Остановился поезд (1982)

На ночном перегоне пассажирский поезд, идущий на большой скорости, столкнулся с идущими ему навстречу грузовыми платформами. Несмотря на экстренное торможение машинист поезда погиб, остальные пассажиры отделались ушибами и легким испугом. В город, расположенный рядом с местом трагедии приехал областной следователь Ермаков. Очень скоро выяснилось, что один из сотрудников железной дороги не соблюдал должностную инструкцию. Это привело к неконтролируемому выходу грузовых платформ на главный путь и последующей трагедии. Кто-то быстро закрыл бы дело и уехал, однако дотошный Ермаков видит за происшествием нечто большее, чем оплошность одного сцепщика.

Честно признаться, начал смотреть этот фильм в основном из-за Солоницына, однако роль у него здесь довольно проходная. Зато Олег Борисов, исполняющий роль следователя наоборот очень даже хорош. Он в этом фильме этакий одинокий шериф, приехавший в чужой город раскапывать болезненную для местных жителей тему. Следователь сразу понимает, что ему тут не рады, но при этом не желает расшаркиваться в попытках сгладить впечатление от своей работы.

Вопреки ожиданиям «Остановился поезд» жанрово не детектив, в привычном понимании этого жанра. Это скорее социальная драма, в которой справедливый и педантичный следователь встречает молчаливое противодействие жителей города, которые не хотят правды, а хотят вместо этого скорее забыть все случившееся и вернуться к обычной жизни.

Фильм очень грамотно поднимает важную тему халатности и ответственности. Следователь со всех сторон слышит «подумаешь, разок ошибся», «зато человек хороший», «войдите в наше положение», «ну, вы же понимаете», «все так делают, поэтому и я так делал», «ерундовое дело, кому какая разница» и никто не хочет вникать в то, что целая цепочка таких мелочей, собранных воедино в одно время и в одном месте в итоге привела к трагедии. Сцепщик, под давлением Ермакова в сердцах бросает ему, что клал под колеса грузовых платформ один башмак, а не два, как указано в инструкции, потому что все всегда клали один башмак и все всегда было в порядке. Начальник депо признается, что выпустил на линию неисправный локомотив, потому что сезон, повышенная нагрузка, техник запил, а людей возить нужно, несмотря на любые обстоятельства. При этом каждый из них чувствует внутри себя разъедающего червячка сомнения, вдруг действительно человек погиб именно из-за него, но никому не хватает духа признаться. Лучше свалить всю агрессию на следователя, который сует нос не в свое дело и не хочет понимать обстоятельств.

На протяжении фильма градус противодействия нарастает. Мэр города ненавязчиво намекает, что Ермакову пора бы уже закрывать дело и уезжать, а не «очернять» погибшего машиниста. Местный журналист выкатывает статью «Подвиг машиниста», после которой отношение к работе следователя становится еще более негативным. В итоге к финалу фильм превращается в классический вестерн (правда, без перестрелок). Олегу Борисову не хватило только лошади и сомбреро, чтобы красиво уехать в закат на сто баллов из ста возможных.

Прекрасный, очень актуальный фильм. В то время как иные критики и творцы страдают в поисках героя, Абдрашитов и Миндадзе показывают его легко и просто. Ну, как легко... При помощи гениального О. Борисова, разумеется.

Справедливость приходит в маленький городок в форме следователя, который распутывает простое, банальное дело. Герою Борисова сразу всё ясно с местным контингентом и с причинами аварии. Остаётся собрать доказательства, полазав по путям и побегав от бдительной дежурной.

Справедливости все причастные боятся, поскольку знают, что виноваты. К счастью, всерьёз помешать следователю они не могут: только гаденько навредить, отравив безвинную собаку.

Чувствуется, что герой Борисова доведёт дело до конца. Да и с кем тут ему, профессионалу, бороться?

Разве что с персонажем Солоницына: блестящая работа актёра, притом на фоне гения-партнера.

Данный субъект, провалив вялые попытки троллинга, задаёт следователю вопрос: Тебе их не жалко?

Нет, не жалко.

