Мой друг Иван Лапшин (1984)

Фильм снят сыном Юрия Германа (по его повести), - Алексеем. Великим советским режиссером со своей неповторимой и странной картинкой мира. Он такой зернистый что ли, много внимания отдельным кадрам, где он детальками конструктора собирает композицию сцены. Сейчас будет странное сравнение - он чем-то напоминает раскадровку Уэса Андерсона. Только у него она цветная, веселая, а у Германа черно-белая, с бесконечным числом деталей (особенно заметно в фильмах 'Хрусталев, машину' и 'Трудно быть богом' по Стругацким).

'Лапшин' - о буднях советского уголовного розыска, которые прозаично выполняют свою работу по поиску опасной группировки в середине 30-х годов XX века. Фильм, впрочем, совсем не об этом. У Германа вообще сюжет всегда идет краешком, боком. Он как-то снисходительно на это смотрит. Ему интересно жизнь воссоздать, диалоги, характеры, картинку в конце концов - так его и надо смотреть.

Так вот, фильм не о поиске преступников, а о быте, жизни обычных советских милиционеров, которые прошли гражданскую войну. Про это не сказано толком. Но суть именно в них и в этом. 35 год. Начало репрессий. Ягоду, главу НКВД (бывшее название КГБ, а ныне ФСБ) сменит Ежов и они пойдут снова (с небольшим перерывом в 34-35 гг.). Юрий Герман запечатлел эту картину в память о друзьях (а, главное, дружбе) - это очень личная история, памятник. Словесный. Его сын воплотил его в кино.

Фильм надо смотреть как отпечаток эпохи, жизни людей, отдавших себя революции и строительству нового государства. Там нет никаких бравад и лозунгов, о революции - ни слова. Но это читается между строк. Вот так они живут, мечтают, дружат и ссорятся, не зная, что через год или два многих из них расстреляют под разными предлогами.

Желая детально воссоздать 30-е годы и будни уголовного розыска, Герман внимательно изучал архивные документы, просматривал сотни фотографий и километры киноплёнки, беседовал с милиционерами и рассылал реквизиторов во все концы страны. На роль бандита Соловьёва он даже пригласил настоящего преступника, отсидевшего в тюрьме 11 лет.

Такие дела. Смотрите хорошее кино. И Германа в целом.

Сюжет фильма крутится вокруг молодого начальника уголовного розыска захолустного города Унчанска - Ивана Лапшина, который ответственно работает на своем посту и занимается поимкой главаря местной банды. С ним рядом сосуществуют его соседи по коммуналке, актеры местного театра, коллеги по работе и его друг журналист Ханин, который переживает смерть жены и просит Лапшина взять его с собой на операцию.

Алексей Герман рисует 1930-е годы бесконечными серыми полутонами, кривыми черными подворотнями, неровными мечущимися бликами фар, снежной кашей под ногами, густыми туманами, дребезжащими трамваями, а среди всего этого у режиссера существуют стальные люди с бритыми от вшей головами, которые поют, любят, выпивают и хорошо делают свою работу. Гражданская война еще живет в их глазах, а губы их повторяют: «Ничего, вот вычистим землю, посадим сад и сами еще в этом саду успеем погулять».

Актерский состав, значительная часть которого перекочевала из фильма «Торпедоносцы» 1983 года, также снятого по мотивам творчества Юрия Германа (отца Алексея Германа), заслуживает всяческого уважения. Андрей Болтнев, исполняющий роль Лапшина, очень эффектно выглядит в комиссарской кожанке, а сцена из конца фильма, где он выходит против главаря банды по крутизне сравнима с лучшими аналогами Голливуда. Андрей Миронов, который в восьмидесятых уже старался всяческий уйти от образа комедийного народного любимца, выдал блестящую драматическую партию. То, как он нарочито беспечно говорит о преставившийся жене, потом сцена с пистолетом – очень мощно и проникновенно вышло.

Подытоживая, смотрите, какая петрушка получается. Фильм снят в тяжелые времена про еще более тяжелые времена и рисует раннесоветскую эпоху крайне выразительно. И, несмотря на разгул бандитизма в те годы, ни одного положительного симпатичного и вызывающего сочувствие преступника в фильме нет. Наоборот, Лапшин высказывается о них весьма определенно и безжалостно. Оказывается, и так можно, хотя некоторые пытаются убедить общественность в обратном, со всякими свежими драмами про юных бандюков.

Алексей Герман старший за свою 40-летнюю карьеру снял всего 6 фильмов. До этого я смотрел только один из них — «20 дней без войны», где Юрий Никулин выступает в драматическом амплуа военного журналиста, приехавшего на короткий отпуск в тылу. Фильм мне понравился, так что я решил дальше двигаться по фильмографии режиссера и постепенно подбираться к его финальной картине — «Трудно быть богом», по той самой повести тех самых Стругацких.

Сюжет сегодняшней ленты рассказывает о следователе угрозыска Иване Лапшине, который в начале 30-х годов в каком-то провинциальном городе ловит банду особо опасных преступников. Фокус, правда, делается не на этой условно детективной части (она выступает скорее фоном), а на личной жизни главного героя, его попытках в 40 лет наладить личную жизнь, а также о взаимоотношениях с его другом-журналистом, у которого недавно умерла жена и который помогает ему в расследовании.

История простейшая, и долго разбирать ее смысла нет: железный с виду Лапшин страдает от одиночества, но продолжает идти по жизни, несмотря на все тягости — абсолютный гигачад. Интерес тут в том, как эта история рассказана, и тут нужно поговорить про стиль режиссера. Герман в своих работах до умопомрачения дотошен, и за счет внимания к деталям, мелочам и быту героев, создает на экране настолько реалистичную картину, насколько это вообще возможно. Появляется впечатление, что он приоткрывает зрителю щелку (а то и полноценное окно) в прошлое, чтобы можно было тихонько подсмотреть за жизнью персонажей, причем не только в важные для них моменты, но и в будничные. Этот эффект усиливается тоном фильма — даже драматичные по сути своей сцены ничем, казалось бы, не выделяются на фоне сцен повседневных. Вот мы видим, как соседи Лапшина и он расходятся спать после посиделок и играют в шахматы, а вот тот самый журналист, который весь день до этого был весел и спокоен, молча идет в ванную и минуты две пытается застрелиться. И никакой разницы с точки зрения художественных приемов между этими сценами нет. Тут зачастую даже нет склеек, камера в фильме очень подвижная и постоянно летает вместе с героями, чем только усиливает эффект присутствия.

