Патриотка (1979)

Один из основателей «нового немецкого кино», Александр Клюге, задолго до оформления зыбкого на сей день понятия «метамодерн» уже вовсю снимал фильмы, где художественное и документальное максимально переплетены, а это в результате приводит к очень интересным результатам, как и в «Патриотке».

С одной стороны, Клюге не может доверять метанарративам, посему его размышление об Истории скептично, оно заменяется моделью с набором нарраторов, субъектность которых то ли безусловна, то ли условна: это и учительница истории в средней школе, которая на поверку оказывается на документальной персоной, а ролью профессиональной актрисы; но это и колено немецкого солдата, убитого под Сталинградом, которое представляет собой своеобразный гротеск ноосферы, и которое почему-то более достоверно, чем реальные современники, как ни покажется странным то, что я сейчас пишу.

С другой стороны, Клюге не может увести беседу в русло постмодернистских микроисторий. Он все же чрезвычайно по-левацки серьезен, исследуя проблематику того, что можно было бы назвать Событием, пригодным для разговора о нем в той же средней школе. Событие — это не очередной съезд СДПГ, который на поверку оказывается богато устроенным собранием небесталанных риторов-протагонистов, которые весьма ловко манипулируют рядовыми членами партии для создания наведенной иллюзии добровольно принятого Решения. Но событие — это и не чья-либо частная жизнь, которая тоже оказывается своего рода иллюзионом встроенных внутрь сознания штампов, как это видно из сюжета отца и сына, одного из сюжетов этого фильма.

То есть Клюге оказывается в определенного рода ловушке выбора, объектом или субъектом является человек по отношению к истории. Или еще большей ловушке поиска достойного инструментария для описания той модели истории, которая позволит выйти за рамки штампов и самого принципиального противоречия всей послевоенной Германии, которой нужно было как-то заново словно «пересобрать» себя после поражения во Второй мировой. Клюге — левак, поэтому он не делает историю игрой, но и не видит в ней строгой каузальности. Ставя вопрос об активности субъекта, он скорее пытается ответить не о чем нужно говорить, а кто вообще может говорить о реальности как о том, что есть здесь и сейчас, но через это «здесь и сейчас» постоянно проступают контуры того, что уже не здесь, а в прошлом. Скептично относящийся к телевидению в начале своей деятельности, к 1980-м годам Клюге изменит свою позицию и переключится на телепроекты, как бы подтверждая то, что «здесь и сейчас» все же неподвластно любой, даже такой умной, как в фильме «Патриотка» историософии, и в этом смысле символично название его последней художественной ленты — «Наступление настоящего на остальное время».

И если в кино фигура говорящего относительна, то для эстетики ТВ она системообразующа, там такую «Патриотку» уже не снять.

9 из 10