Однако этим смысловым пластом «обличения идеологии», контрабандой пронесенной через цензуру под вывеской соцреализма (достаточно даже посмотреть на название фильма, где есть эта постмодернистичная игра со смыслами; это как бы ответ на задорно-оптимистическое «Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка». А здесь «поезд» как модель советского проекта терпит катастрофу под грузом собственных накопившихся проблем), глубина фильма не ограничивается. За картиной маячат тени Шахназарова, Гоголя, Кафки. Бодрийяра, возможно, и другие. Фильм соцреалистичен и реалистичен только на первый взгляд, но в нем проглядывает и сюрреалистическая, мистическая «подкладка» (атмосфера мистичности и нереальности происходящего великолепно передана музыкой Артемьева, в которой слышны отзвуки какой-то свершающейся катастрофы). «Изюминка» фильма состоит именно в этом талантливо изображенном сочетании суконного быта советского провинциального городка эпохи глухого застоя, и мистического пласта происходящего. Тут проглядывает Гоголь, и не только внешней сюжетикой приезда ревизора, но и его стилистикой фантастического реализма. Гоголь тоже мастер досконально выписывать мелочи быта во всех подробностях, но в этих мелочах проступает у него нечто инфернальное, мистическое: «Не лица, а какие-то свиные рыла». В городе этот мистический пласт тоже неявно себя обнаруживает. Город выступает здесь как некий живой организм, через отдельных людей (а в финале — через практически всех горожан) выталкивающий из своего тела надоедливого ревизора. В «Городе Зеро», стилистикой и отчасти сюжетом напоминающего «Остановился поезд», но в котором абсурдность происходящего не завуалирована соцреализмом, напротив, приехавшего инженера Варакина город не выпускает, и он, как и агроном из «Замка» Кафки, бродит по его лабиринтам, пока в отчаянии не садится в лодку и не пытается уплыть… В обоих фильмах узловым моментом является смерть горожанина, которая связывает его и главного героя (повар Николаев — машинист Тимонин), в обоих фильмах Город выступает как незримый самостоятельный персонаж, через горожан стремящийся вынудить героя либо уехать, либо остаться. Образ города при этом в этих фильмах двоится — это вроде бы узнаваемый, родной, советский город, но за его ширмой с плакатами, бюстами, лозунгами, демонстрациями, телепередачами, скрывается некий иной мир, чуждый и странный. Ермакову весь город становится враждебен (угрозы, предупреждения, убийство собаки; в финальной сцене Ермаков идет по городу под прицельным взглядом горожан, напоминающих более манекены, чем живых людей). Инженер Варакин и вовсе сразу сталкивается с ситуациями, которые он никак не может объяснить (сцена в приемной директора завода), и далее абсурдизм только нарастает.

Такой степени абсурда нет в «Остановился поезд», но и там, и там присутствует тема симулятивности реальности, тема философии постмодерна, развитая, в частности, в работах Жана Бодрийяра. Свой знаковый труд (после «Системы вещей» и «Общества потребления») «Симулякры и симуляция» он написал аккурат во время создания фильма, в 1981 году. Состояние современного общества, в котором доминирует сфера знаков (в рекламе, политике, идеологии, финансах), никак не соотнесенных с реальностью, а только с самими собой, показано и в фильме Вадима Абдрашитова. Ермаков пытается проникнуть в живую реальность, неприглядную, не лакированную гладкими лозунгами, но встречает мощное сопротивление практически всех. Люди привыкли жить по правилам игры, в реальности симулякров идеологии, цитат, лозунгов, отчетов, реальности «подвигов машиниста», не веря в нее, но свыкшись с ней как с неизбежным «злом». Вспоминается классическое из Шварца: «Лучший способ избавиться от дракона — это иметь своего собственного». Как мне кажется, авторы фильма показывают ситуацию антропологической катастрофы — привычки человека жить в этой Матрице, вне координат истина-ложь, добро-зло. Гиперреальность симулякров вообще внеэтична и внеантропологична, однако выдает себя за реальнейшую реальность (рекламные ролики или плакаты, на которых вещи выглядят более реальными, чем «на самом деле»). Музыка Артемьева придает этому фильму окрас свершившейся катастрофы, постапокалиптичности, постчеловечности.

Фильм называют пророческим… Через 4 года происходит Чернобыль, с попытками замалчивания масштаба катастрофы, поиску героев, не отмененной первомайской демонстрацией в Киеве (мир симулякров замкнут на самом себе, не соотносится с реальностью, живет по своим законам) и становится той трещиной, положившей начало конца. Однако стал ли этот конец советского проекта, этот крах идеологии концом и Матрицы симулякров?

