Перьевая подушка (1988)

Уругваец Рикардо Ислас — из числа тех энтузиастов и фанатиков, стремление которых снимать собственное кино готово было преодолевать любые препятствия. В том числе — катастрофическое отсутствие финансов, опыта, технической базы и даже мало-мальских кинематографических традиций в своей собственной стране, которой долгие годы вполне хватало фильмов, произведенных в соседней Аргентине. Собственное кинопроизводство на противоположном от Буэнос-Айреса берегу Ла-Платы начало формироваться, по сути, только в 80-х годах прошлого века, совпав по времени с падением военной хунты, и совсем юный на тот момент Ислас решил, что никак не может остаться в стороне от этого увлекательного процесса.

А поскольку помимо кино уругвайский юноша увлекался фантастикой и ужасами, то и направление для своего творчества выбрал раз и навсегда, решив увековечивать в кадре всевозможных вампиров, инопланетян, зомби и прочих монстров, как будто без него их мало было на мировых экранах. Впрочем, это на мировых! В Уругвае же с чудовищами дело обстояло точно так же, как и с остальными киноперсонажами. То есть — никак. И молодой человек с помощью своих друзей, таких же фанатиков и энтузиастов, как он сам, решил исправить эту несправедливость, принявшись один за другим снимать пусть любительские, пусть наивные и несовершенные, зато настоящие хоррор-фильмы. С теми самыми вампирами, инопланетянами и зомби.

И было бы странно, если бы увлечение сеньора Исласа мрачными сюжетами и кошмарными персонажами не пересеклось с творчеством классика уругвайской литературы конца XIX-начала XX-го века Орасио Кироги, страницы произведений которого полны духов, призраков и самых разных необъяснимых явлений. Небольшой рассказ писателя под названием «Перьевая подушка» стал основой для одного из первых фильмов начинающего режиссера, хотя и был им изрядно переработан исходя из собственных возможностей и поставленных перед собой задач. А задачи эти если и были амбициозны, то Ислас свои амбиции тщательно скрывал, снимая то, что мог снять при имеющихся у него скромных творческих и материальных ресурсах — то есть честный и откровенный любительский трэш. Тот, конечно, тоже может быть разным: достаточно вспомнить «Bad Taste» Питера Джексона, снятый как раз примерно в то самое время и в тех самых условиях, в каких Ислас воевал со своей «Подушкой». Но Джексон — он ведь такой один.

Для придания фантастическому рассказу Кироги о гигантской блохе, обитающей в недрах милой дамской подушки, «ужасности», Ислас внес в него элемент мистики, нарисовав на наволочке каббалистический знак в виде глаза вписанного в пересечение двух равнобедренных треугольников. Так что, блоха там завелась не просто так, выползши из перьев ощипанной птицы, а вследствие некой таинственной малефиции, призвавшей Аццкую Сатану с непонятными, но злобными целями. Да и на смерти несчастной Алисии, как в оригинале, дело не заканчивается. Озверевшее насекомое (или уже не совсем насекомое) принимается прыгать на всех, кто попадает в его поле зрения с целью если и не съесть, то хотя бы понадкусывать. А надкусанные жертвы ведут себя в полном соответствии с персонажами трэш-хоррора. То есть, не то, чтобы в зомби превращаются или в Чужих, но что-то к этому близкое.

Правда, усилий Исласа по созданию спецэффектов хватило только на аморфный мешок с четырьмя лапами, который он слепил на пару с композитором фильма Хуаном Лаззарини, вот только получился он примерно таким же, как музыкальное оформление — нехитрая синтетическая атмосфера в духе 8-битных компьютерных игрушек. Из курса биологии смутно помнится, что ног у блох немного больше. Впрочем, это у Орасио Кироги была блоха — у Исласа же чудовище из бездн Ада. Оно и на четырех прекрасно прыгает!

От готично-романтичной истории любви к умирающей невесте, составляющей основу рассказа Кироги (гигантская блоха там была только для антуража), естественно, не оставлено ничего. Ее просто не под силу было сыграть актерам-любителям, в роли одного из которых выступил сам Ислас. И глупо было бы их за это упрекать. Другое дело, что фильму явно не хватило иронии, которая часто спасает любительские трэшевые поделки. Позднее, чуть повзрослев, режиссер уже не будет ее сдерживать, понимая, что иначе снимать подобное кино нельзя, за что и приобретет в среде фанатов трэш-хоррора культовый статус. Но «Перьевая подушка» все-таки снималась на текст классика национальной литературы, над которым Ислас и без того изрядно поиздевался, но окончательно превратить в пародию так и не решился. В конце концов, снимать кино в Уругвае того времени было делом серьезным.