Остров детей (1980)

На границе между детством и отрочеством одиннадцатилетний Рейне страшится неизбежного — взросления, о котором он думает, глядя на приятеля своей матери, не отличающегося приятностью и приличием манер. Парень до жути боится превратиться в похотливого самца, которому ничего, кроме секса не нужно, думая, что с наступающей половой зрелостью к нему придут гадости и пошлость, вульгарность и беспардонность известных ему мужиков.

Связав психологию с физиологией, Рейне ведёт хронику своего вырождения, записывая её на допотопный кассетный магнитофон, с облегчением отмечая в аудиодневнике неизменность своего тела снаружи и радуясь, что всё по-прежнему у него внутри, напряжённо ожидая конца спокойной жизни и наступления трудных дней, смирившийся с тем, что их не избежать и не готовый к тому, чтобы их встретить во всеоружии. Вот такой напряг.

Но тут подвернулся случай. Запудрив мозги своей матери, мальчишка остался без присмотра, пустившись в хождение по широкому кругу встреч и знакомств, местами рискованных, временами опасных, но не ужасных и криминальных, как можно было бы ожидать. Благополучных, но не спокойных, питающих неглупого ребёнка опытом иных отношений, о которых он ничего толком не знал до сих пор. Парень находит дел и товарищей для приключений, много старше себя и знающих гораздо больше, не претендующих на мальца, подпуская его к себе поближе, не заигрывая нисколько, а принимая всерьёз, без особой цели — просто, без обиняков, обозначая перед ним тот самый непознанный и пугающий взрослый мир.

Со скидкой на шведский либерализм кино представляется достаточно сдержанным психоаналитическим исследованием развивающейся личности, не изощрённым и тем не менее откровенным в необходимости обозначить грань перехода и понимания параллельного развития сексуальности и сознания, связанных, но не определяющих одно и другое, индивидуально разных и особенных для всех людей.

Осознание Рейне этого факта является кульминация всей картины, для чего специально подстроен её самый ответственный момент: неожиданная эрекция у подростка, возникающая от созерцания женской наготы, наполняющая его потоком смешанных чувств, прорывающихся наружу сквозь отступивший в сознании страх.

Здесь каждый сам решит, насколько уместно вместе с Рейне созерцать его внезапно отвердевший член, обозначающий свершившийся переход мальчика в новую ипостась, переставшую пугать его своей неизведанностью, наполняя уверенностью, пусть не в райском благополучии будущего, но в собственных силах и воле строить взрослую жизнь.

Шокирующей обнажёнкой режиссёр Кэй Поллак акцентирует момент обнажённости эмоций Томаса Фрайка, в силу возраста, не задумывающегося о значимости, которая возложена на его роль, но включение в конкурс Берлинского МКФ оправдало вопиющую откровенность фильма, без которой, он не производил бы столь ошеломляющий эффект, выделяющий его из ряда обычного воспитательного кино.