Возможно, лучший фильм Миндазде и Абрашитова, сочетающий точность социальной диагностики с неоднозначным взглядом на проблему. Собственно, не только этот фильм (но этот — в крайне радикальной форме) констатирует полный крах советского проекта с верой в идеалы, сочетанными действиями и открытостью участников с реальностью, сложившейся в 80-е годы. Мне на ум приходят «Две строчки мелким шрифтом», «Средь бела дня» — то, что большинству общие цели напрочь не нужы и не оказалось человечество готово к прорыву, в этих фильмах тоже очевидно. Увы, альтернатива советского общества в застойном вырожденческом виде, тщательно воспроизведенная Трифоновым, с тотальной двойной моралью, лживая и мещанская, как-то не импонирует, а Трифонов, похоже, предпочтение как-то отдавал даже и людоедским годам. По существу спор продолжается между ворюгами и кровопийцами и, по прошествии сорока с гаком лет, альтернативе этой развязке и не видно. Ну как осуждать персонажа Солоницына, который прошел мимо истории, изо всей аварии и смертей выцепив для себя симпатичную даму? Гедонизм рулит, никто не сторож брату своему, все помрем, а то, что первыми уйдут бедные и сирые, так то старая добрая община установила.

Правильная постановка проблемы, достаточно нетрадиционный поворот центрального персонажа, который (следователь) оказывается нонконформистом и Дон-Кихотом, воюющим с неветряными мельницами, хорошая работа прежде всего Борисова вызывают уважение.

Какой чушью и манихейским лубком выглядит рядом с картиной Абрашитова, например, мегапопулярный сериал «И это все о нем» о борьбе влюбленного комсомольца с «гасиловщиной». Фильм про поезд снят немногим позже, но тут уже «гасиловщина» преподана как устоявшаяся безальтернативная норма, а повзрослевший Столетов, напротив, является совершенным маргиналом, обреченным на одиночество и бездетность.

8 из 10

С 1982 года, когда вышел фильм «Остановился поезд», не проходило ни одного года чтобы у меня была возможность его посмотреть. Но постоянно что-то мешало, в детстве он казался мрачным и нудным, в 90-е устаревшим, в «нулевые» было не до того. В общем дальше примерного знания сюжета, и участвующих артистов дело не двигалось. И вот сегодня вечером, на «Культуре» я наконец посмотрел его целиком, от начала до конца, и был поражён. Какой 82 год — это же история про нас сегодняшних, чистейшей воды Россия образца 2014/15 гг. А сошедший с колёс поезд — это лейтмотив нашей жизни, в прямом и переносном смысле.

Понятно что авторам картины пришлось ради возможности выхода фильма в прокат, а в СССР картины ложились на полку и за гораздо меньшие грехи, пожертвовать многими моментами, но главное они оставили — до каких пор мы будем закрывать амбразуры дотов своими телами?

В фильме на этот вопрос с двух разных сторон пытаются ответить следователь (Олег Борисов), и журналист (Анатолий Солоницын). И каждый вроде бы по своему прав. Следователь как клубок разматывая сложное дело, «Простое дело — это когда финкой пырнут, или в морду.», обнаруживает нашу обычную российскую безалаберность и разгильдяйство:

- Какие 50, у вас на спидометре стрелка от 50 до 70 гуляла !

И далее как по списку — башмак установленный с нарушением инструкций, потому что всегда так делал с самого 1935 года !!!, неисправный скоростомер в тепловозе, сорванный график движения по дороге, и т. д, и т. п..

Журналист исповедует другую правду — раз виноваты все — значит никто не виноват.

И лучше чтобы погибший машинист был признан героем спасшим жизни пассажиров, а его вдова будет получать пенсию, вместо того чтобы докапываться до самой сути. И воообще:

- Здесь всегда так жили.

По сути прав оказывается следователь, но что-то мешает встать полностью на его сторону. От него несёт неким фарисейством, даже смерть одного из свидетелей не вызывает у него эмоций. Достаточно вспомнить как он без каких либо эмоций осматривает больничную тумбочку в палате умершего. Да и вообще именно у таких людей закон из орудия правосудия превращается, как говорил Володя Шарапов, в кистень. И именно такие служаки в 37-м году садили всех без разбора, под лозунгом «кругом враги».

Беда же тогдашнего СССР, а теперь и России, что мы не можем найти золотой середины — либо мы не чувствуя угрозы сверху «забиваем на всё», и пускай идёт как идёт. Либо подавай нам кнут — да так что «лес рубят щепки летят». И не важно что щепки — это человеческие жизни. Спасает нас лишь то, что в самый отчаянный момент появляется герой — который своим телом (буквально!)закрывает амбразуру дота, бросается под танк с гранатами, или как на Саяно-Шушенской ГЭС вручную закрывает задвижки в плотине, когда всё начальство сбежало. А он остался.