Но все мы понимаем, что каким бы похожим на обычную жизнь не казался фильм, он все равно искусственен в хорошем смысле этого слова. То есть каждая сцена и фраза, каждое действие героев, все продиктовано замыслом режиссера (если речь идет о хорошем кино), и поэтому эта реалистичность — сама по себе художественный прием. Я бы даже сказал сверхреалистичность, потому что местами складывается ощущение, что «Мой друг Иван Лапшин» правдоподобнее, чем реальный мир. Будничность сцен и полное избавление от мелодраматизма оставляют только голую суть происходящего, и потому в ключевые моменты ваши эмоции будут захвачены исключительно событиями фильма, а не музыкой или

Говорить о тематике тут сложно, и я не уверен, что она в фильме вообще есть. В истории есть рассказчик, сын соседа Лапшина, который сидя дома где-то в 80-х вспоминает эти события из своего детства. Настоящее снято цветом, а прошлое — в чб, чтобы подчеркнуть, что зритель наблюдает воспоминания уже пожилого человека. И в таком ракурсе стиль режиссера и концепция фильма кажутся еще более органичными: некая сумбурность сюжета и гиперфиксация на мелочах отлично передают свойства памяти, тем более памяти о детстве. Но, помимо этого, «Мой друг Иван Лапшин» еще и фильм об эпохе, периоде жизни союза, когда тяготы гражданской войны уже были позади (хотя их отпечатки сохраняются — Лапшин был контужен и до сих пор страдает от кошмаров и приступов), а ужас большого террора и второй Мировой только маячат на горизонте. Будущее недоступно героям фильма, но для зрителя, а может и для рассказчика, уже пережившего все это, знание о предстоящем оставляет налет меланхолии.

Ну и напоследок еще раз упомяну техническую сторону. Операторская работа — мое почтение, сцена с облавой следователей на коммуналку, в которой должна прятаться банда, снятая почти без склеек, смотрится очень эффектно даже сейчас, что уж говорить про восьмидесятые. Во время просмотра вообще не складывается ощущение, что фильм старый, настолько бодро он воспринимается, особенно в моменты с экшеном, которых тут, как ни странно, хватает. Ну а в мирные сцены, уже упомянутая подвижная камера и крутейшая актерская игра (главная звезда — друг писатель в исполнении Андрея Миронова) также не дают заскучать. В общем, смотрится «Мой друг Иван Лапшин» очень легко.

Как итог, мы имеем максимально оригинальный и интересный фильм от режиссера с уникальным почерком. На стыке эпох Алексей Герман снял честное и даже жесткое кино об интересном периоде нашей страны, показывая его одновременно без ностальгического налета соцреализма и без оголтелой чернухи. Это также хорошее кино о людях, но посмотреть его в первую очередь стоит из-за того, как оно сделано и снято — оторваться невозможно, поверьте.

8 из 10

История начальника уголовного розыска, жизнь которого состоит отнюдь не только из работы, но и личных переживаний. И вокруг этой повседневности разворачивается почти полноценный документ эпохи, местами напоминающий безмолвный репортаж прямиком из 30-ых годов.

Алексей Герман, должно быть один из первых режиссёров, кто абстрагировал историческое кино от костюмных пеплумов с общими планами, погрузившись в документальную точность быта маленьких людей.

'Ну ничего, вычистим 3емлю, высадим сад и ещё сами успеем погулять по этому саду!'

Заканчивается история тем, что мы видим трамвай с портретом Сталина на лобовой части, медленно едущим под звуки оркестра. В этот момент мы полноценно осознаём то, что наблюдали за жизнью потерянного поколения, мы наблюдали за началом конца людей, которые позже сгинут в сталинских репрессиях и второй мировой войне.

Пожалуй, лучший фильм Германа, хотя из трех его последних фильмов, можно выбирать любой. Фильм был положен на полку, затем был реабилитирован и получил государственную премию еще при задыхающийся в агонии советской власти, которая уже сама не понимала, что творит.

К сожалению фильм чаще всего рассматривается критиками и зрителями чрезвычайно однобоко. А именно, как некая гиперреалистическая живая фотография. Некоторые особо одаренные кретины, даже сравнивают Германа с Триером и Догмой. Единственный режиссер на которого похож чем-то Герман -это Серджио Леоне. Проверка на дорогах и особенно ее финал — это чуть ли не вестерн. Но дело не в жанре, а в особом внимании обоих режиссеров к жанровому времени, в котором пребывают герои. И если в Проверке на дорогах, только зачатки работы со временным континуумом, то начиная с Двадцать лет без войны Герман входит в прямые параллели с Леоне.

Примерно в одно время были сняты Мой друг Иван Лапшин и Однажды в Америке, где у главного героя кличка Лапша… Время оно как лапша, тягучее, скользкое и очень легко просачивается сквозь пальцы…

На этом параллели не закончились и Герману даже предлагали снять фильм о блокаде Ленинграда, который не успел снять Леоне. Какой тонкий расчет, казалось бы тупых американских продюсеров. Но и они понимают в кино куда больше плаховых долиных и корецких. Конечно, с американцами независимый Герман договориться не смог — снимать блокаду в цвете он отказался…

Критика вытравила из Лапшина метафизический и фантасиический пласты, оставив одну документальность. Но документальность Германа, не была бы правдой, если бы он не схватил главного — амбивалентности, внутренней раздвоенности того времени, которая никуда впрочем не делась. Фильм не документален, он точен по сути. Ожившая фотография и рассказ об ужасах того времени — жестокость, нищета, убогое коллективное житье перемешан с удивительной практически сказочной фантастичностью и красотой. Невероятно красивые люди, невероятно чистые помыслы, искренние мифические фантазии о Саде…

Герман вовсе не снимал деконструкцию советского мифа, как посчитали примитивные критики. Он сделал фильм о двойственности человеческой природы и всякого времени вообще… где ужасное тесно переплетено со сказочными мечтами… фильм не страдает плоским реализмом — Ну где вы видели таких волшебных нквдистов как Лапшин? Таких прекрасных честных журналистов как Ханин? Таких провинциальных актрис, которые бы не раздвинули ноги по первому даже намеку чекиста? Может и вправду были такие люди, да всех их поубивали в 37-ом, то ли они приснились Герману и нам вместе с ним в этом фильме?

Герман делал фильм прежде всего о его отце. Это он с точки зрения Германа был таким выжившим человеком из красной книги. Искренне живший прекрасной и ужасной чекисткой сказкой о саде. Эта двойственность гораздо более ужасна и тосклива, чем просто критичность с дистанции 80-ых по отношению к 30-ым.

Болтнев и Русланова больше похожи в фильме на Мастера и Маргариту, чем на провинциальных советских нквдиста и актрису. Так и кажется, что в конце фильма, они сядут на метлу и полетят над Волгой по серому угрюмому небу, но ей нужно купить капусты на борщ, а у него весной курсы переподготовки…

10 из 10

Сложно объективно оценивать столь многогранное произведение искусства, но я попытаюсь.

Это один из немногих фильмов, которые действительно трогают за душу и делают это максимально непрямолинейно и не топорно. Этот эффект безусловно складывается из многих факторов, давайте же разберемся, из каких именно.

В первую очередь поражает безупречная игра гениальной находки режиссера — Андрея Болтнева. Он смог изобразить и передать весь спектр чувств и эмоций, подразумевавшийся сценаристом, и даже привнести что-то своё, к концу фильма зритель не просто переживает всё то же, что и герой, но и сам становится Иваном Лапшиным. В гении Миронова тоже сомневаться не приходится, драматические роли, кто бы что ни говорил, получались у него ничуть не хуже, чем комедийные.

Во-вторых, сложно не заметить идеально проделанную режиссерскую работу, постановка, герои — все западает в душу. Гениальнейшим образом введенные второстепенные персонажи с их невнятными проблемами и репликами, создающими антураж полной безнадеги и разрухи. Наивный рассказчик, оставшийся таким же ребенком и в старости. Особенно поражает очевидная антисоветская идея, которой пронизана вся картина, она поставлена настолько тонко и точно, что непонятно, как фильм вышел в прокат в то время.

