Короткий рабочий день (1981)

Кшиштоф Кесьлевски в этом фильме пошел несколько дальше, чем в «Шраме» и «Покое». Если в этих фильмах тема забастовок лишь упоминалась, то в «Коротком рабочем дне» она расцвела, оттянув на себя все внимание.

В центре внимания один рабочий день руководителя предприятия. Он сталкивается с забастовкой. Обычно подобные ленты показываются от лица тех, кто пошел на бунт. А Кшиштоф Кесьлевски в привычной дл себя стилистике показывает с человечной стороны того, кого обычно эта самая толпа грозится растерзать.

Мы видим и отчаяние, и испуг, и разочарование, и смелость. Пан директор предстает перед нами почти обнаженным, все его эмоции видны. И в этом он очень человечен.

Зритель вскоре убедится, что в этом противостоянии нет плохих и хороших. Есть просто люди, которые были по разведены и противопоставлены друг другу.

Увы, в сравнении с названными выше лентами, да и со «Случаем», «Короткий фильм выглядит более вторичным, упрощенным. Но даже при такой интерпретации его нельзя выводить за скобки.

Лента интересна в наши дни не только для фанатов пана Кшиштофа. Тут и исторический аспект можно обнаружить. А можно наслаждаться психологическим накалом или обсуждать картину исключительно в корпоративном ключе, обсуждая недочеты в работе управленцев.

7 из 10

«Короткий рабочий день» — фильм Кшиштофа Кесьлёвского, законченный им к декабрю 1981 года и рассказывающий о Радомских событиях — важнейшем эпизоде в череде протестов, охвативших Польшу в конце июня 1976 года. Картина посвящена, главным образом, первой половине дня первых суток беспорядков в польском городе Радом, беспорядки в котором продолжались с 25 по 30 июня 1976 года. Жёсткое в своей реалистичности изображение Радомских событий, явно перекликающееся с событиями 1981 года, предопределило судьбу ленты: её официальная премьера состоялась лишь в июне 1996 года — в двадцатую годовщину протестов 1976-го.

Героем картины, с точки зрения которого зритель следит за событиями в городе Радом, является первый секретарь воеводского комитета партии Дравацки (вымышленный персонаж, в действительности эту должность занимал Януш Прокопяк). Данное обстоятельство роднит «Короткий рабочий день» с ранним фильмом Кесьлёвского «Шрам», в котором кризис зимы 1970—71 годов и предшествующие ему события также демонстрировались с точки зрения руководителей производства и аппарата местных органов власти.

Фильм открывается ретроспективой, показывающей восход по карьерной лестнице главного героя. Первым пунктом становится март 1968 года — время антисемитской кампании и широких студенческих волнений в ПНР. Здесь главный герой проводит разъяснительную беседу с рабочими некоего предприятия, касающуюся текущих событий, доводит до них политику партии по этому вопросу. В фильме, как и в жизни, партия на этом этапе ищет активной поддержки у рабочего класса и помощи «в восстановлении порядка и учебного процесса».

В данном эпизоде режиссёр стремится продемонстрировать существовавшую, на его взгляд, в тот момент социальную незрелость польского рабочего класса. В фильме рабочие, проявляя, пока что свойственный им, конформизм, пусть и безучастно, но аплодируют словам главного героя (правда, ему приходится настойчиво повторять фразу, если она предполагает последующие аплодисменты). Дравацки открытым текстом, прямо и без стеснения говорит, что собирается дать собравшимся «правильные ответы на вопросы» перед тем, как они будут привлечены к наведению порядка — рабочие в свою очередь послушно внемлют.

Однако следует отметить, что Кесьлёвский не вполне справедлив, показывая в своём фильме абсолютный конформизм и соглашательство польского рабочего класса, который по указке властей принимает участие в усмирении студенческих протестов. В реальности рабочие старшего поколения в 1968 году действительно оказали помощь правоохранительным органам Польши, но в то же время многие молодые пролетарии, напротив, поддержали студенчество и влились в протест.

После марта 1968 года в фильме следует 1975 год, когда Дравацки торжественно назначают на должность первого секретаря воеводского комитета ПОРП. Затем показывается роковой 1981-й, когда Дравацки, выступая по польскому телевидению, заочно держит ответ перед «Солидарностью» и со своей точки зрения рассказывает о событиях июня 1976 года в городе Радом. Рассказ Дравацки начинается с выступления перед польским Сеймом премьер-министра Петра Ярошевича, в котором объявлялось о резком повышении цен на продукты питания — именно это выступление 24 июня 1976 года, показанное по польскому телевидению, стало отправной точкой протестов, начавшихся в Радоме уже на следующий день.