10 из 10

P.S.

Столетье промчалось. И снова,

Как в тот незапамятный год -

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет.

Ей жить бы хотелось иначе,

Носить драгоценный наряд…

Но кони — всё скачут и скачут.

А избы — горят и горят…

В конце 80-х я смотрел «Воры в законе» Кары и «Маленькую Веру» Пичула, наивно полагая, что эти фильмы значимый слепок происходящего, сконцентрированная реальность. Однако, сейчас я полагаю, что в ленты были скорее запоздалым криком вдогонку, отражающим экзистенцию начала 80-х. А ведь оказывается, были фильмы пророческие, которые не просто отразили суть эпохи, но и предвосхитили будущее. Один из них — «Остановился поезд».

Обычный следователь в захолустье расследует железнодорожную аварию. Простые люди, незамысловатый пейзаж. Да и виновник вроде ясен. Однако, мы имеем дело с человеком принципиальным, который готов идти до конца, и в скромных исполнителях не хочет видеть он преступников. Он полагает, что резкая правоприменительная тактика ведет к сведению к минимуму системы коллективной безответственности.

Прав ли он? Но сразу же, помимо понйтной оппозиции испугавшейся «элиты», он получает и настоящего идейного противника убежденно боящегося репрессий. Он видит в главном персонаже зарождающегося Левиафана и так хочет нивелировать его успехи.

Кто прав в том споре, а кто виноват решать истории. Однако фильм очевидным образом предвосхитил два знаменательных события конца 80-х — гибель «Нахимова» и аварию на Чернобыльской атомной электростанции. Нет смысла повторять детали, но результаты разбирательств и полемика вокруг них, буквально «один в один» калькируют происходящее в фильме Абдрашитова.

Впрочем, можно предложить и иную интерпретацию, включающую в себя соотношение с поездом куда более серьезной и крупной социальной системы, прекратившей свое существование в 90-х. И вот сейчас, по прошествии многих лет, фильм Абдрашитова кажется куда более тактичным и точным, нежели указанные выше конъюнктурные хиты. Это то самое кино, которое не просто навязывает дискуссию, но и предлагает ответы, решения. Даже сейчас, фильм показался мне куда более изящным на фоне эклектичного «Левиафана» Звягинцева.

10 из 10

Роль следователя Чумакова — одна из лучших в артистической карьере Олега Борисова, а монологи и диалоги этого персонажа — это основное изобразительное средство с помощью которого актер не только лепит очень убедительно и запоминающее своего героя, но фактически настраивает зрителя как ему воспринимать происходящее в картине (тоже очень убедительно и эмоционально). Все же промежуток времени, прошедший от создания фильма до наших дней, дал нам кое-какую прививку от речей «идущих от самого сердца» — взглянем на фильм под другим углом, обращая внимание прежде всего на вроде бы незначительные мелочи.

Забавно, как на главных героев действует такая вроде бы обыденная процедура как подселение нового соседа (хотя, казалось бы, что тут необычного, когда двухместный номер делят два постояльца): журналист Малинин (Анатолий Солоницин), несмотря на всю присущую ему выдержку и хладнокровие, не может сдержать своего негативного изумления («что это у вас лицо так вытянулось» — замечает ему новый сосед, Чумаков); в свою очередь, когда наш следователь обнаруживает у себя, после отбытия в другой номер журналиста, нового постояльца, некого телевизионщика, он воспринимает это событие как знак внезапной, совершенно не ожидаемой, но не поправимой катастрофы, — и поспешное посещение местного райкома, увы, подтверждает его самые мрачные опасения. Кто живший в советское время не сталкивался в той или иной форме с номенклатурным местничеством, когда вам жестко замечали, что не следует забывать, с кем вы говорите, где вы находитесь, — или же, как в нашей ситуации, — вы явно перепутали, чином не вышли чтобы быть моим соседом. Но откуда эти претензии у простого журналиста или простого следователя? Или может быть они далеко не рядовые работники, каждый своего фронта, — просто в создавшейся ситуации они не афишируют ни своего истинного чина, ни своей истиной миссии. Проще, однако сделать предположение о статусе Чумакова, — об этом недвусмысленно свидетельствует сцена похорон погибшего машиниста в самом начале фильма когда весь небольшой городок прощается с со своим героическим земляком, — так что милиции надо внимательно наблюдать и регулировать за порядком нескончаемого шествия. Но вот что бросается в глаза — в похоронах подчеркнуто не участвует буквально все местное партийное и советское руководство, — вместе с журналистом Малининым они проводят неотложное совещание (то есть доказывают свою лояльность с, по видимому, принятым обкомом партии решении об образцово-показательном наказании всех