Фильм, очевидно, шедевр. Даже смотря эту современным избалованным взглядом, ты проникаешься всеми переживаниями и проблемами героев, ужасами эпохи, чувствуешь на себе гнетущую атмосферу 30-ых годов.

9 из 10

Еще в детстве-юности попадались отрывки из этой картины, и я думал: Миронов — и не смешно, в кожаных плащах и с пистолетами — и не боевик; снят в 80-е годы — и не цветной… странно. Вот только сейчас руки (или глаза) дошли… Или я сам дошел. Как определить жанр? Советский нео-нуар, наверное. Фактически отсутствует завязка, кульминация, финал. Это просто кусок из жизни начальника УГРО захолустного городка 30-х годов. Вязкий, мрачный быт коммунальной квартиры, где проживают главные герои; мелкие хозяйственные дрязги, наряду с этим — поиски банды убийц, допросы подозреваемых, любовные интриги — всё это декорации, посреди которых высится фигура Ивана Лапшина, цельнометаллической личности, глыбы, живущего по стихам Маяковского: через четыре года здесь будет город-сад! (перефразируя, конечно) Он не знает сомнений, он верит в светлое будущее, он идет к своей цели: очистим землю, посадим сады… ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ГОДА ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД-САД! Можно говорить, что действительность убогая, жизнь тяжелая, но дело-то в другом: ЧТО внутри человека, великого духом и помыслами… Каждый, конечно, по-своему оценивает и осмысляет этот фильм. Лично я вижу его так. Люди, подобные Ивану Лапшину, делают историю. Лучшая работа Андрея Болтнева.

В фильме практически нет диалогов. Герои не разговаривают друг с другом. Они говорят реплики в пространство. Но другие герои им не отвечают.

Это создает сильнейшее ощущение одиночества, с одной стороны, но и полной свободы, с другой стороны.

Каждые несколько минут в кадре появляется «случайный» персонаж и одной фразой рассказывает свою историю, что его волнует на текущий момент: «калошу потерял».

Ощущение, что идет действие, а оператор пытается заснять его, но он не знает сюжета и иногда снимает главное действие, а иногда не успевает на него и снимает какой-нибудь забор.

Сюжет есть, но он вторичен. Можно смотреть фильм с любого места, наслаждаясь мастерством создания атмосферы.

В эпизодах много полусумасшедших, которые, например, вопят, несут околесицу, ведут себя странно.

Главные герои так и не раскрылись зрителю. Мы не узнали, что у них на уме, что они хотят, что любят, чего боятся.

Фильм вешает мрачное настроение. Все герои неустроены. У Лапшина — нет женщины, хотя он хочет. У его брата умерла жена, и он готов покончить с собой. Любитель сахара мечется по женщинам, но тоже не складывается. Лысый шахматист вообще людей не видит. Актриса в театре играет плохо, любит не взаимно, тоскует. В фильме нет довольных, счастливых, устроенных в жизни людей.

Серые тона неуютных кулуаров наполненных людьми квартир довоенной эпохи, где на паре десятков метров ютятся чуть больше за полдюжины человек, проникают в мозг, наполняют своим унынием и «ярко выраженной» в этом монохроме безнадегой не только участников всего действа на самой съёмочной площадке, но и, что самое главное, — зрителя.

Этого Алексей Герман и добивался, неспроста наполняя мир красками, когда герои освобождались от стиснувших их, рослых и здоровых мужчин, бетонных, толстых стен. Но улица также приедалась своими гротескно изогнутыми в предзимней эпилепсии, словно застывшей посреди апогея приступа, деревьями, своими чадящими где-то вдали на столь же унылой и неуютно спокойной реке пароходами, своим неровным стуком столь же не ровно идущих трамваев, наполненных людьми, столь же серыми и не приветливыми, как и сама погода, предвкушающая конец поздней осени.

И вновь зрителю акупунктурно вводится сие пространство в кору головного мозга. Вновь медленно постановщик даёт прочувствовать локацию, не меняя эмоциональный фон лишь в диалогах: легких, товарищеских и простых. Они не отходят от тем работы, искусства, личных встреч и дружеских посиделок. Они чётко слышны в гармонии с еле гудящим на фоне городом. Однако ещё чуть-чуть и темы меняются, придаётся им бытовая обыденность, в которая нет просвета для чаяний чего-то возвышенного, «маниловского». А спустя некоторое время всё вновь тонет в пучине житейских проблем, недомолвок и разговоров на темы не столь бытности существования, сколько неожиданности прекращения этого самого существования.

И, кажется, что погружение в атмосферы ленты совершено, зритель больше не может никак оказаться внутри той эпохи, внутри этой картины. Но нет, Алексей Герман навьючивает дополнительный слой шумов, людей, обрывистых фраз и пространных диалогов увлеченных этими же диалогами незнакомцев, для которых они кажутся полными смысла, а для зрителя не имеют ни начала, ни конца. И это так живо, так проникновенно. Что вот уже буквально живёшь и давно знаком с героями, которые даже внутри киноленты — лишь образы из воспоминаний. Геннадий Савельев и Ю. Ротин наполняют кадр мелкими признаками мерно текущей в своём русле жизни, облагораживают кадр локацией, в которой он снимается настолько, что кажется можно запутаться в этих штрихах и деталях, оставленным зрителю для самостоятельного осознания. Они словно и есть на экране, и словно их нет — так, как в действительности может быть перечница на столе лишь в тот момент, когда она непосредственно нужна, пусть и всё остальное время она стояла здесь же.

Редкое взаимодействие персонажей не даёт покоя, ибо это так естественно и просто, но почему-то мало привычно. Сами персоналии мало привычны: Иван Лапшин (Андрей Болтнев) словно сошедший с беллетристических американских детективов времен «сухого закона», его непосредственная спутница по жанру «роковая красотка» Наташа Адасова (Нина Русланова) и товарищ, отзывчивый, добрый и живой — журналист Ханин (Андрей Миронов). Их архетипы кажутся ясными и внятными, уже виденными и не вяжущимися с натуральностью советского быта до Великой Отечественной войны. Но стоит немного подождать и вот, стоический герой на манер Сэмюеля Спэйда Хаммета становится многоплановым Шекспировским героем со своими слабостями и личной драмой, в которой он мог бы кого-то винить, если бы этот кто-то ни был его слабостью. Всё открывается благодаря развитию сюжета, до сего момента идущего неспешным шагом за описанием быта и социума, природы и общественного устройства. Резко, даже нежданно всё приходит в движение и оживает. Конфликты, на которых держалась вся лента, но которые были до селе невидимы, явственно показывают себя, производя переломный момент и развязку — чувственную и многогранную, но никак не намекающую на единозначную точку в истории жизни несущего свой крест службы, и свой крест человека Ивана Лапшина.

Подобными переломами векторов развития в границах того же третьего акта хвастают и иные герои, совершенно меняя концепцию характеров к финалу. О нём подробней, ибо он также существенен в общем осознании ленты внутри той концепции, в рамках которой её построил режиссёр — финалу открытому, незавершенному, как сама жизнь любого человека, из хронометража существования которого выдернули одним небольшой эпизод и явили его на суд общественности. То есть: этот фильм — именно такой эпизод. Воссозданный с документальной тщательностью. Живая панорама в которой зритель — непосредственный участник, на что не раз и не два намекает камера Валерия Федосова.

