Жена летчика (1980)

В год, когда Годар возвращается в игровое кино с жестким фильмом о проституции «Спасайся, кто может», а Трюффо снимает историю о театре в оккупированной Франции «Последнее метро», Ромер блистательно открывает новый цикл «Комедии и поговорки», на мой взгляд, абсолютным шедевром «Жена летчика». Избавившись, с одной стороны, от ригористических оценок, которые еще отличали «Шесть нравоучительных историй», с другой стороны, от многословного закадрового комментария, утяжелявшего повествование его предыдущих картин, сделав ставку на неожиданные сюжетные повороты, импровизационность диалогов и долгие планы с минимумом склеек, Ромер добился невероятной естественности происходящего на экране, захватывающей зрителя эмоциональности и тотальной ироничности нарратива, что делает «Жену летчика» одновременно и комедией, и мелодрамой.

Первый фильм нового цикла — это прежде всего рассказ о непредсказуемости жизни, соблазнительности парижского существования (финальная песня — ключ к фильму), ведь не будем забывать, что «Париж» — слово женского рода. «Жена летчика» — история о том, что мужчины в амурных историях всегда остаются в дураках, а женщина — это существо высшего порядка, коварное, очаровательное, пленительное. Это лента о том, что амурные многоугольники, часто создаваемые именно женщинами, становятся ловушками прежде всего для мужчин-простаков, которых обмануть нетрудно, ведь они сами рады обманываться. Однако, героини Ромера в этом фильме так чарующе непосредственны (прежде всего Люси), что их стервозность и желание усидеть на двух стульях вызывают не столько отторжение, сколько очарование ими.

То, что Франсуа так неудачлив в любовных делах, хотя это честный и порядочный человек, — не его вина, он — просто неискушенная в любви жертва обстоятельств и женского коварства, и смешон именно тем, что он — хороший человек. В «Жене летчика», как и в большинстве последующих фильмов цикла, Ромер не только никого не обличает и не обвиняет, он скорее снисходительно усмехается над причудами французского национального характера, поет оду женскому вероломству и по-отечески жалеет его жертв, понимая, что и сам Париж действует в отношении простаков как коварная и много повидавшая дама.

В любом случае и по всем параметрам этот фильм прекрасен, прежде всего своей легкой интонацией и естественностью разворачивающихся событий, в которых нет ни капли фальши и лжи. Что же касается лукавства видавшего виды мудреца-баснописца парижских нравов, то с каждым последующим фильмом оно становится у Ромера все ощутимее: ведь подобно тому, как его героини обводит вокруг пальца мужчин, а Париж — своих обитателей, так же и этот режиссер обманывает зрительские ожидания, каждый раз выстраивая непредсказуемый сюжет. Однако, обмишуренные зрители не только не в обиде на него, но даже благодарны ему за эти блистательные манипуляции.