виновных в аварии на транспорте, которая могла повлечь за собой многочисленные человеческие жертвы, — так, что простые граждане и рядовые коммунисты конечно могут простится с сослуживцем, но участие руководящих работников в этом мероприятии — политическая ошибка). Так что это отнюдь не рядовое следствие в карьере Чумакова, — нет, это, наконец, представившийся счастливый случай поправить малоудачный послужной список, выйти в «люди» — но для этого надо, во-первых проявить максимум усердия и ловкости в поисках доказательств вины тех людей, которые станут фигурантами этого запланированного «верхами» громкого процесса (конечно необходимый резонанс обеспечат далеко не простые стрелочники); а, во-вторых ему следует проявлять максимальную осторожность и «скромность» в введении этого дела, не в коем случае не выпячивать значимость своей роли, — если здесь он допустит промашку, «доказывать истину» будет другой следователь. Поэтому не надо слишком серьезно относиться к «откровенности» его с тем же Малининым, — никакой откровенности нет, все слова тщательно продуманы, чувства зажаты в кулак, — ведь случайный сосед вполне может оказаться…да что там оказаться, он и на самом деле человек из вражеского стана (надобно ненавязчиво намекнуть ему, что не с дураком и простаком связался, — отсюда этот «телепатический» сеанс в ресторане, — знаем, мол, что ты за журналист).

Следствие продвигается успешно: «расколот» сцепщик (жаль, конечно, что он умер от потрясения, что на старости лет придется садиться в тюрьму, — но письменные признание все же написал), удалось убедить помощника погибшего машиниста дать нужные показания, но главное — обнаружить неисправность пресловутого скоростемера (а подписывал акт о его исправности, вместо загулявшего мастера, сам начальник депо). Здесь создатели фильма довольно откровенно намекнули какими средствами Чумаков «шьет дело». Очень подозрительно посещение того глубокой ночью аварийного тепловоза, еще подозрительнее его бегство от застигшей его проводницы, — впрочем здесь только намек, что появившееся новое веское доказательство имеет, так сказать, искусственный характер, что сначала наш неутомимый следователь обнаружил акт с подписью того, кто должен по видимому стать «звездой» предстоящего суда, а затем обнаружилось такая нужная неисправность прибора.

Доказательств того, что в фильме происходит под высокими идеологическими лозунгами (с обоих сторон) банальная борьба за власть, «подковерная», но ожесточенная, достаточно, — хотя на них специально не акцентировано внимание. Откуда возникает, например, предположение, что Игорь Малинин не просто журналист, но одновременно штатный сотрудник одного из отделов областного комитета партии, принадлежащий к группе «власть имеющих» — и по логике событий основной оппонент Чумакова, координатор всех акций направленных чтобы завалить его миссию, так как существует опасность в случае «громкого дела» уступить власть в этом месте конкурентам? Из мимолетной детали, — на последние «свидание» с Малининым Чумаков идет с полным убеждением, что статью, напечатанную в газете, которая ставит крест на его столь много поначалу обещавшем деле, «накатал» именно его сосед, — и в процессе нелегкого разговора получает этому неоспоримые доказательства — Малинин и не думает скрывать своего авторства. Но статья им в газете не подписана (или подписана другой фамилией) — зачем тогда Чумакову «уличать» журналиста? Однако позвольте: что такое помещенная в областной газете передовица без подписи (или нейтральной фамилии без инициалов)? По общепринятой практике того времени это «мнение» обкома партии (в «Правде» — «мнение» ЦК КПСС), то есть статья помещена не в дискуссионном порядке, а в качестве директивного документа, который требуется выполнять. Конечно, то что Малинину поручили написать эту статью не говорит о том, что он «особа особо приближенная к Государю Императору», в нашем случае — к Первому секретарю обкома партии, но он явно не последняя карта в колоде власть имеющих. Случайно оказавшийся в нужное время в нужном месте, он узнает о принятом Первым решении об «завертывании гаек» и быстро проигрывает ситуацию в голове: «обделенные» явно не упустят такой случай урвать кусок власти (в том числе и его власти!), решение Первого тоже не спустишь на тормозах…если…если не «помочь» тому передумать!

Так что кампания по чествованию героя-машиниста всего лишь хитроумная интрига, контрмина, которая похоронила все упования и надежды честолюбивого следователя.