Я не знаю, как можно так построить картину, чтобы она вовсе не казалась картиной, кинематографическим полотном, художественной выдумкой автора… Однако, Алексей Юрьевич это, видимо, знал. Хотя, скорее, он всю свою карьеру шёл к этому знанию, искал его, развитием своего киноязыка. И когда зритель не мог увидеть уже какой-либо сторонней, противоестественной оговорки, он всё же её находил и таким образом лишь получал стимул снимать новый фильм, создавать жизнеописание из вымысла или давно минувших событий.

P.S. Спасибо за внимание.

Иван Лапшин — начальник уголовного розыска в небольшом городке. Он живет в коммуналке со своими подчиненными и расследует дело банды рецидивистов, которые терроризируют окрестности. На дворе середина 30-ых годов. Люди на кухнях всё чаще говорят о возможной войне…

История Лапшина и окружающих его людей — это удивительно живой срез непростого времени. Кино Алексея Германа вышло абсолютно самобытным, чутким и откровенным. Несмотря на сложные судьбы героев, повествование по большей части старается держаться от политики в стороне. Автор фокусируется не на грядущих глобальных социальных потрясениях, а на жизни обыкновенных людей, их быте и душевных переживаниях. Среди щемящей сердце нищеты и унизительной необустроенности коммуналок люди добросовестно выполняют свой долг и просто пытаются найти свое счастье.

Великолепное попадание в образы и талантливейшая актерская игра создают свою особую атмосферу. Декорации, диалоги, типажи и поступки — реализм картины доведен до документальной интимности. Картина Германа стала настоящей машиной времени, позволившей украдкой взглянуть на ушедшую эпоху и лишний раз осознать, что люди одинаково любили и страдали во все времена.

«Мой друг Иван Лапшин» — монументальная советская драма, достойно выдержавшая проверку временем за счет правдоподобного оттиска времени и судеб. Фильм, оставляющий после себя лишь тихую грусть за героев, которых ждут тяжелые годы репрессий и, конечно, ужас войны.

8 из 10.

Фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» — это эпохальное произведение, повествующее о временах 30-ых годов, времени ныне считаемым одним из самых тяжелых и ужасных в истории страны и наименее изученным нынешним поколением. Сегодня данное время принято ассоциировать со сталинскими репрессиями, коллективизацией и страшным голодом, но зачастую помимо данных фактов неизвестным остается все остальное, а именно — Человек, поколение людей.

Данный фильм раскрывает нам, чем жили и как жили люди в это сложное во всех отношениях время в стране. За основу фильма взята повесть Юрия Германа «Лапшин», где автором передается атмосфера времени своего детства.

Начало 30-ых годов, страна пережила революцию, но преступность не искоренена и процветает. Главный герой Иван Лапшин (А. Болтнев), начальник угрозыска, занимается поимкой банды Соловьева, которая совершает жестокие убийства. Его девизом на протяжении всего фильма звучит: «Вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в этом саду!». Это волевой, решительный человек, участвовавший в войне, потерявший жену, но светло верящий в будущее коммунизма и новый мир и в этом весь смысл жизни его и ради этого он готов пойти на все жизненные лишения, это образ так называемого «нового» советского человека.

Противоположностью Ивану Лапшину является его друг, который приехал погостить к нему, журналист Ханин (А. Миронов). Он совсем недавно потерял жену и приехал к другу. По природе своей человек не решительный, но в то же время живущий чувствами и умеющий вызывать те самые чувства в людях, видимо, именно по этой причине в него влюблена актриса местного театра (Н. Русланова). В фильме разыгрывается так называемый «любовный треугольник», в котором актриса театра признается Лапшину в симпатии к Ханину.

За всеми же этими действиями и основной линией жизни основных героев нам показывают небольшой эпизод, когда дети проводили эксперимент, который заключался в том, что съест ли лиса петуха, если их держать в одной клетке и кормить ее досыта. За этим экспериментом и скрыт глубокий смысл и главная мысль фильма, возможно даже, за ним кроется некая модель коммунистического общества, когда все равны и мирно живут в одном обществе. И в конце фильма мы узнаем, что эксперимент провалится, и лиса все же убьет петуха. Что неким образом и дает ответ режиссера на вопрос возможности создания коммунизма и подтверждает в жизни же данный ответ эпизод, когда Лапшин убивает Соловьева, который хотел сдаться.

Вывод: Великолепный фильм об одном из самых неоднозначных и малоизвестном историческом периоде нашей страны, времени послереволюционного становления СССР, прекрасно переданном в фильме в мельчайших деталях. Прекрасный подбор актеров, не играющих, а живущих в фильме. Фильм, поднимающий актуальные и по сей день в нашем обществе вопросы. Данный фильм будет интересен любителям «умного» кино.

9 из 10

На дворе 1935 год. Иван Лапшин — начальник уголовного розыска в небольшом городке. Герой занят поимкой опасной преступной банды под руководством некого Соловьёва, члены которой совершили многочисленные убийства. Однако в основном сюжет разворачивается в коммуналке, где Лапшин проживает, вместе с еще несколькими жильцами, и изображает его взаимоотношения с окружающими людьми. В город пребывает писатель Ханин, близкий друг Ивана, недавно потерявший свою любимую жену. Сюда так же приезжает театральная труппа, в которую входит актриса Наташа, сразу же понравившаяся милиционеру, ожидающему от нее взаимности.

Рассказывается эта грустная история мальчиком, жившим тогда вместе с отцом в одной квартире с Лапшином. Он характеризует её, как «объяснение в любви к людям, рядом с которыми прошло его детство».

Остросюжетная детективная линия, равно как и любовный треугольник между основными персонажами, как бы отодвинута в этой ленте режиссера Алексея Германа на второй план. Чуть ли не главным действующим лицом здесь, даже более значимым чем сам начальник розыска, кажется эпоха 30-х годов, натуралистичный портрет которой старательно создают авторы на протяжении полуторачасового хронометража.

Камера здесь так же является одним из главных героев. Оператор Валерий Федосов часто концентрируется на разных мелочах и деталях, иногда он отвлекается от основного действия, начиная снимать прохожих, или элементы интерьера, создает эффект погружения в эту среду. Он то наблюдает за персонажами из самых неожиданных мест, а иногда следует за ними по пятам, становясь будто бы свидетелем, в некоторых сценах участником происходящего. Герман зачастую снимает длинные сцены одним кадром, создавая ощущение течения реального времени.

Необычными, даже отталкивающими, кажутся методы построения мизансцен и работы со звуком. Кадр постоянно наполняется чем-то отвлекающим от основного действия, различными мелочами, суетой героев, находящихся в одном помещении. Посторонние шумы, крики, звуки уличного оркестра порой заглушают диалоги. Кажется, что постановщик делает всё для раздражения своего зрителя, требует его пристального внимания, постепенного вовлечения в происходящее.

