре этой «симфонии» присутствует ирония по отношению к масштабным концертным шоу, в которых впечатляющие сценические эффекты всё чаще стали теснить музыку на второй план.

Удивительно, что я, являясь любителем творчества Дэвида Линча, не посмотрел это раньше.

Рецензия, на этот раз, будет коротка, как и сам фильм. Потому, что и рассказывать здесь не о чем. Это надо слышать, видеть и чувствовать. Если Рай действительно существует, то теперь я знаю, какие песни поют ангелы. Как и то, кто пишет для них музыку и тексты. И данная картина в первую очередь блистательный бенефис композитора Анджело Бадаламенти, а даже не признанного мастера сюрреалистических загадок от кино.

В последние годы, после блистательной, но недооцененной «Внутренней империи», и сам Линч подался в музыку и даже выпустил 2 альбома. Но его психоделическая электроника идеальна для триллера и оставляет депрессивное, гнетущее впечатление, а музыка этого фильма погружает в волшебную и удивительную сказочную атмосферу, уносит прочь от повседневных забот, доставляет колоссальное эстетическое удовольствие, дарит вдохновение.

Конечно, «Индустриальная симфония», как пожалуй и все, что так или иначе связано с именем Линча, строго на любителя. Однако, если Вы романтик или эстет, не утративший чувство прекрасного, то этот фильм для Вас.

Для меня это был выстрел в самое сердце, ну или «в десятку», которую и ставлю.

Я хочу спать и слушать музыку. Я хочу слышать музыку, когда я сплю. Музыка — лекарство для меня, сироп из сказочных трав. Я открываю рот, вдыхаю воздух, скручиваю волосы так, чтобы уши ловили каждый звук, каждую вибрацию, я закрываю глаза. Я готова.

Музыка — это проникновение. Это слияние. Музыка — это секс для одинокого человека, со сладким подергиванием души.

Но когда в груди дыра, никому невидимая, но если я ее чувствую, значит она существует, наверняка, самое трудное занятие — уснуть, забыться глубоким сном. Ты пролетаешь моря и океаны, целуешь любимого во сне и чувствуешь вкус его слюны, дыхание, сбивчивое, жаркое, возбужденное, тебя захлестывают волны, поднимая вверх, пора прощаться, и все, что остается — след пальцев на руке, не уходи, еще так рано, а в груди ноет дыра. Она поет о чем-то.

О потерянном сердце. Его вырвали с корнем и съели. Без сердца можно жить? Так живут миллионы, если не миллиарды. А я смогу? Конечно. Не сейчас — потом. Когда моя дыра, никому невидимая, перестанет судорожно кровоточить, пульсируя голубоватыми жилками на сочном мясе вскрытой плоти, увлажненном любовным соком, льющемся из маленьких дырочек и пор, не спеша затопляя каждый бугорок и впадину, пока не вырвется наружу. Я буду терять его по капле. Он будет высыхать на чьих-то лицах солеными, стягивающими кожу, слезами; он будет смешиваться с водой, и проникать в животы странных незнакомцев, набухая и дожидаясь момента, чтобы взорваться; его неуловимый запах будет разбредаться вокруг и около, заставляя чужие сердца биться чаще, гоняя кровь туда-обратно…

Весь мир будет наполнен моей любовью. Он будет шуметь и сгорать. Разрушаться и изнывать от желания. Он погрязнет в моей любви. Какая пошлость. Смешно. Аплодисменты.

Дыра засохла и покрылась коркой темно-бурой, цвета киновари. Глаз камеры, для которого нет преград, углубляется в нее, пройдя сквозь стену затемнения, он улавливает движение, несмелое шевеление. Розовый комочек. В нем живет хэппи-энд.