Емельян Пугачев (1978)

«Не в силе Бог, а в правде.»

Вслед за Емельяном Пугачёвым из одноимённого фильма-дилогии Алексея Салтыкова почти спустя двадцать лет произнесёт похожие слова в фильмах Алексея Балабанова Данила Багров. Образ Данилы Багрова с его «философией отпора и действия» вызвал искреннюю симпатию у широких кругов российского зрителя на рубеже 20 и 21 столетий.

Образ Емельяна Пугачёва с его верой в «силу правды» в 70-е годы прошлого века примерял на себя Владимир Высоцкий (чья популярность у широкого зрителя была так же искренней и заслуженной, как и у Сергея Бодрова-младшего). Эдуард Яковлевич Володарский (по его словам) писал сценарий в расчёте на Владимира Высоцкого-Пугачёва и Марину Влади-Екатерину Великую. Сохранились кинопробы Владимира Семёновича к будущему фильму «Емельян Пугачёв», которые так полюбились съёмочной группе.

Но чиновники от кино решили по-другому и настояли на благонадёжном актёре-режиссёре Евгении Матвееве. В результате Евгений Семёнович и сыграл самоназванного императора Петра III, за «правдой» которого и пошли широкие массы Российской империи 18 столетия.

События той поры на сегодня не имеют единой исторической оценки и толкования. Более того само явление выступления Емельяна Пугачёва разными историками воспринимается по-разному. Кто-то считает его крестьянской войной, кто-то гражданской. Кто-то называет его восстанием, кто-то бунтом.

Поэтому нет смысла искать в фильме-дилогии «Емельян Пугачёв» исторические несоответствия и искажения. Тем более, что постановка была осуществлена в условиях советского времени с однозначным идеологическим прочтением событий того времени.

Удивляет как раз обратное. Создателям фильма практически удалось избежать идеологической однозначности. Более того, удалось избежать исторической упрощённости и конъюнктурности, чем грешат некоторые современные фильмы на исторические темы.

Слова «воля» и «неволя» звучат в фильме чаще всего. Первую часть дилогии авторы назвали «Невольники свободы», вторую — «Воля, кровью омытая». Уже в самых этих названиях заключена тема главной трагедии российской истории не только на протяжении 18 столетия, а возможно всего её существования.

О «беспощадном и бессмысленном русском бунте» в своё время написал Александр Сергеевич Пушкин, который глубоко изучал тему «пугачёвщины» и вместе с реализованной «Историей пугачёвского бунта» написал «Капитанскую дочку».

На фоне других более или менее удачных самозванцев, бравших на себя дерзость назваться императором Петром III, загадочная фигура беглого служивого (ветерана Семилетней войны), казака Емельяна Пугачёва, не может не притягивать к себе пристального внимания всех неравнодушных к российской истории. Личность которого, при существовании источников (протоколы допроса), до сих пор вызывает споры и многочисленные вопросы у современных историков-исследователей.

Искусство предоставляет художнику, опираясь на исторические события, поднимать злободневные темы, которые часто оказываются извечными. По версии авторов дилогии, Емельян Пугачёв не столько «защитник народа», как в боле раннем фильме 1937 года, а посланник Божьего Промысла. Из тех, через которых творится история.

Владимир Семёнович Высоцкий, в том числе известный в образе метущегося и порывистого Гамлета, был бы вполне органичен в роли избранного высшими силами мятежника и бунтовщика. Однако и Евгений Семёнович Матвеев сумел создать вполне убедительный образ человека, убеждённого в своей исторической миссии.

Ветхозаветный принцип талиона (око за око, зуб за зуб) является одним из самых древних в понимании справедливости. Для вольного (казаки, инородцы) и подневольного (крестьяне, ремесленники) населения Российской империи он прекрасно подходил как оправдание для бунта иррационального, жестокого, жуткого и кошмарного. И нет в этом историческом противостоянии правых и неправых, хороших и плохих (как в каком-нибудь поверхностном проходном историческом фильме).

Есть только иррациональное неотвратимое столкновение «правд» и «прав», в котором перемалываются человеческие жизни и судьбы. В том числе и тех, кто так тоскует по воле, манящей и несбыточной, выстраданной и безнаказанной, долгожданной и ужасающей.

Удивительно не постаревшее историческое кино из советского прошлого, которое приближает зрителя к объёмному и более глубокому постижению истории и её извечных вопросов.

Моё мнение — очень хорошо.

8 из 10