Кроме того, фильм «Мой друг Иван Лапшин» насквозь пронизан меланхоличное предвоенным настроением и разочарованием в советской идеологии, особенно заметным в последних сценах, разворачивающихся в 1935 году. Вокруг висят воодушевляющие агитационные плакаты, на крыше трамвая гордо возвышается портрет Иосифа Сталина, на улицах громко играет пафосная маршевая музыка, заглушая слова, в местном театре ставится постановка на социально-революционную тематику — всё это резко контрастирует с показанным в ленте черно-белым изображением города, грязного, мрачного, вызывающего гнетущее впечатление. Каждый из героев тут по-своему несчастен, будь то потерявший интерес к жизни Ханин, роль которого блестяще исполняет Андрей Миронов, не добивающаяся успеха на актерском поприще и страдающая от неразделенной любви к писателю Наташа, или сам Лапшин. Начальник розыска кажется человеком стойким, собранным, но в глазах играющего его актера Андрея Болтнева видится какая-то глубокая, щемящая грусть. Герой одинок, иногда по ночам он страдает от тяжелых приступов, последствий контузии. По городу уныло ходят прохожие, местами кажущиеся душевнобольными, а мотивы бандита-убийцы Соловьёва так и остаются неизвестными. Миф о социалистической утопии, обещанный народу творцами революции, вступает в несоответствие с действительностью.

В одной из самых сильных и запоминающихся сцен в картине, в которой милиционеры достают на глазах у толпы изувеченные тела жертв преступников из ямы в земле, чтобы затем увезти их на машинах, Лапшин произносит: «Ничего, вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять по этому саду». После просмотра этого фильма кажется, что режиссер Герман, сняв его, разочарованно сказал своим зрителям с экрана: «Землю вычистили, а сад, к сожалению, не вырос».

Фильм 1984 года, события в фильме — это флешбэки 1934 года, воспоминания взрослого человека о своем детстве и человеке из детства милиционере Иване Лапшине. Очень интересный фильм как режиссерская работа, как авторская работа. Удивительная манера построения ткани фильма: нет длительных кадров, эпизодики как бы вырваны, кадры ярки и уж чересчур выразительны. Вот, например: люди играют в шахматы, в кадре показывают затылок игрока, в раздумье теребящего ухо. Или отдельные фразы людей с улицы — например, идет к герою человек, совершенно посторонний, протягивает ботинок: «Вот, калошу потерял», и идет дальше. Флешбэки? Какая-то абсурдистика, сюрреализм, напоминающий Бунюэля и Тарковского (только там кадры длиннее и гораздо больше молчат). Эмоционального накала такая манера отображения достигает в эпизоде, когда Лапшин с командой «накрывает» преступников в каком-то доме — страшные крики женщин, сюрреалистичные и в то же время натуралистичные… Если подумать, в подобных ситуациях люди так и кричат. А стилистический накал фильма вообще сконцентрирован в «актрисе» (Н. Русланова), даже сложно понять, насколько она нормальна психически… Вообще самый нормальный человек в фильме — Лапшин. Почему? Потому что он собран. Все остальные персонажи взбалмошны, расхлябанны, что ли… И в другой манере их было бы сложно нарисовать.

Эта расхлябанность вообще характерна для советских и российских фильмов конца 80-х — начала 90-х (та же «Асса»), и непонятно, то ли это было модное веяние в кинематографе, то ли люди действительно так общались между собой.

В гамме мировых лет есть такая точка, где переходят одно в другое воображение и знание, точка, которая достигается уменьшением крупных вещей и увеличением малых, — точка искусства. Владимир Набоков

В коммунальной квартире сегодня застолье. «Сахар кончился!» — кричат откуда-то из-за спины, сбоку случайно уронили посуду, мимо проносят свежий пирог с грибами. Дальше по коридору, поворот за угол — в соседней комнате тут же начинается возня. Крупный план начальника местного угрозыска Ивана Лапшина с рюмкой в руке, но он сразу замолкает, справа у стены сосед Окошкин пытается дозвониться «Клаве из весовой». Гости расходятся, вместо их лиц мы несколько секунд наблюдаем старую лампу в подъезде. Сумбурно и путанно реконструирует свои детские воспоминания неизвестный рассказчик — еще один житель коммуналки, которому на тот момент было девять лет.

Камера в фильмах Алексея Германа — персонаж самый загадочный и своенравный. Кажется, она намеренно устраняется от главных, формирующих нарратив событий, жадно цепляясь в этот момент за объекты непримечательные, всеми — порою даже лучами света — забытые. Словно уверовав в древние заблуждения того философа, что полагал, будто вещи исчезают, когда на них перестаешь смотреть, оператор вызволяет из небытия пыльные дверцы скрипучих шкафов, небрежно выведенные узоры на старых обоях, сваленное тряпье неопределенного цвета. В системе, когда вокруг все кипит, клокочет, копошится вечным двигателем, но внутри прямоугольной рамки кадра будто бы ничего и нет, зритель уже не может быть простым наблюдателем. Представления о фильмическом пространстве рушатся, измерения множатся, нет более точки, где чувствуешь себя обособленным потребителем картинки — германовский аудиовизуальный хаос вовлекает в процесс любого, кто осмелится за ним следить.

Если рассуждать более глобально, то творчество Алексея Юрьевича — это всегда история о том, как второй план взбунтовался против первого. Примерно так бы выглядели Босх и Брейгель, переживи они соцреализм, разве что в нашем случае речь не только о визуале. «Иван Лапшин» — номинально детектив, но собственно детективная часть фабулы вытравлена куда-то на задворки хронометража, а основная сюжетная территория занята разговорами в коммуналках, посиделками в театральных подсобках, спорами на улице. Момент прозрения главного героя, предшествующий финальной погоне, который в западной традиции принято подавать россыпью крупных планов с затемнениями под торжественную музыку, здесь ужат до пары реплик усталого рассказчика. И даже в самых ключевых эпизодах невозможно гарантировать, что камера вдруг не увяжется за проходящей мимо старушонкой в валенках или не вперится взглядом в теребящего губу мальчишку. Понятие мизансцены, уже несколько десятилетий поддерживавшее ток крови европейского кино, теряет всякий смысл, перед нами торжество контекста, дразнящий размякшее восприятие танец смыслонагруженных мелочей, беспримесный образец вымирающего модернизма.

А чтобы понять авторское мировоззрение достаточно вспомнить его комментарий к первоисточнику: «книга об одиночестве, написанная в стране, где отрицалось одиночество». И вправду, каждый живой человек здесь выглядит так, словно вернулся с решающей пробы на собственную роль, каждый — профессионал по симуляции счастья, спокойствия, беззаботности. Не знающая успеха актриса, в которую безответно влюбился Лапшин, предпочитает переживания забалтывать, Окошкин компенсирует неудачи новыми и новыми женщинами, сам же Иван Лапшин слывет «железным человеком», но просыпается ночами в слезах и холодном поту. Фильм смотрится калейдоскопом предынфарктных состояний, агонизирующая «нормальность» тут и там уступает место каким-то аномалиям, будто есть путь в зеркальный мир, где все люди несчастны и озлобленны. В родной квартире зловещих тайн оказывается не меньше, чем в бандитском логове. Как на самом деле зовут старуху Патрикеевну? Шутил ли Окошкин, говоря, что она съела своего мужа? Почему так мало разговаривает отец рассказчика и где его мать?