Фильмы творческого дуэта режиссера Вадима Абдрашитова и сценариста Александра Миндадзе в советские годы, мало кто понимал. Хотя и начинали они с обычных жанровых картин с социальной проблематикой «Поворот», «Охота на лис», но в середине 80-х начиная с картины «Парад планет» они ударились в настоящий арт. Причем ко всему «странному» тяготели именно сценарии Александра Миндадзе тогда как для Абдрашитова важнее как раз социальные и нравственные проблемы отдельных людей. «Остановился поезд» можно назвать промежуточным фильмом. На первый взгляд может показаться, что это советская пропаганда о борьбе с разгильдяйством на местах. Именно это видимо и увидели советские чиновники от кино, наградив картину государственной премией. Но если приглядеться по внимательнее то окажется, что все здесь не так уж и просто.

В маленьком провинциальном городе ночью произошла железнодорожная авария. Пассажирский поезд по непонятной причине сталкивается с вагонами, которые едут с уклона сами по себе. Погибает водитель поезда, который до последнего пытался предотвратить аварию. Из Москвы приезжает следователь Ермаков (Олег Борисов) дабы разобраться во всех нюансах этого дела. В гостиницу его селят в один номер с журналистом Малининым (Анатолий Солоницын) который должен написать статью о подвиге погибшего машиниста. Ермаков человек дела начинает находить огромное количество ниточек. Во первых он узнает, что пожилой сцепщик положил вместо двух башмаков под расцепившиеся вагоны один. Когда старик понимает, что его раскрыли, с ним случается удар и вскоре он умирает. Далее оказывается, что скоростемер на электровозе был неисправен. Ермаков во всем обвиняет руководителя местного депо. Но с выходом статьи Малинина «Подвиг машиниста» весь город ополчается против московского следователя.

На самом деле авторское высказывание можно трактовать тут очень по разному. С одной стороны фильм обличает разгильдяйство и расхлябанность, которая приводит к фатальным катастрофам. С другой на конкретном примере работы железнодорожников можно увидеть пробелы во всей советской системе периода застоя. Присутствует тут и нынче особенно актуальный конфликт между провинцией и столицей. Следователь из Москвы в разы профессиональнее выполняет свои обязанности, нежили жители этого городка, и этим навлекает на себя всеобщую неприязнь. И нужно ли всегда следовать букве закона, ведь это может привести к еще большим жертвам. На примере конфликта следователя и журналиста вырисовывается конфликт буквы закона и совести. Причем авторы сознательно не занимают ни чью сторону.

Стоит упомянуть игру двух главных актеров Олега Борисова и Анатолия Солоницына. Для Солоницына эта роль стала последней. Хорошо видно по его лицу, что он уже тяжело болен и каждая реплика, каждое движение дается ему с большим трудом. У Борисова так же не так давно обнаружили лейкемию и от того его следователь получился очень желчным и жестоким. Олег Борисов по праву считается величайшим актером второй половины 20-го века и в кино лучшие свои роли он как раз сыграл у Абдрашитова и Миндадзе. Кстати за эту роль Борисов тоже получил государственную премию. Можно долго спорить кто же прав кто виноват в нашем ужасно субъективном мире. Но игра Олега Борисова всегда самого высочайшего уровня и с этим просто невозможно поспорить.

9 из 10

Сегодня название фильма звучит даже метафорически.

В том смысле, что остановился большой советский поезд — и на чьей стороне авторы: следователя или журналиста — до конца непонятно.

Сюжет: состоялось крушение поезда, кровавый масштаб которого остановил машинист, до конца оставшийся в кабине локомотива, удерживая тормоза. Но чего больше в трагедии — героизма машиниста или халатности других исполнителей? В этом и пытается разобраться следователь (Олег Борисов).

Вопрос, прямо скажем, непростой. Напоминает сегодняшние дискуссии из серии «А стоит ли говорить об истинных (не всегда приятных) причинах трагедий?» Для пущего демократизма, читай — сложности, дуэт Миндадзе-Абдрашитов наделяют следователя чертами, которые очень неприятны обывателю — въедливость, непочтение к авторитетам и почти абсолютное действие «по закону», что граничит с формализмом, не щадящим чувства значительного количества людей, проживающих в сравнительно небольшом городке. Пожалуй, даже этого было бы достаточно для того, чтобы фильм состоялся. Но сквозь свидетелей, начальников, подчиненных и обывателей, к которым относится и журналист, сыгранный Анатолием Солоницыным, видна коррозия советской морали, давно ставшей двойной. Сокрытие правды ради защиты героизма, заметно покрывшегося фальшивой позолотой, квартира вдовы, упомянутая тем же журналистом, купленная ценой человеческой жизни, наконец, искаженно понимаемый гуманизм. Сквозит и коррозия политической и экономической системы, где, казалось бы, посланный этой системой следователь оказывается в одиночестве и очень символично в финале тонет в толпе, устанавливающей идола.

