Бордель (1985)

Молодые годы Никоса Кундуроса пришлись на бурную эпоху: вторая мировая война в Греции плавно переросла в войну гражданскую, и будущий режиссер в обеих этих войнах активно участвовал, воюя в рядах прокоммунистической армии ELAS. Поражение и крах левой идеи в родной стране оставило в его душе неизгладимый след и тяжелым грузом легло на все дальнейшее творчество, в котором пессимизм и скептицизм по отношению к любым идеям укоренились настолько глубоко, что даже падение диктатуры «Черных полковников» оказалось не способно на них серьезно повлиять. Даже вымученно-оптимистичные «Песни огня», документальный фильм-концерт, посвященный торжеству демократии в Греции, оказался в интерпретации Кундуроса довольно мрачным зрелищем. А уж после него режиссер вообще сосредоточился на трагичных страницах истории своей страны. Благо искать их долго не требовалось.

Снятые друг за другом, хотя и с довольно большим временным интервалом, «1922» и «Бордель» рассказывают о равно-печальных для Греции событиях. Но если изгнание греков из турецкой Смирны, сопровождавшееся огромными жертвами — эпизод довольно известный, то описанное в «Борделе» восстание на Крите 1897-го года осталось в истории незначительным локальным эпизодом. И словно подчеркивая эту разницу Кундурос снимает два близких по идее, но совершенно разных по исполнению фильма. Масштабную трагическую эпопею «1922» и камерный, декадентско-эстетский «Бордель», в котором пессимистичному взгляду режиссера на историю и политику оказалось еще более уютно.

К тому же, здесь, впервые после принесших Кундуросу мировую известность «Маленьких Афродит», он вновь рискнул разыграть вечную шахматную партию между Эросом и Танатосом, наполнив кадры чувственно-развращенной атмосферой. И в этой томной неге ловко спрятал свой историко-политический скептицизм, отодвинув его на задний план любовно-эротических коллизий, чтобы в нужный момент вновь выдвинуть на авансцену с помощью феноменально сыгравшей свою роль во всех смыслах этого слова Марины Влади.

Вообще-то Никос Кундурос никогда не был «актерским» режиссером. В этом он кардинально отличался от другого заменитого грека — Михалиса Какоянниса. Кундурос предпочитал работать с малоизвестными актерами, лепя из них то, что нужно было ему в данный конкретный момент. Но, пригласив на главную роль в «Борделе» Марину Влади, он вольно или невольно изменил своим принципам. И актриса получила в фильме большую свободу, чем великолепно воспользовалась. Несмотря на то, что картина насыщена (и даже, пожалуй, перенасыщена) персонажами, образ хозяйки публичного дома Розы Буонапарте становится той точкой, в которой пересекаются абсолютно все линии, даже если по сюжету они вроде бы и не имеют к ней прямого направления. Но благодаря Влади, геометрия фильма руководствуется законами Лобачевского, а не Евклида, и от этого картина только выигрывает.

История, рассказанная в «Борделе», начинается с того момента, когда 13 девушек из Марселя во главе с мадам Буонапарте высаживаются в критском порту Хания, где откровенно скучает в отсутствие достойных развлечений офицерский корпус Великих Держав, приславших на остров войска для поддержания мира после подавления антиосманского восстания. Хрупкий мир поддерживается жестокими мерами английских солдат, без суда и следствия растреливающих любого, в ком подозревают инсургентов. Тогда как русскому корпусу, не имеющему соответствующего приказа от слабого царя Николая Второго, остается только бессильно наблюдать за происходящим и скрежетать зубами от бессилия.

В заведении же мадам Буонапарте стихийным образом возникает офицерский клуб, в котором вынужденные союзники ведут друг против друга шпионские игры, в которые вольно или невольно оказывается замешана и Роза. Турецкий эмиссар Ибрахим-бей подряжает ее шпионить за союзниками, русский капитан Семенов узнает в хозяйке борделя соотечественницу, а патриот и инсургент Василис находит в ней женщину своих грез. И именно жестокий Эрос в результате перемешивает карты у всех игроков, презрительно отбрасывая в сторону и втаптывая в грязь все прекрасные идеи.

В начале фильма Василис, иконописец и партизан, одержим мыслью о православном братстве, о Вере, которая поможет сбросить ненавистное владычество османов. Но англичане, при попустительстве русских, расстреливают его собратьев, а турки продолжают вырезать греческие семьи. В ответ на прямую просьбу о помощи капитан Семенов, пряча в откровенном цинизме бессилие, отвечает лишь: «Мы вас любим», и снова отправляется к девкам. И тогда, в ответ на предложение выпить «за царя», Василис выкрикивает тост: «За смерть царя!». И здесь Семенов произносит фразу, которая выражает квинтэссенцию всего, особенно позднего, творчества Кундуроса: «Цари не умирают! Они рождают новых царей». Чтобы ты ни делал, как бы ни боролся, какие бы прекрасные идеи не исповедовал — цари не умирают. А значит, все бессмысленно. И Василис как в омут с головой бросается в самоубийственное чувство. В равно самоубийственное для обоих, поскольку объединяет любовников только возможность говорить на одном языке: родном для Розы и хорошо знакомом для Василиса. А разъединяет слишком многое, но в первую очередь кровь на руках иконописца и прошлое Розы, которое уже не отпустит.

Василис приходит, чтобы убить английского командира, но забывает о долге. Роза должна проявлять чудеса дипломатии в шпионских играх, но игнорирует ее. И расплата не заставляет себя долго ждать. Прекрасная идея православного единства утонула в политических играх. Едва родившаяся любовь стала жертвой чужих амбиций, а последним кадром фильма стал выброшенный в грязь крест, сорванный Розой со своей шеи. Как символ — нет, не антихристианства, конечно… Как символ очередного поражения идеализма.

Но проигрывает этот идеализм чертовски красиво: в порочно-чувственной атмосфере декаданса, среди множества полуобнаженных женских тел, подчеркивающих невероятный эротизм главной фигуры фильма: Розы Буонапарте в исполнении Марины Влади. Она, единственная из женских персонажей, всегда предстает в кадре полностью одетой, но глядя на нее понимаешь, почему один за другим теряют голову мужчины вокруг, и почему пламенный инсургент и аскет Василис забывает про свою Идею…