Впрочем, последнее, что оставляет «Лапшин» — это физическое ощущение времени, времени неоднородного, такого близкого и такого далекого. Здесь отголоски гражданской войны накладываются на «оптимизм из последних сил» тридцатых годов, здесь взгляд рассказчика сквозь года сочетает искреннюю веру в наступившую оттепель с постхрущевским разочарованием — и на вершине пирамиды восприятий современный зритель, еще способный считать культурный код, но героев не узнающий. «А я люблю марши. Потому что в них молодость нашей страны», — говорит Лапшин. Страна, обреченная на вечную молодость, обреченная вечно смотреть в сторону горизонта. Вслед за упыхтевшим трамваем с портретом товарища Сталина картинка обретает цвета и повторяет стартовый кадр. Стая птиц штрихует наивно-голубое небо, через распахнувшееся окно веет полным надежд весенним воздухом, старенький теплоход медленно курсирует в направлении других берегов, но конечную станцию нам, разумеется, не покажут. «Ничего, вычистим землю, посадим сад и сами еще успеем погулять в том саду!». Снова и снова, но сад все никак не вырастет

Кино на все времена и без всяких категорий, хотя и не для всех. Одна из самых удачных попыток снять реальнее фильме даже самой реальности. Картину снял гениальный режиссер Герман, который над каждым своим фильмом годами работал, чтобы избежать нелепостей, киноляпов. Дай Боже другим режиссера столько терпения, ведь это мучительный труд, но он стоил того. Актеры играют все без фальши, все это изумительные артисты. Огромный смысл несет фильм, определенную философию. И бандиты изображены реально, так все и было, это вам не «Бригада», которую смотрят люди года рождения с 1991 и видят в этой бандитской жизни романтику. В реальности все иначе. Душегубы они и в Африке душегубы, и ничего больше.

Рекомендую «Лапшина» всем созревшим людям, предпочитающих серьезное кино, вам гарантирован достойный образец, заставляющий погружается в реальный мир и рассуждать, и рассуждать.

10 из 10

Перед нами фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин», повествующий о нелегких буднях следователя 30-ых годов. В главной роли, собственно, самого Лапшина играет Андрей Болтнев.

Повествование идет от сына Ивана Лапшина, живущего примерно в 80-ых годах, то есть 50 лет после событий о которых повествует фильм. Фильм 1984 года, но сделан, обращу ваше внимание, в черно-белом колорите. И неслучайно. Я думаю тут несколько причин. Одна из которой — это создание эффекта некоей ностальгии по прошлому, по прошедшему и тому, чего никогда больше не будет снова. Другая, скорее всего, это изобразить, как же собственно главный герой Иван Лапшин видит мир, иносказательно, он видит мир черно-белым, серым.

Лапшин — человек прямой, бескомпрописный, но не конфликтный. Предпочитает больше молчать, чем говорить, что делает его образ брутальней. В то же время обходителен с противоположным полом. Был участником Гражданской войны, что не могло не сказаться потом, и сказывается в виде приступов, за которые он стыдиться.

В этом фильме, я считаю, реализм прекрасен. По сути обо всем можно понять не из слов, а из поступков. В общем-то я бы не сказал, что здесь целостный и четкий сюжет, но я считаю, что это скорее всего дабы показать, как жизнь Лапшина перетекает из дня в день, и здесь очень помогает реализм показывая как и что происходит.

Говоря про актеров сказать чего-то плохого не могу, особенно Ханина. Все-таки в данном персонаже Лапшине нет уж такой чувственности, актер в большей части фильма ходит относительно с каменным лицом, и это правильно, иначе, что же это за бывший участник Гражданской войны, ищущий преступников и «душегубов» ? Я не исключаю, что «внутри» Лапшина твориться все, что только можно представить, но внешне он этого ничего не показывает, скорее всего из-за этого стыдиться своих приступов, что часть его внутреннего мира, его личных переживаний становиться видна окружающим.

Не могу не сказать про эпизод, где Лапшин отвечает на вопрос «Какова психология преступника?» таким образом- «Какая психология.. Душегуб есть душегуб». Имея в виду, что надо видеть вещи такими какими они являются. Преступник есть преступник, не надо его романтизировать или идеализировать или придумывать, что у него якобы внутренний мир и были причины, все могут придумать оправдание даже к самым ужасным поступкам. В американским фильмах или сериалах обратная тенденция, наоборот, изучить со всех сторон преступника, знать такие вещи как «психология преступника». Сначала услышав ответ Лапшина я подумал, что это проявление непрофессионализма, потому что в моем понимании следователь должен учитывать все, что может помочь расследованию, но ответом становиться дальнейшие сцены с преступниками, где я понимаю какая разница какая у него или нее психология, зачем мне разбираться в этом человеке и прочее, и был склонен ближе к концу фильма согласиться с Лапшиным.

Эпизод взятие преступника в деревне- один из самых интересных моментов фильма. Здесь мы видим, что «душегуб есть душегуб» под видом ребеночка или подростка преступник наносит ножевое ранение сослуживцу Лапшина, которого исполняет Андрей Миронов. На мой взгляд, далее прекрасно сделанная художественно сцена, где мы начинаем переживать за него, потом видим как он весь в крови смотрит в небо, что-то там бормочет, я думаю такой момент не может не быть, если так можно выразиться, трогательным.

Также мы становимся свидетелями, видя каковы были взаимоотношения людей, каково было их общение и в чем-то даже какой был дух того времени в СССР 30-ых годов. В разговорах людей мы видим как они обсуждают объемы производства, говоря что к 1941 году объемы вырастут в 2—3 раза, но мы то знаем, что будет в 1941. Тем самым режиссер нам показывает, как люди жили мирной жизнью, радовались, грустили, веселились и прочее.

Таким образом, данный фильм я бы рекомендовал посмотреть всем, в особенности как раз-таки молодым, дабы обратить внимание на такие фильмы, иллюстрирующие те времена и людей того времени.

С этого фильма началось мое знакомство с режиссером Алексеем Германом. Этот шедевр надо смотреть очень серьезно, вдумываясь в каждое слово персонажей.

Сюжет вкратце: фильм повествует о буднях уголовного розыска и о жизни его начальника — Ивана Лапшина. Время повествования довольно мрачное: СССР, середина 30-ых годов. Рассказ ведется от имени сына Лапшина.

Персонажи очень тщательно продуманы и прекрасно сыграны известными актерами советского кино. Еще интересно то, что в этом фильме сыграл свою первую роль Андрей Болтнев. Сыграл гениально, именно после этой роли к нему пришла известность. Приятно поразил Андрей Миронов в роли журналиста Ханина. Безусловно роль журналиста, который после смерти жены потерял смысл жизни, является лучшей и самой серьезной ролью этого артиста. Вспоминаю эпизод, когда Лапшин везет раненого Ханина в грузовике, и на глаза наворачиваются слезы. Остальные актеры тоже достойно сыграли свои роли. В фильме нет ни 1 проходного персонажа.

Радует этот фильм еще тем, что в нем не было романтизации бандитов. Когда у Лапшина спрашивают о психологии преступников, тот отвечает: «Какая еще психология! Душегуб, он и есть душегуб».