Во многом фильм 1982 года стал предтечей перестройки, пытавшейся с помощью своего «Прожектора…» осветить те черные дыры, которые пытается в кино открыть следователь. В свою очередь, восстанавливая исторический фон эпохи, нельзя не вспомнить, что именно в этом году к власти приходит Андропов, как раз и начавший борьбу с разгильдяйством. Так что фильм с большой натяжкой можно считать политическим заказом, чего за Абдрашитовым вроде бы никогда не угадывалось. Однако, как и в реальности, несмотря на открытость финала, следователь скорее терпит поражение. Отдельного упоминания стоит роль Олега Борисова, последовательного ревнителя законности «в том числе жесткими» средствами.

«Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны и лекарства, едкие истины»

Пытаясь остановить поезд и спасти людей, погиб машинист Евгений Тимонин. Однако, как выясняется позднее, если бы не ряд служебных оплошностей, этот человек мог бы жить. Следователь Ермаков пытается разобраться в сути дела, наказать всех виноватых, но жители городка, где произошло происшествие, желают, чтобы их оставили в покое, и ждут не дождутся отъезда следователя.

Позицию народа, если можно так выразиться, наиболее полно представляет журналист Малинин, кстати уроженец того самого городка. Суть общественного мнения заключается в том, что машинист умер и этого не изменить, однако от дальнейшего расследования могут пострадать другие. Кроме того, пусть лучше машинист останется в памяти людей героем, нежели человеком, которой погиб от чужой и собственной недобросовестности, тем более инструкциям никто не следует.

Ермаков же хочет найти и наказать всех даже косвенно виноватых. Он считает, что мирная жизнь не время, когда нужно грудью прикрывать ротозейство и расхлябанность. По мнения следователя необходимо предотвращать такие ситуации на корню.

Таким образом, сталкиваются два давних врага — неприглядная истина и красивая ложь, попытки изменить ситуацию или закрыть глаза. К сожалению, не все так просто: позиции и Малинина, и Еременко продиктованы сочувствием к человеку. Люди слабы, безвольны, из-за чего страдают — в этом согласны оба персонажа. Однако решения, которые предлагают герои картины Абдрашитова, различны: если Малинин людей жалеет и принимает в них эти слабости, то Ефремов желает людей перевоспитать. Можно по-разному относиться к этим путям, но результат таков, что Ефремов обрекает себя на ненависть со стороны жителей города и одиночество.

1. Давайте уже определяться.

Что нам важнее — «байки из склепа» в исполнении какого-нибудь Шендеровича, или реальная картина произошедшего?

Как по-мне, так лучше реальная. Хочется уже правды.

Ну вот вам — как оно есть.

2. «Ну что, Шерлок Холмс, все выискиваете?»

Борисов и Солоницын — редкое сочетание. Я вот только в одном кине их вместе и видел. Оба — сверхталанты. Оба — вменяемы до зубовного скрипа. И оба — это ты. Вот, как есть, ты!

3. «Так сколько вы поставили башмаков?»

Так сколько было башмаков-то?

«Один!!! С 1935 года! Так всегда и ставили! Хоть сажай!» (с) М. Глузский.

Вот так, ребята. Вот так. И, скажете, стрелочник виноват? Да. Да! Именно он и виноват, мать их!

Противостояние журналиста и следователя — типичный конфликт сегодняшнего дня. Замусоренные мозги общественности супротив объективности следствия.

Но скажу прямо — люблю я «Борисовых». И «Солоницыных» люблю.

За то, что пытаются разобраться. Иногда вопреки карьере и профессиональной приверженности.

10 из 10

В который раз, просматривая какой-нибудь старый советский фильм, ловлю себя на мысли, что тема, затронутая в нём, актуальна и сейчас. Это значит, что страна стоит на месте. По результатам стольких политических событий, череды невзгод и катаклизмов мы остаёмся такими же, какими и были раньше. Хорошо ли это? Мировоззрение обязательно с течением лет должно меняться, а оно у нас не меняется. И если кто-то скажет, что сотни потрясений не выбили народ из колеи, то можно ведь ответить и по-другому: глубоко внутри мы по-прежнему бессознательно-убогие и реагируем только на внешние факторы обустройства быта, не отвлекаясь на извечную мораль.

