Гакидама (1985)

Некий журналист, находящийся в вечном поиске горячих новостей и всяких разных безобразных сенсаций, вместе со своим лучшим другом отправляется в пригородные леса, чтоб подтвердить или опровергнуть (смотря что выгорит первым) существование демона Гакидама. Добившись таки первого, но не получив от последнего садистских лещей до последних хрящей, журналист отправляется восвояси, совершенно не предполагая, что уже домой он принесет с собой и в себе неожиданный сюрприз, за который, впрочем, миллион вечнозеленых он едва ли сможет получить.

На первый взгляд может ошибочно показаться, что дебютная режиссёрская работа ближайшего соратника Сюдзы Тераямы, оператора Масаеси Сукиты, фильм ужасов «Гакидама» 1985 года, сценарный фундамент которого в свою очередь зацементирован сюжетом одноименного романа-бестселлера писателя Баку Юмэмакуры, является эдакой бесхитростно япониизированной вариацией на тему «Гремлинов», тем паче, что главный монстр этой картины — низкорослое зубастое нечто Гакидама — несомненно внешне смахивает на трансформированных могваев, пришедших в этот мир однажды, но не на разок, а дважды, чтобы испортить всем воздух да и праздники жизни до кучи. Но там, где у Джо Данте была скорее незавуалированная сказочность и слащавое торжество счастливого конца, Сукита снимает преимущественно болезненное кино, в котором концу предстоят кастраторские пытки, а пресловутый Гакидама становится нечто большим, чем просто сексуально озабоченным зубастиком, рождённым на свет безбожий ирреально оральным способом, четко проиллюстрировав небезызвестную фразу о порванной пасти и выколотых моргалах.

Сперва режиссёр разрушает всякую притворную видимость семейной идиллии главного героя, который делает что угодно по жизни и работе, но не дает своей вполне еще сочной и симпатичной жене того, чего она желает сильнее всего. Не секса в духе Онироку Дана, хотя и его тоже не помешало бы, перетрах таки выгоднее недотраха, хоть и не всегда тут перестрахуешься, но ребёнка, без которого их семья воспринимается далеко не самой полноценной. Герой не вполне готов к таким переменам в своей жизни, но, как станет вскоре понятно, хтоническая природная сила решила за него все. Ибо роль матери-инкубатора ему уготована неслучайно, не просто из иронических авторских побуждений, рисующего своих персонажей с некоторой долей социально-сатирической окраски. Чисто мужские страхи отцовства и полной ответственности тем не менее не коррелируются с той сущностной оболочкой Гакидамы, который, вырвавшись из внутренностей главного героя, ведет себя скорее как непослушный ребёнок, не трогающий своего отца, но нападающий с ненасытностью на мать. И оказывается, впрочем, что жена переоценила начисто свои физические и моральные возможности; победить монстра не вполне возможно, полюбить — тем паче, привыкнуть — но это ли выход, оттого испытание Гакидамой не проходит для нее бесследно, но им же она впоследствии и наказывается так, как она того хотела, тогда как новоявленный отец резко меняет свою точку зрения на правила семейного сосуществования, хотя нельзя не заметить к финалу, как фильм Масаеси Сукита не оставляет камня на камне от нуклеарной семьи, где есть лишь хаос, трэш, угар и содомия. «Гакидама» оказывается чрезвычайно близким к «Судорогам» Дэвида Кроненберга, чем ко всей прочей мутиляционной научной и не научной фантастике, так как о реальном происхождении зубастого монстра практически не говорится по существу; авторские маркеры присутствуют на ином уровне.

Впрочем, чисто социальным дискурсом фильм не ограничивается, ведь на периферии «Гакидама» это еще и кино о пресловутой невоздержанности в отношении пищевых привычек. Тема сладострастного пожирания всякой экзотической гадости по высокой цене — особенно если это цена человеческой жизни, к чему мелочиться?! — в этой киноленте закрывается чуть ли не полностью, когда выясняется, что плоть то этих гакидам, склонных быть быстрее, чем кролики, на редкость вкусна и вызывает не меньшую аддикцию, чем употребление алкоголя, наркотиков и веселящих газов прямиком из километровой трубы бульбулятора. Втоптав идеалы семейственности, Сукита вслед за автором литературного первоисточника говорит о том, что даже любое гурманство должно иметь границы, и чем дальше они от здравого смысла, тем пуще становится неизбежной большая жратва как единственный смысл земного существования. Впрочем, в «Гакидаме» случается ирреальное: бунт этой самой экзотической еды, бунт одной противоестественности против другой. И многоточие финала лишь подчеркивает, что не будет никакой окончательной победы, хотя быть живьем сожранным — та еще перспектива.