Фильм безусловно стоит посмотреть тому, кто является поклонником творчества Алексея Германа и любит серьезное кино.

10 из 10

Ждала от фильма атмосферы «Хрусталёва», которого очень люблю, и села смотреть с похожим настроем. Но несмотря на схожесть — это совершенно разные картины. Схоже, повторюсь, очень многое — воссозданная атмосфера времени, манера съёмок и острый германовский психологизм. Некоторые бытовые детали из «Лапшина» Герман сознательно перенёс в «Хрусталёва» — перечислять не буду, но отсылок заметила много. Но, хотя безупречно воссоздан быт тридцатых, тут совершенно не чувствуется присутствие того жутковатого душка идеологии, которым «Хрусталёв» буквально пропитан. Герои живут как бы вне её, идеология присутствует как давно примелькавшийся фон. Кроме диалога про поповскую дочку и великолепной сцены «У вас что, стреляли? — никто у нас не стрелял, шкаф упал» — герои почти не обозначают её присутствия. Страж порядка ловит преступников, ведёт беседы за пивом, смотрит постановку, лезет в окно к любимой женщине — сцены вне времени, снятые в декорациях тридцатых, условия которых принимаются героями как обыденность и данность. В общем, эпоха в бытовом плане показана точно, но нет её, нет ожидаемой, всепроникающей идеологии — строек, коллективизма, вредительства, долга, героизма, товарища Сталина — не проскальзывают ни в беседах, ни в мыслях. Правда, это ещё не те тридцатые…

Персонажи выписаны прекрасно. Лапшин — «железный» человек новой формации, верный солдат эпохи, его отношение к собственной миссии да и жизни в целом выражается в лаконичной фразе, повторённой в фильме дважды: «вычистим землю и посадим сад, и сами в нём ещё погуляем». При этом не лишён «человеческих» чувств и порывов (полез в окно, со злости погрузил руку в кипяток и, конечно, выстрел). Лирик-путешественник Ханин, прозрачно напоминающий Есенина в своей белой рубашке и подтяжках, конечно, ближе эксцентричной провинциальной актрисе с модными тогда бровями «под Орлову», которая уверена, что «железный Пинкертон» Иван Михайлович не способен даже любить — уж по крайней мере, как любят они, лирики.

Признаюсь, чтобы прожевать германовскую манеру повествования, пришлось пересматривать эпизоды по нескольку раз — но после этого, как говорится, я не принимаю претензий к бессвязности и «нелогичности» фильма. Каждый момент — выверен и оправдан, перечислю лишь некоторые — «и я всё могу…»,«больше ничего не будет…» (реплики Ханина перед попыткой самоубийства), памятный жженый сахар Лапшина («а что ты постоянно смакуешь-то?»), сцена с проводами Ханина, когда он стоит у дерева…

К спору насчет жанра — на мой взгляд, это психологическая драма. И смотреть такой фильм (как и «Хрусталёва»), целиком состоящий из отсылок, намёков и недоговорённостей, может быть сложно, но уж точно не скучно. Его можно изучать и раскапывать, пересматривая моменты и восхищаясь их уместностью и продуманностью. С этих позиций я бы даже сказала, что фильм мало посмотреть один раз — его просто невозможно понять с одного просмотра.

9 из 10

Зима-весна 1935—1936-ого. Маленький провинциальный городишко в ожидании прихода долгожданного коммунизма. В это время банда опасных головорезов орудует в местных трущёбах. Их поимка первейшее дело для тамошних милиционеров. Герои истории — сотрудники милиции, живут в одной коммуналке, все тяготы и невзгоды делят поровну. Во всём поддерживают друг-друга. Иван Лапшин-начальник группы. Он влюблён в артистку ихнего театра Адашову. А та любит, вскоре приехавшего к ним по работе журналиста Ханина. Который в свою очередь не может забыть недавно умерший от болезни жены, и не в силах ответить ей взаимностью. Но этот «любовный треугольник» не мешает им всем быть верными друзьями. Вся история -это воспоминание детских лет, сына одного из милиционеров, живущих в той коммунальной квартире- ныне пожилого человека, чей закадровый голос иногда будет звучать в картине…

«Мы всё умели, всё могли, всё нам было по плечу. Всегда и все вместе. Понимаете?» (с)

Идея снять фильм по приключенческой повести своего отца-писателя, у режиссёра Алексея Юрьевича Германа появилась ещё в конце 60-ых. Однако запустить картину в производство удалось лишь в начале 80-ых. Уже написанный сценарий, провалялся более 10-ти лет. И когда наконец стала возможна его постановка, режиссёр тщательно подошёл к подготовке картины. Изучал архивные материалы, фотографии тех лет, собирал антикварные вещи, беседовал с людьми жившими в те годы. Особенно тесно съёмочная группа сотрудничала с бывшими милиционерами, служившими в 30-ые годы. Готовясь к съёмкам, Герман взял для сюжета фильма реальное уголовное дело. А так же привнёс в повествование чеховскую интонацию. Поэтому в отличии от повести, в картине действие происходит не в Ленинграде, а в маленьком провинциальном городке. Этакий город N. Как считал режиссёр Герман -чем мельче город, тем мельче начальник, и тем больше рассказанная с экрана история будет печальнее и правдивее…

Снимали всю картину в Астрахани. Там даже декораций строить не пришлось — нашли улицы с покорёженными деревянными домами и бараки. Только привезли старый, довоенного типа трамвай- и будто попали в то время. После Германа упрекали в том, что он очернял советскую действительность людей той поры, показывая все эти грязные квартиры с облупившейся краской на стенах, и неустроенный быт граждан. Говорили что он нарочно построил такие отвратительные бараки. Хотя они и не строились, у кино-группы при всём желании не было на это денег. В тех ужасных домах, даже в 80-ые -жили люди!

Актёров в свой фильм режиссёр намеренно пригласил не известных зрителю. Исключение составили лишь Семён Фарада (в небольшом эпизоде, в прологе картины), и Андрей Миронов в роли журналиста Ханина. Остальные роли сыграли в основном театральные артисты. Андрей Болтнёв (капитан Лапшин), Алексей Жариков (милиционер и любитель сахара — Вася Окошкин), Нина Русланова (артистка театра-Адашова) и другие. Все были убедительны в своих образах, создав достоверных героев. Впрочем, об актёрской игре говорить излишне. Этот и прочие аспекты картин-всегда у Алексея Юрьевича Германа на высочайшем уровне.