Одним из аргументов, подтверждающих эту мысль, является то, что в советские времена хоть кто-то, но задумывался о нравственных проблемах общества, хоть и редко, но появлялись глубокие по содержанию, критически оценивающие нашу жизнь фильмы. С плохим звуком и светом, искромсанные множеством чёрных борозд кадры, запечатлевшие болезненные язвы разгильдяйства, безответственности, глупости, хамства. С трудом пробивавшие себе дорогу на широкий экран. И ведь власть понимала, что такие картины обязательно нужны.

Сейчас же таких фильмов нет вообще. И проблем значит нет: всё хорошо, мы сыты, спокойны, счастливы. Нас тревожат только бандиты и коррупционеры, и то только где-то там, не рядом с нами, где-то в другой жизни. А в целом всё вот так вот!!! замечательно, аж большой палец болит, как говорит М. Жванецкий.

Я не случайно начал с такого уничижительного пассажа, потому что мне обидно за наших нынешних режиссёров. Где их по-настоящему искусство? Где боль, где нервы? Куда всё это делось? Непонятно.

В центре фильма идейное противостояние следователя и журналиста, случайно оказавшихся в одном гостиничном номере в момент расследования дела об аварии на путях. Собственно, расследование, по логике событий, нужно только самому следователю (О. Борисов), умному и принципиальному человеку, работающему на совесть, а не «в команде», как принято сейчас говорить, что и раньше подразумевало нечистоплотность, холуйство, следование заранее начертанной линии поведения. Остальным заинтересованным лицам: руководящим работникам партии, начальникам депо, администрации города — правда не нужна. Она неудобна и даже опасна, поскольку тянет за собой целый клубок неразрешимых проблем. С этой точки зрения поведение оппонентов представителя юстиции понятно. Но, как оказывается, правда не нужна и населению городка, которое по-своему — где-то вульгарно по-детски, где-то в просторечно-душевной форме — восстаёт против чужака, ломающего в корне их восприятие происшествия, сформированного заранее деятельностью власти — родной, поддерживающей их во всём и, стало быть, во всём правой. И в этом плане журналист (А. Солоницын), который, оказывается, здесь родился, в полной мере олицетворяет собой их мировоззрение, людей, навсегда свыкшихся с положением вещей и ничего не пытающихся делать, чтобы сдвинуть всё с мёртвой точки.

Конечно, в то время огромную роль играла господствовавшая в стране идеология, имевшая и на бытовом уровне определяющее значение. Каждое событие было до крайности идеологизировано. Отсюда печатное слово, репортаж в теле- и радиоэфире имели вес постулата, поскольку все понимали, что они шли с одобрения и под непосредственным контролем властных структур. Материалы были заказными, а плевать против ветра никто не хотел за исключением редких смельчаков. Бытиё определяет сознание, а сознание здесь — только форма, метод оболванивания. И вот в этой атмосфере «убедительного и достаточного» сама мысль противостояния общепринятой (а стало быть, навязанной) точке зрения кажется просто кощунственной. Обычное разгильдяйство все с готовностью покрывают подвигом машиниста, спасшего жизни пассажиров, но никто не задумывается даже, что в череде пороков такие утраты становятся нормой, а их элементарно можно избежать, если хоть на чуть-чуть, хотя бы для начала, научиться соблюдать законы, правила, инструкции. Если хот на немного, изредка научиться уважать друг друга.

Мораль рождается из правил. А из непослушания рождается толпа.

Помню, когда-то на TV шло бурное обсуждение этого фильма. Мнений было много, но, как мне показалось, истина всегда была где-то рядом…

Первый раз я посмотрел его ещё в юности и уже тогда определил своё мнение: в фильме «Остановился поезд» автор не проводит чёткой грани между чёрным и белым, положительным и отрицательным, а как бы даёт зрителю возможность самому подумать и выбрать своего персонажа.

В этом фильме, на мой взгляд, заложена глубокая сугубо русская философия и вечная наша проблема наплевательского, халатного отношения к своему делу, к своим коллегам и близким, и даже к самому себе на фоне какого-то чужого и совсем ненужного лжепатриотизма, ну и самое главное: какая-то совершенно непонятная боязнь правды и истины, а точнее нежелание узнать её!

Куда проще следовать за большинством, плывя по течению этой мутной реки. Только не следует забывать, любой толпой всегда управляет какой-то скрытый лидер, преследующий какие-то свои сугубо личные интересы…