Некий журналист, находящийся в вечном поиске горячих новостей и всяких разных безобразных сенсаций, вместе со своим лучшим другом отправляется в пригородные леса, чтоб подтвердить или опровергнуть (смотря что выгорит первым) существование демона Гакидама. Добившись таки первого, но не получив от последнего садистских лещей до последних хрящей, журналист отправляется восвояси, совершенно не предполагая, что уже домой он принесет с собой и в себе неожиданный сюрприз, за который, впрочем, миллион вечнозеленых он едва ли сможет получить.

На первый взгляд может ошибочно показаться, что дебютная режиссёрская работа ближайшего соратника Сюдзы Тераямы, оператора Масаеси Сукиты, фильм ужасов «Гакидама» 1985 года, сценарный фундамент которого в свою очередь зацементирован сюжетом одноименного романа-бестселлера писателя Баку Юмэмакуры, является эдакой бесхитростно япониизированной вариацией на тему «Гремлинов», тем паче, что главный монстр этой картины — низкорослое зубастое нечто Гакидама — несомненно внешне смахивает на трансформированных могваев, пришедших в этот мир однажды, но не на разок, а дважды, чтобы испортить всем воздух да и праздники жизни до кучи. Но там, где у Джо Данте была скорее незавуалированная сказочность и слащавое торжество счастливого конца, Сукита снимает преимущественно болезненное кино, в котором концу предстоят кастраторские пытки, а пресловутый Гакидама становится нечто большим, чем просто сексуально озабоченным зубастиком, рождённым на свет безбожий ирреально оральным способом, четко проиллюстрировав небезызвестную фразу о порванной пасти и выколотых моргалах.

Сперва режиссёр разрушает всякую притворную видимость семейной идиллии главного героя, который делает что угодно по жизни и работе, но не дает своей вполне еще сочной и симпатичной жене того, чего она желает сильнее всего. Не секса в духе Онироку Дана, хотя и его тоже не помешало бы, перетрах таки выгоднее недотраха, хоть и не всегда тут перестрахуешься, но ребёнка, без которого их семья воспринимается далеко не самой полноценной. Герой не вполне готов к таким переменам в своей жизни, но, как станет вскоре понятно, хтоническая природная сила решила за него все. Ибо роль матери-инкубатора ему уготована неслучайно, не просто из иронических авторских побуждений, рисующего своих персонажей с некоторой долей социально-сатирической окраски. Чисто мужские страхи отцовства и полной ответственности тем не менее не коррелируются с той сущностной оболочкой Гакидамы, который, вырвавшись из внутренностей главного героя, ведет себя скорее как непослушный ребёнок, не трогающий своего отца, но нападающий с ненасытностью на мать. И оказывается, впрочем, что жена переоценила начисто свои физические и моральные возможности; победить монстра не вполне возможно, полюбить — тем паче, привыкнуть — но это ли выход, оттого испытание Гакидамой не проходит для нее бесследно, но им же она впоследствии и наказывается так, как она того хотела, тогда как новоявленный отец резко меняет свою точку зрения на правила семейного сосуществования, хотя нельзя не заметить к финалу, как фильм Масаеси Сукита не оставляет камня на камне от нуклеарной семьи, где есть лишь хаос, трэш, угар и содомия. «Гакидама» оказывается чрезвычайно близким к «Судорогам» Дэвида Кроненберга, чем ко всей прочей мутиляционной научной и не научной фантастике, так как о реальном происхождении зубастого монстра практически не говорится по существу; авторские маркеры присутствуют на ином уровне.

Впрочем, чисто социальным дискурсом фильм не ограничивается, ведь на периферии «Гакидама» это еще и кино о пресловутой невоздержанности в отношении пищевых привычек. Тема сладострастного пожирания всякой экзотической гадости по высокой цене — особенно если это цена человеческой жизни, к чему мелочиться?! — в этой киноленте закрывается чуть ли не полностью, когда выясняется, что плоть то этих гакидам, склонных быть быстрее, чем кролики, на редкость вкусна и вызывает не меньшую аддикцию, чем употребление алкоголя, наркотиков и веселящих газов прямиком из километровой трубы бульбулятора. Втоптав идеалы семейственности, Сукита вслед за автором литературного первоисточника говорит о том, что даже любое гурманство должно иметь границы, и чем дальше они от здравого смысла, тем пуще становится неизбежной большая жратва как единственный смысл земного существования. Впрочем, в «Гакидаме» случается ирреальное: бунт этой самой экзотической еды, бунт одной противоестественности против другой. И многоточие финала лишь подчеркивает, что не будет никакой окончательной победы, хотя быть живьем сожранным — та еще перспектива.