Встреча на далеком меридиане (1977)

У Аркадия Аверченко есть рассказ про сапожника, которого взяли работать военным обозревателем в журнал, и он все военные действия описывал сквозь призму своей профессии. «Для французской армии закуплено сто тысяч ботинок», «военные действия происходят в Италии, которая похожа на сапог», «понимаете, перемирие — это как тонкий шнурок…» и т. п.

Вот и Митчелл Уилсон, по книге которого снят фильм «Встреча на далёком меридиане», вообще говоря, физик, но на закате жизни внезапно решил, что может запросто переквалифицироваться в писатели и успешно копаться в глубинах человеческой души. В итоге, естественно, получилась та же ерунда, что и с аверченковским сапожником: человек вроде пишет про щемящие чувства и манящие улыбки, а на выходе получаются исключительно электроны и гамма-лучи.

Начинается всё с того, что американский учёный Николас Реннет приезжает в СССР, чтобы синхронизировать результаты своих исследований с последними открытиями советского физика Алексея Гончарова.

В соответствующих главных ролях заняты эталоны двух противоположных видов красоты — так называемой красивой красоты и так называемой страшной красоты. Красивый красавец — Василий Лановой, страшный красавец — Владислав Дворжецкий. Чтобы молодёжи было понятнее, это как Натали Портман и Сара Джессика Паркер. Обе красивые, но одна по-лановойски, а другая — по-дворжецки.

Любовно-драматическая линия фильма составляет примерно 10% хронометража (остальные 90% — извлечение кубических корней и составление дифференциальных уравнений) и заключается в ленивом поиске Дворжецким женщины своей мечты. Скукота.

Остаётся добавить, что вышеупомянутый автор литературного первоисточника Митчелл Уилсон стоит в одном ряду с Армандом Хаммером, Дином Ридом и прочими потенциальными коллаборационистами, которые не могли дождаться, когда Совиет Раша вдарит по Вашингтону сотней-другой межконтинентальных стратегических ядерных ракет, и на всей Земле наконец-то наступит коммунизм. Поэтому Советский Союз в книге (и, соответственно, в фильме) показан с редкой для американских авторов симпатией, местами достигающей степени «лизнул до самых гланд».