В части изображения событий 25 июня 1976 года хорошо прослеживается стремление режиссёра максимально детально, чуть ли не поминутно, восстановить всю хронологию событий между шестью утра и половиной третьего дня (подавление протеста, начавшееся после 14:30, в картине оставлено за кадром). Достоверность фильма, вероятно, связана с большим опытом работы Кесьлёвского в документальном кино. Хотя в самую первую очередь Кесьлёвского интересуют мысли и внутренние переживания главного героя ленты — первого секретаря воеводского комитета, который в стрессовой ситуации, будучи под прессингом как рабочего класса, так и столичного начальства, отчаянно пытается выработать верную поведенческую тактику.

Протест 25 июня имел в своей основе чисто экономическое требование рабочего класса — вернуть цены на прежний уровень. Однако важнейшим последствием июньских протестов 1976 года стало складывание в Польше новых оппозиционных организаций, которые уже не ограничивались лишь экономическими задачами, но и работали над сменой политической парадигмы в Польше. Важнейшей организацией подобного рода становится созданный польской интеллигенцией в сентябре 1976 года Комитет защиты рабочих — КОР (позднее — КОС-КОР).

Кесьлёвский, рассказывая о событиях всего лишь нескольких часов 25 июня 1976 года, стремится, тем не менее, в своём фильме показать важнейшую трансформацию в польском обществе, произошедшую в 1976 году — переход от только экономических требований к требованиям экономическим и социально-политическим. Однако говорить о том, что эта трансформация произошла единомоментно в первой половине дня 25 июня на площади в центре Радома, было бы недопустимым упрощением. Режиссёр прибегает к интересному приёму. В фильме толпа, собравшаяся у стен комитета, требует отмены повышения цен. Но отдельные выкрики, звучащие из большой массы народа, можно интерпретировать уже как требование политического переустройства Польши. Более того, один из выкриков фактически содержит в себе призыв к созданию в противовес «красной буржуазии» независимых профсоюзов — а это запрос, актуальный скорее уже для 1980 года.

В фильме присутствует несколько любопытных флэшфорвардов. Камера выхватывает отдельные лица манифестантов, после чего коротко показывается их будущее: прогон задержанных рабочих через «путь здоровья» (экзекуция в виде прогона арестованных через два ряда милиционеров, избивающих их дубинками), судебные процессы по делам участников радомских беспорядков и прочее. Интересен фрагмент «из будущего», в котором молодой студент-очкарик — очевидно, член Комитета защиты рабочих — предлагает финансовую и юридическую помощь семье арестованного рабочего. Эта помощь, предлагаемая рабочей семье студентом, звучит словно антитеза началу фильма, где рабочие участвует в подавлении протестов таких же студентов.

Кесьлёвский в своей ленте не склонен идеализировать польских пролетариев. Показывая события в Радоме, Кесьлёвский не вуалирует факты бессмысленного вандализма и неоправданного насилия, которые учиняла радикальная часть рабочих. Кесьлёвский как будто повторяет расхожую идею о том, что реальной организованной силой является только союз интеллигенции и пролетариата — без интеллигенции пролетариат не в состоянии использовать свою энергию продуктивно.

Снимая «Короткий рабочий день» в середине 1981 года и закончив его монтаж к декабрю, Кесьлёвский мог считать политическую победу «Солидарности» уже чем-то свершившимся — не зная, что вскоре в стране будет объявлено военное положение. Невиданный доселе разгул свободы в 1981 году (до введения военного положения) давал надежду на прокат крамольной ленты. Кроме того, Кесьлёвский видел, как летом 1981 года Анджею Вайде удалось, казалось бы, невозможное — добиться выхода в кинопрокат картины «Человек из железа».

Ирония судьбы фильма «Короткий рабочий день» заключается в том, что, запрещённый сразу же по окончании монтажа в конце 1981 года, он и после 1989-го не сразу смог дойти до широкого зрителя. Изображение партийного секретаря как живого и интересного человека, а не кровожадного коммунистического чудовища, оказалось после демонтажа социалистической системы не ко времени.

8 из 10