Достойна похвалы и операторская работа. Валерий Федосов снял всю картину просчитав каждый план и каждый ракурс камеры. Работа с тенями и освещением просто шедевральна. Если остановить ленту-будто смотришь на чёрно-белую, пожелтевшую от времени фотографию родом из такого сурового, но всё ровно счастливого, довоенного детства. О котором, в общем то и рассказывает постаревший мальчик -сын одного из милиционеров, живущий с отцом и его друзьями-коллегами по работе в коммуналке. Так всегда снимает свои фильмы Герман, добиваясь аутентичности во всём, даже в самой картинке. Заметный вклад в кино про ментов 30-ых внесла и музыка. Особенно этот часто звучащий марш, и песни тех лет, что иногда распивают герои («Вперёд пролетарий, хватайте ружьё, вперёд -за рабочее дело своё!» и др). Вообщем все кто работал над созданием фильма — потрудились на совесть. Так снимает не каждая группа. Так создают шедевры лишь единицы мастеров. Именно такое кино остаётся в памяти зрителя, и в последствии достойно представляет нашу страну на всевозможных форумах и фестивалях. Жалко только, что эта картина Германа получила всего одну награду (Главный Приз жюри в Локарно-1986), и не понятно почему её в своё время не выдвинули на соискание премии Оскар. По моему — советское (читай-русское) кино из за этой оплошности не досчиталось ещё одного позолоченного «меченосца»…

«Мой Друг Иван Лапшин» — кино о людях, о времени. Герои картины живут сегодняшним днём, полны романтических и светлых иллюзий относительно счастливого, коммунистического «завтра». «Завтра» которое так и не настанет, потому что мы, в отличии от Лапшина и его товарищей знаем, что «завтра» будет страшный 37-ой, «завтра» будет ещё более страшная Великая Отечественная Война. И в этом кровавом и ужасном «завтра» нет места радости и сбывшимся мечтам…

10 из 10

P.S. «Нечего, вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в том саду!» (с)

Пересматривал «Мой друг Иван Лапшин» Алексея Германа и, наконец, понял, о чём этот фильм. Когда смотрел первый раз, более двадцати лет назад, не понял ничего. Фильм ведь, казалось бы, ни о чём. Сюжет простой и вроде бы бессмысленный.

У журналиста Ханина (Андрей Миронов) умирает жена, он встречается со своим другом Лапшиным (Андрей Болтнев), начальником уголовного розыска, и просится к нему — жуликов ловить. Ханину позволяют поселиться на служебной квартире, где живут сотрудники угро — видимо, в качестве журналиста, пишущего материал о милиционерах. Когда те отправляются ловить бандита Соловьёва, то берут с собой Ханина. Всё. Смысла в сюжете никакого. (Ну, там ещё тема неразделённой любви Лапшина к театральной актрисе, но это смысла не прибавляет.) Но на самом деле смысл есть, только он завалился «между строк».

Когда Лапшин приходит в театр и встречает в фойе Ханина, они, прогуливаясь по помещению, подходят к клетке, а там сидят… лиса и петух (это пионеры их посадили вместе; какой-то пионерский кружок устроился в здании театра), и Ханин, увидев лису и петуха в одной клетке, восклицает: «Ты подумай, Вань, как важна идея!» Т. е. идея перевоспитания хищника, лисы, в мирное существо, которое уже не сжирает петуха, живя с ним в одной клетке. Зоологическая иллюстрация к идеалу коммунизма, при котором, говоря библейскими словами, «волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе» (Исайя, 11:6).

Параллельно этому друзья Лапшина и Ханина, театральные актёры, собираются играть пьесу про социалистическое перевоспитание преступников, вступающих в коммуну. Потом, посмотрев пьесу, Лапшин говорит: «Не всё, конечно, жизненно, но вещь нужная». Нужная, в смысле, идеи перевоспитания.

После спектакля с пафосным финалом зрители выходят в фойе и обнаруживают, что лиса, сидевшая в клетке с петухом, сожрала этого петуха. Пионер, шефствующий над животными, поясняет: «В ней внезапно пробудился инстинкт хищника, по-видимому, не окончательно погашенный. Но на днях мы продолжим эксперимент».

И вот, на фоне смердящего фальшью спектакля о перевоспитании преступников, и неперевоспитавшейся лисы, сожравшей петуха, мы видим, как Лапшин убивает на месте сдавшегося ему бандита Соловьёва. То есть, можно проводить пионерские эксперименты по перевоспитанию хищных животных, созвучные светлой коммунистической идее, ставить в театре пафосные пьесы о перевоспитании антисоциальных элементов, но, на самом деле, представители советской власти (в данном случае, Лапшин) — вполне реалисты и не верят ни в какое перевоспитание и предпочитают ему пулю. Слова словами, но когда доходит до реального дела, слова оказываются бессильны (сила, как говорил один товарищ из фильма «Брат-2», в правде; а правда — в пуле).

Про актёрскую игру, визуальный ряд и атмосферу в этом фильме я уж молчу, там всё великолепно.

10 из 10

Не все обращают внимание на то, что первые и последние кадры фильма цветные, при том что сам фильм чёрно-белый, а это принципиально важно. Это воспоминания постаревшего почти на полвека десятилетнего ребёнка о людях 35-го года. Он знает то, что неизвестно им: у них впереди 37-ой, великая война. Они полны оптимизма, они уверены, что насадят небывалый сад и ещё успеют погулять в нём, они безоговорочно верят в осуществление планов третьей пятилетки. Они знают, что будут счастливы вместе со всем прогрессивным человечеством, и личные несчастья, все несовершенства окружающей жизни никак на эту веру не влияют.

Поэтому они получаются у Германа такими трогательными и даже беззащитными при всей уверенности в себе и активном вмешательстве в жизнь. Мы понимаем, что по своей чистоте, искренности, жертвенности они, как никто, достойны счастья, но его не будет: их время кончилось, зеркало разбито, их любимый поэт Маяковский застрелился. На смену искреннему порыву приходит бюрократическое государство. А мальчик, вспоминающий их, никогда уже не встречал людей лучше.

Перед Алексеем Германом стояла задача необычайной сложности: циничный, развращённый, осмеивающий все идеи зритель 80-х годов должен был поверить в благородство, бессребреничество, бесшабашную доброту его героев. Поэтому он стремился к максимальной достоверности: она в подробности повествования, нарочитой неотобранности событий, как бы документальном запечатлении жизни; она в абсолютной несовременности мышления и манеры поведения, в наполненности подробностями быта, в создании полнейшей иллюзии нашего присутствия там, Именно так создаётся завораживающая атмосфера фильма, который не похож ни на один другой, даже на «Проверки на дорогах».

А ещё фильм привлекает неожиданностью поведения и реакций героев. Они несчастливы, но старательно не показывают этого. Журналист (абсолютно достоверно сыгранный Андреем Мироновым) сугубо бытовым тоном говорит о том, что, пока он был в командировке, умерла его жена, дальше такой же бытовой разговор, возникает впечатление, что он к этому равнодушен, а потом он пытается застрелиться. Актриса Адашова (Русланова) даже извиняется, что любит не Лапшина, а журналиста. Она его выходила после ранения, но, уезжая, он её с собой не берёт, оставаясь верным памяти жены. А ведь она этот отъезд объясняла вовсе не любовью — большими творческими возможностями, которые даёт жизнь в столице. Ну а Лапшин ведёт себя так, как будто между ними ничего не было. Герман как бы выводит своих героев за рамки моральных оценок, не возникает желания рассуждать о том, правильно ли они поступают.

Понимаешь: только так они и могут себя вести, это в них «запрограммировано».

Всему ли изображённому Германом нужно стопроцентно верить? Нет, это не копия времени, это миф о времени и его людях, но он укрупняет главное. По воспоминаниям родителей об их молодости, об их друзьях (они немного моложе героев фильма) я представлял себе их именно такими, хотя рассказывали уже совсем другие, изменившиеся вместе со временем люди. А в памяти останется молчаливый и сдержанный Болтнев как обобщённый образ эпохи.